Фантастика 2025-22 - Виталий Хонихоев
И неужели он… вознесся?!
* * *
Хизаши обнаружил себя у подножия высокой горы, на первой ступени каменной лестницы. От нахлынувших воспоминаний закружилась голова и заранее заболели ноги. Чистейший ароматный воздух Такамагахары пьянил ничуть не меньше, и без унизительного ошейника и цепи дышалось так легко и свободно, что Хизаши не смог отказать себе в удовольствии с наслаждением вдохнуть. Потом сделал шаг – и разом перемахнул через треть ступеней, оказавшись почти на середине подъема. Шагнул снова – и до верха стало рукой подать. Последним шагом он перенесся к алым ториям, которые обвивала огромная белая змея с золотыми глазами. Завидев Хизаши, она выпустила раздвоенный язык и, довольно зашипев, обратилась женщиной в белых одеждах и с накидкой на волосах.
– Давно не виделись, Увабами, – поприветствовал ее Хизаши.
– Время здесь течет незаметно, – тонко улыбнулась она и сделала приглашающий жест. – Проходи, Мацумото Хизаши, все уже ожидают тебя.
Прежде Хизаши бы очень удивился или испытал торжество, но он лишь вежливо кивнул и прошел под дугой симэнавы и очутился на землях, где обитали боги. Священная белая змея Увабами степенно двинулась вперед по дорожке, петляющей меж цветущих кустов и вечно плодоносящих деревьев, будто скользя.
– Ты ничего не хочешь у меня спросить? – поинтересовалась она, не поворачивая головы.
Хизаши призадумался. На самом деле было кое-что, о чем он не вспоминал, но что всплыло, едва он услышал вопрос.
– Скажи мне вот что, – начал он. – Когда мы встретились на горе Акияма, ты обмолвилась, будто это не первая наша встреча, но и на суде мы увиделись не впервые. Но я совершенно не помню тебя. Это было в моей человеческой жизни?
Увабами покачала головой.
– И да, и нет. Но ведь люди не становятся хэби… если им не помочь.
Хизаши будто молнией ударило. Он запнулся, а Увабами ни на миг не сбавила шаг.
– Ты сделала из меня ёкая! Но зачем? Что за прихоть такая?
– Этот вопрос стоит задавать вовсе не мне.
Она остановилась и, повернувшись к нему, произнесла:
– Мацумото Хизаши, сегодня ты услышишь много того, что было тебе неизвестно. Возможно, после ты подумаешь, что предпочел бы ничего не знать, но эта история длится уже слишком долго. Слишком.
Закончив говорить, она медленно растворилась в воздухе, и перед Хизаши остался величественный павильон с сотней ступеней, отливающих чистым золотом. По бокам выстроились стражи-комаину[228], они провожали Хизаши глазами, пока он не вошел в высокие двойные двери и не оказался в том отрезке своего прошлого, которое так ненавидел. И оно не вызвало в нем никаких чувств.
– Мацумото Хизаши, получивший при рождении имя Ясухиро, – раздался голос под сводами зала, – мы рады приветствовать тебя в обители богов!
Хизаши оглядел галереи, заполненные разнообразными божествами, потом повернулся к тронам, где восседали древнейшие из богов Такамагахары, и у него появилось первое яркое чувство – разочарование.
– Что я здесь делаю? – прямо спросил он.
Ему ответила ослепительно прекрасная женщина, даже смотреть на нее едва получалось – так начинали слезиться глаза. Сиятельная Аматэрасу почтила своим присутствием скромного бывшего хэби, наказанного на этом самом месте человеческим существованием.
– Ты одолел великое зло и получил поклонение десятков людей, достойных уважения. Теперь двери Такамагахары открыты для тебя. Поздравляю, ты стал божеством.
Она мягко улыбалась, и свет ее улыбки заставлял отводить взгляд. Хмурый Сусаноо подпирал щеку кулаком, будто только и ждал, когда все закончится. Прекрасный лик бога луны Цукиёми был печален и отстранен. Прочие взирали со своих мест со сдержанным любопытством. Хизаши снова в центре их внимания, не на коленях, а с гордо поднятой головой. Разве не об этом он мечтал? Он заслужил свою божественность, но не попыткой помочь бедным людям, а убийством родного брата. Такая божественность не стоит и медного мона.
– Адзи-сики-така-хико-нэ пригодится помощник, – продолжила Аматэрасу. – Покровителем змей станешь ты отныне.
– Кстати, о нем, – вдруг подал голос скучающий Сусаноо. Он звучал грубо, утробно, как дикий зверь, совсем не добро. – Где его опять носит?
И спустя пару мгновений раздались шаги за спиной, и в зал вошел юный лучник в сопровождении девушки. Хизаши, обернувшись на звук, тотчас узнал ее.
– Чиёко?!
Она была жива, каким-то образом Хизаши четко это ощущал, а сюда ее привел Адзи-сики-така-хико-нэ, чье лицо было непривычно серьезно и даже сурово.
Среди богов поднялось волнение. Еще бы! Кто-то посмел притащить в Такамагахару смертную, к тому же тайно! Прямо на совет! Неслыханная дерзость.
– Послушайте все! – звонко произнес Адзи-сики. – Эта смертная – шаманка, посвященная мне в невесты. И она пришла сообщить нечто важное.
– Более важное, чем то, о чем мы говорили до твоего дерзкого появления? – спросил кто-то из старых богов.
– За дерзость прошу я прощения, – поклонился Адзи-сики, – но именно об этом и хочу я вести речь.
Чиёко рядом с ним сжимала кулаки, но Хизаши гордился ее выдержкой. Она не пала ниц перед чужим величием, лишь сильно побледнела да опустила взгляд. Наверняка она узнала Хизаши, но много ли она знала о том, что творилось сейчас в долине Хоси?
И когда оно было, это «сейчас»?
Хизаши охватил ужас. Миг в землях богов рисковал обернуться десятилетием в мире людей. А впрочем – Хизаши невесело усмехнулся, вспомнив о своей смерти – какая ему теперь разница?
– Людям не дозволено находиться здесь, – прорычал Сусаноо. – Тем более открывать рот перед богами!
В воздухе запахло грозой. Хизаши поймал взгляд Чиёко, и сердце пропустило удар. Дурное предчувствие охватило его, такое, что дышать стало тяжело. И он сказал, преодолевая сопротивление:
– Я хочу услышать, что она скажет.
– Это невозможно! – раздалось сразу на множество голосов. И красивая картинка, в которой все рады видеть Хизаши, рухнула. Нет, никто тут не рад его вознесению. Никто не жалеет, как поступил с ним тогда. Они друг другу все еще не ровня.
– Довольно, – негромкий голос Аматэрасу погасил волнения. Стало тихо, и Хизаши слышал, как тяжело дышала Чиёко. – Рано или поздно это бы произошло. Пусть он все узнает и поймет, что так было лучше для всех.
Вот оно. Хизаши вцепился в сложенный веер, едва не ломая пополам. Зал наполнился холодом, осенний ветерок пробежался по нему, шевеля дорогие одежды божеств и запутавшись в волосах Хизаши. Глаза Чиёко
