Александр Голодный - Ставка больше, чем смерть. Металл Армагеддона

Александр Голодный

Ставка больше, чем СМЕРТЬ

Металл Армагеддона

Снова расстилается ковер золотых искр, сияет и переливается перламутр их оболочек. Теперь знаю точно – полупрозрачная сфера вокруг блестящего ядра – это последняя прожитая жизнь. И чем ярче и чище перламутр, тем больше было в человеке добра, любви, справедливости и благородства.

Интересно, а как выгляжу я?

Невозможное, наполненное божественной энергией пространство, оказывается, слышит мысли и исполняет желания.

Словно огромное зеркало окружило со всех сторон. М-да… Теперь понятно, почему так слабо ощущается теплое дыхание Всевышнего и откуда идет замораживающий чувства холод. Расплавленное золото во льду, кипящий металл, окруженный выстуженной броней заросших инеем сверкающих кристаллов. Просто новогодняя снежинка. Только праздником и весельем от белой фигуры не тянет. Слишком остры пики и опасны зазубренные грани. Вот во что превратилась ледяная пустыня личного кладбища.

Понятно, почему образующие прихотливый и гармоничный узор потоки искр стараются держаться в стороне.

И также понятно, почему для меня не нашлось места в общем рисунке. Убийца не укладывающегося в уме количества людей, человек, не один раз применивший самое страшное оружие в истории миров. Человек ли после всего совершенного?

Мысленный вопрос остался без ответа, зеркало плавно растаяло в бесконечном пространстве межвременья.

Что же, задам следующий вопрос: куда мне теперь?

Тишина…

Уточняю: да, я знаю, что совершил, и не ищу оправдания. Приму воздаяние, как и положено офицеру – с достоинством и честью.

Распахнулись сияющие порталы двух врат. В один немедленно устремился плотный поток душ. Вспыхнув на краткий миг в полотне малинового пламени, став чище, ярче, вобрав в себя перламутр оболочки, искры исчезали. Они уходили в миры, к новым рождениям и человеческим жизням.

Другие врата замерли в мрачном одиночестве. Запредельным, суровым, непознанным и нечеловеческим тянуло от затянувшего их жемчужного полога. Шагнув туда… да, станешь ангелом. Или демоном. Фигурой другого уровня, других масштабов и других миров. И уже точно не человеком.

Вот как? Получается, я должен выбрать сам. И нет даже намека на возможное наказание. Божественная логика – позволить человеку идти своим путем, самому принимать решение.

Непростой выбор. Забыть навсегда о друзьях и любимых, стереть воспоминания трех жизней, полные горечи потерь и радости приобретений, или помнить всегда и все, но в ином качестве и обличье, не имея возможности быть снова на равных с людьми.

И если быть до конца честным – не тянет меня ни влево, ни вправо. Не трусость, нет… Как будто что-то недоделанное, словно кто-то забытый ждет от меня помощи.

Чуть помедлив, распахнулся еще один портал. Небольшой, темный, знакомый. Зов шел оттуда. Долетел отзвук тепла и братского участия двойника-напарника, человека, с которым мы делили одно тело на двоих.

Решение принято. Темнота обожгла ледяной вспышкой.

– …ксандр Владимирович, попробуйте еще раз вспомнить и представить те ощущения, которые вы испытали при встрече объекта «Альфа» с призраками в метро.

Ворвавшееся в бытие сознание стремительно подключает привычное тело, наполняется чувствами и ощущениями, личная память дополняется обрывками воспоминаний двойника. Хаотичными и несистематизированными, но многое улавливаю. Ого, сколько времени прошло! Месяцы. А там – мгновения.

Словно слабый разряд тока проскочил от макушки до пяток, заставив почувствовать тело целиком. Одновременно окружающий мир окончательно обрел реальность. Открываю глаза. Лежу в ложементе внутри установки типа томографа, голову холодит металл электродов. Они же подключены к груди и спине, в вене, закрепленная пластырем, торчит игла капельницы.

Неслабо взялись за истинного хозяина оболочки. И это скромно называлось «послужить российской науке»? Ну, Илья Юрьевич!..

С явственным оттенком скуки голос продолжает вещать:

– Особенно важны моменты, характеризующие наполнение силой и уве…

С судорожным глотком дающий указания поперхнулся.

Ага, догадываюсь, что остановило научного работника на полуслове. Упершись руками, легко выкатываю ложемент из сканирующего блока, сажусь, отлепляю первый электрод. Мужчина в белом халате, полностью зависнув, смотрит на дисплей большого монитора, потом нерешительно переводит взгляд. Глаза изумленно расширяются. Фирменная ухмылка Черного Теха определенно нагнетает жути. Ладно, хватит издеваться:

– Доложите Илье Юрьевичу: я вернулся.

