Андрей Валерьев - Родина

Когда папа, инженер Горводоканала, умер и в без того небогатую семью пришла настоящая нужда. Мать крутилась на трёх работах, стараясь обеспечить сына и дочь, но удавалось это с огромным трудом. А вокруг — уезжали, уезжали, уезжали. Люди уезжали, часто просто бросая свои квартиры, те, кому удавалось их продать, хоть за какие-нибудь деньги, считались счастливчиками. Из тридцати Сашкиных одноклассников, с которыми он начинал учиться в первом классе, к десятому осталось не больше десяти человек. Поняв, что ещё немного и они пойдут по миру, парень плюнул на школу и, несмотря на материны слёзы, ушёл в коммерцию. Собственно, это и предопределило его будущее. Сумев кое-как откупиться от почётной обязанности отслужить в кыргызской армии, Александр, номинально числившийся студентом, торговал жвачками и сигаретами, видеокассетами и пылесосами, мотался в Китай за шмотками, а потом с этими шмотками — в Россию за деньгами. Два раза его просто грабили, несколько раз его били и вымогали деньги, но он не сдавался. Кончилось всё очень печально. Конкуренты, которым не нравилась слишком уж успешная деятельность парня, просто разбили ему голову. Саша выжил, но пришлось полгода лежать в больнице. Бесплатная киргизская медицина сожрала все накопления и наделала кучу долгов. Но тут выручила сестра, которая вышла замуж за живущего в соседнем подъезде Вовку. Старый приятель Сашки занимался частным извозом на собственном микроавтобусе и кое-какую деньгу имел. Вот он то и помог. Дубинин выздоровел, но с торговлей пришлось завязать.

А потом, случайно забредя в книжный магазин, он познакомился с НЕЙ. Лена была студенткой-первокурсницей, приезжей из Чолпон-Аты. Взгляд Александра сам собой зацепился за светло-русую косу. Он подошёл и что-то вежливо спросил. Она обернулась.

Это была любовь с первого взгляда.

Взаимная.

Старый друг отца не подвёл. Так Саша, как и его отец, стал инженером систем водоснабжения.

— Эй ты, орыс! Ты за сегодня ответишь!

В застеклённый балкон полетели камни. Стекло зазвенело и разлетелось. Лена взвизгнула и, схватив в охапку детей, спотыкаясь в кромешной тьме, кинулась в ванную. Сашка скрипнул зубами и рванул на выход. Жена страшно закричала и, бросив детей, вцепилась в мужа.

— Санечка, не ходи!

За окном загоготали, но тут со всех сторон раздались крики и угрозы. Соседи дружно грозились вызвать милицию и вообще…

С соседнего балкона бабахнул выстрел. В оглушительной тишине был слышен топот убегающих молодчиков.

Утром, на подламывающихся ногах пришла сестра и сообщила, что Володю избили, а единственного кормильца семьи, китайский микроавтобус — просто сожгли.

У Александра помутилось в голове.

— Сильно избили?

Позади тихо, чтобы не разбудить детей, причитала жена.

— Да. Сильно. Вызвали скорую, обещали приехать.

Потом в прихожей затрезвонил телефон. Звонили с работы и вежливо интересовались, а чего это господин Дубинин не на рабочем месте? Сашка беспомощно оглянулся на своих женщин.

— Я не могу сейчас уйти из дома.

Трубка помолчала, а потом сообщила, что он или придёт и получит материальное взыскание или вообще может не приходить.

Сашка растерялся. Медленно положил трубку. Не глядя на супругу, оделся и молча ушёл на работу.

— Сын, — Мама была собрана и деловита, на её лице не осталось и следов пролитых утром слёз, — нам надо обсудить наше будущее. Дальше так жить нельзя. Детей страшно выпускать на улицу. Володя не сможет работать ещё месяц. У девочек…

— Мам. Не пугай. Я и так уже этим негативом сыт по горло.

Саша устало сидел на кухне. День выдался тяжёлым и суетным.

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Я уже согласен. Давай уедем.

Лена замерла, бросая испуганные взгляды то на мужа, то на грозную свекровь.

— А куда?

— В Россию, солнышко, в Россию.

Никаких родных у семьи Дубининых в России уже не осталось.

Очередь к посольству просто пугала. Длинная колбаса из измученных женщин и стариков тянулась вдоль переулка к маленькой приёмной Генконсульства. Сначала Саша стоял в очереди сам, но потом, когда на улицах снова объявилась милиция, в очередь встала мама. Сотрудники дипмиссии честно делали всё, чтобы затруднить сдачу документов и испортить людям настроение. Вокруг вились непонятные люди, предлагавшие свои услуги по продвижению в очереди, заполнению и подаче документов и так далее. И за всё это требовали деньги, деньги, деньги.