– Э-э-э…

К слову, о наполнении… Посланная внутрь волна отозвалась мощью океанского цунами, чувствительно заколовшие электрическими иголочками электроды заставили поморщиться. Электронный блок, к которому подключались проводники, ярко вспыхнул светодиодами, обиженно пикнув, отправился на перезагрузку системник компьютера.

Прямо сказать, неслабо.

От второго взгляда ученый попятился вместе со стулом. И как это понять? Что, я теперь такой страшный?

– Коллега, я же вас попросил: доложите Илье Юрьевичу. Вы знаете, о ком я говорю?

Нервный кивок и резко хлопнувшая за испарившимся научником дверь подтвердили – могу быть убедительным.

Срываю последнюю пластинку с коротко стриженной головы, вытягиваю иглу капельницы, заклеив ранку, встаю. Ноги сами попадают в удобные больничные тапочки. Кстати, на мне только не менее больничного вида хлопчато-бумажные светло-зеленые брюки. Ну, хоть не рубаха с завязками на спине.

Как самочувствие? Нормально. Легкость движений говорит о том, что раны уже не беспокоят, да и спортом мой собрат по телу, похоже, занимался регулярно. Вглядевшись, провожу рукой по боку, потом, приспустив штаны, исследую ногу. Шрамы от пуль, конечно, страшноваты, но зарубцевались полностью. Кстати, полагаю, на сегодня с научными экспериментами закончено, самое время одеться.

К удивлению, за ширмой на плечиках висел не костюм, а более привычные джинсы, рубашка и вязаная жилетка. Похоже, со службой в ГРУ у двойника не срослось. Ну, оно и понятно. И слава богу, главное, чтобы военной пенсией не обделили.

Одевшись, открываю дверь, выхожу в соседнее помещение вроде приемной. По стойке смирно взволнованно вытягивается крепкий парень. И этот в первое мгновение словно отшатывается, по лицу пробегает тень испуга и настороженности. Но собой овладевает очень быстро. Полувопросительное-полуутвердительное:

– Александр Владимирович?..

– Слушаю вас…

Возраст собеседника, манера держаться, плюс что-то неосознанное, но привычное, наработанное за годы службы, опять помогают определить звание. Почти без паузы заканчиваю фразу:

– …товарищ капитан.

– Поступило указание руководства – вам необходимо остаться в помещении лаборатории. До прибытия товарища генерал-полковника.

И с явным просящим оттенком добавляет:

– Пожалуйста.

Покладисто киваю:

– Хорошо.

Значит, Илья Юрьевич уже генерал-полковник. Ну да, по итогам операции вполне заслуженно. Думаю, и Лариса…

При мысли о любимой (действительно любимой, чего уж тут скрывать!) женщине словно тепло разливается в душе.

Странное дело – проведенные в межвременьи мгновения как будто растягиваются в восприятии, сложившись с прошедшим в этом мире временем. И я действительно чувствую, что уходил на верных восемь месяцев.

Присматриваюсь к офицеру ГРУ. Хороший костюм, внимательные глаза, что-то такое во взгляде, изучающее и систематизирующее… Помедлив, он уточняет:

– Не помните меня?

– Не помню, но догадываюсь. Вы мой куратор?

– Так точно. Капитан Данилов Константин Александрович. Можно просто Константин.

– Ясно. Ну, я, как и ранее – Александр Владимирович. Майор запаса.

– Нет. Здесь – уже подполковник.

Очень четко выделено «здесь». Уточняю:

– Вот как? Что же, приятно. Константин, вы, полагаю, в курсе моей истории?

– Так точно. В рамках допуска. Вы… согласно принятой терминологии – объект «Альфа». Не из нашего мира.

Несмотря на все самообладание, видно, что парень взволнован не на шутку. М-да, можно понять.

Так, а где мы, собственно говоря, находимся? Наверняка это исследовательский центр ГРУ. И скорее всего – Подмосковье.

– Когда ожидается прибытие Ильи Юрьевича?

– Через два часа. Я с ним созвонился.

С Подмосковьем угадал. Теперь следующий вопрос:

– Константин, скажите: что во мне не так? Вид у вас настороженный и в глазах такое выражение…

Кивок в сторону стены:

– А вы в зеркало посмотрите, Александр Владимирович.

Не на шутку заинтригованный, направляюсь к зеркалу.

Да уж… Обычный, можно сказать, заурядный вид загорелого, достаточно подтянутого мужчины на пятом десятке. Ну, почти заурядный. Радужные оболочки глаз светятся совершенно инфернальным жемчужным светом. Не горят, а именно светятся, как слабые фонарики. Понятно, почему люди шарахаются. И как выключить эту мистическую иллюминацию?