Денег у Дубининых не было.

Сегодня мама пойти не смогла. Она сидела с внуками, пока Светлана навещала мужа в больнице, и в очередь снова встал Саша. Вокруг были одни и те же разговоры, одни и те же жалобы. Голова кружилась, хотелось завыть от безысходности, послать всё к чёрту и уйти домой. В ту новенькую квартиру, в новеньком доме, что был в его беззаботном детстве.

— Возьмите анкету.

Сашка поднял глаза. Напротив стоял тип, от которого прямо-таки несло голубизной.

'Ффффуууухххх!'

Дубинин невольно отшатнулся, а 'тип' хмыкнул и манерно добавил.

— Вооозьмитте.

И пошёл дальше, раздавая листки бумаги всем подряд.

Дубинин брезгливо посмотрел на листик дрянной серой бумаги. На ней, вкривь и вкось, была отксерокопирована какая то таблица, состоящая из…

Саша пересчитал.

… немного — ни мало из ста пунктов! Никаких гербов, названий и наименований не было. Только контактный городской телефон и адрес, куда эту бумажку нужно было принести. Сашка, вздохнул, на всякий случай аккуратно сложил анкету пополам, сунул её в карман и принялся ждать.

Сегодня на приём он снова не попал.

Глава 2

Ход конём

Кыргызская Республика,

г. Бишкек — г. Кант

Апрель 2010 г.

— Ну как?

— Никак, солнце. Вот, бумажку какую-то дали.

— А что это?

— Без понятия.

Саша повалился на диван. Ноги от многочасового стояния гудели. Леночка вздохнула и снова занялась уборкой. Повалявшись минут двадцать, Сашка поднялся, безрезультатно пощёлкал выключателем и с сомнением оглядел книжные полки. Читать не хотелось.

'Ладно, посмотрим, что там. Пока не стемнело'

Сто вопросов были равномерно распределены по обеим сторонам листика и всё равно — строчек было слишком много. Уже начало смеркаться и для того, чтобы прочесть мелкий текст Дубинину пришлось, как следует поднапрячь зрение.

— Тэкс… что тут у нас… угу.

Анкета оказалась самой обычной. Кто, когда, почём. В смысле — состав семьи, возраст, национальность, вероисповедание и прочие, так сказать, профессии. Дальше шли вопросы про здоровье, вредные привычки и прочую лабуду. Прочтя анкету до конца, Сашка хмыкнул — заполни такую и кто-то будет про твою семью знать почти всё!

'Да нафиг надо! Облезут, твари!'

Внизу стояла приписка про дачу ложных показаний.

'Обалдели вконец!'

И номер телефона для справок.

'Ну если трубку этот педрила подымет!'

Анкета Дубинина, откровенно говоря, заинтересовала. Никто не будет собирать такие подробные данные просто так. Ведь все эти сто ответов потом придётся обработать и проанализировать!

В квартире почти стемнело. За дверью, по лестнице спускались на ночное дежурство мужики, походя стукнув кулаком в Сашкину дверь.

— Дуб, догоняй!

'Мгм, момент парни'

Саша набрал номер. Приятный женский голос ответил почти сразу, как-будто его звонок специально ждали.

— Слушаю.

— Эээ. Здравствуйте. Я, ээээ, по поводу…

— Анкеты? Спрашивайте.

Голос в трубке был как у профессионального диктора, хотелось его слушать снова и снова. Дубинин попытался собрать мысли в кучку.

— А эта анкета…

— Так. Слушайте внимательно. Вы заполняете эту анкету. Честно.

Голос резко выделил это слово.

— Честно. Приносите по указанному адресу. Если вы нам подойдёте, мы вам перезвоним. Вы сможете уехать. Всё бесплатно. Всё законно. Если вы не верите — это ваше право. Всего доброго.

В ухе растерянного Сашки раздались короткие гудки. В глубокой задумчивости мужчина нацепил куртку, взял стоявшую у двери арматурину и пошёл на дежурство.

Оказалась, что эта анкета на одного и для каждого члена семьи нужно отксерить и заполнить по точно такой же простыне. Наклепав в ближайшем интернет-кафе на всякий случай два десятка экземпляров, Санька раздал бумажки жене, маме и сестре и принялся за дело. На заполнение бумаг ушло всё воскресное утро. Не сказать, что он поверил той женщине, когда она сказала про отъезд и полную законность и бесплатность, но… терять то, по большому счёту, Дубинину было нечего. Он посоветовался с женой, та кивнула и Сашка решился.

— Так. Дубинин Александр Николаевич, тридцать два. Так. Эээ. Нет. Нет. Да. Женат. Да. Нет. Нуууу… ладно, пусть буду православным.