Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс
Король потерял равновесие, и ему пришлось шагнуть в сторону, но в следующее мгновение он схватил Тиамака за шею свободной рукой. На миг руки вранна сомкнулись на Скорби – меч оказался таким холодным, что обжег его, жуткое копье холода пронзило грудь и руки, и он перестал их чувствовать. Он успел лишь вскрикнуть – из-за боли и Джошуа, ведь все пошло совсем неправильно… потом король отшвырнул его от себя, и Тиамак беспомощно заскользил по каменному полу, а затем что-то ударило его по голове и шее.
Он остался лежать на боку возле стены.
Тиамак утратил способность говорить и двигаться, глаза у него наполнились слезами, и он почти ничего не видел. Внезапно раздался такой оглушительный грохот, что пол под ним содрогнулся. Красный свет за окнами полыхнул еще ярче, словно пламя окружило башню – на мгновение оно взметнулось так высоко, что Тиамак сумел его увидеть, а на фоне окна возник силуэт короля. Потом все исчезло.
Колокол зазвонил в третий раз.
58. Башня
Саймон остановился перед тронным залом. Несмотря на необычное спокойствие, которое он чувствовал во время путешествия по подземельям Хейхолта, и Сияющий Коготь, висевший на бедре, сердце отчаянно колотилось у него в груди. Неужели король снова, как в Башне Хьелдина, молча ждет в темноте?
Он толкнул дверь, положив другую руку на рукоять меча.
В тронном зале оказалось пусто, во всяком случае, людей здесь не было. Шесть безмолвных фигур стояли вокруг Трона из Костей дракона, но Саймон давно их знал. Он вошел внутрь.
Геральдические знамена, висевшие прежде под потолком, упали – постарался ветер, врывавшийся в зал через высокие окна. Груды сплющенных животных и птиц валялись повсюду, некоторые даже оказались на знаменитом троне. Саймон перешагнул через мокрое знамя, с которого на него удивленно смотрел вышитый сокол, рухнувший с небес. Рядом, частично закрытая мокрыми знаменами, лежала черная ткань со стилизованной золотой рыбой. Саймон посмотрел на нее, и на него нахлынули воспоминания.
Шум снаружи усиливался. Саймон знал, что у него осталось очень мало времени, но память продолжала его дразнить. Он направился к черным малахитовым статуям. В пульсировавшем свете бури казалось, что черты их лиц шевелятся, и на мгновение Саймона встревожило, что какая-то магия заставляет весь замок меняться – и может вызвать к жизни каменных королей, но, к его облегчению, они оставались застывшими, мертвыми.
Саймон посмотрел на статую, стоявшую справа от пожелтевшего подлокотника трона. Эльстан Фискерн поднял голову вверх, словно искал славу за окнами и замком с его башнями. Саймон много раз смотрел в лицо мученика-короля, но сейчас все было иначе.
Именно его я видел, – внезапно сообразил Саймон. – Во сне, который показала мне Лелет. Он читал свою книгу и ждал дракона. Она сказала: «Это часть твоей истории, Саймон».
Его взгляд остановился на тонком золотом кольце на пальце короля. Что сказал Бинабик про надпись на нем, сделанную на языке ситхи? «Драконы и смерть»?
«Дракон был мертв», – так прошептала Лелет в том месте, которого не существует, в окне в прошлое.
И король Эльстан – часть моей истории? – задумался Саймон. – Возможно, именно это имел в виду Моргенес, когда доверил мне кольцо? Величайшая тайна Ордена Манускрипта – дракона убил его основатель, а не Джон».
Через пять столетий Саймон стал посланцем Эльстана. На его плечи легло бремя чести и ответственности, о которых сейчас он едва мог думать. Вот если он уцелеет, тогда у него появится возможность поразмышлять о деликатной тайне, способной изменить жизнь почти всех, кого он знал.
Но Лелет показала ему кое-что еще. Инелуки со Скорбью в руках. И злоба Инелуки была направлена…
Башня! – Внезапно к нему вернулись все опасности настоящего. – Я должен отнести туда Сияющий Коготь. Я попусту трачу время!
Саймон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на каменное лицо Эльстана, поклонился основателю Ордена, как сюзерену, наслаждаясь необычностью происходящего, повернулся спиной к стоявшей у трона статуе и быстро зашагал по каменным плитам.
Гобелены в зале ожидания аудиенций исчезли, и лестница, которая вела в туалет, осталась открытой. Саймон поднялся по ней и выглянул в узкое оконце, чувствуя, как возбуждение борется в нем с ужасом. Во Внутреннем дворе было полно вооруженных мужчин, но они забыли о Саймоне, мальчике-призраке, знавшем все секретные места и уголки Хейхолта. Нет, не просто Саймоне, мальчике-призраке – о сэре Сеомане, Хранителе Великих тайн!
Холодный ветер ударил в него, точно таран, и он едва не упал с карниза. Ветер нес снег почти горизонтально, обжигая лицо и глаза, и Саймон практически ничего не видел. Он вцепился в подоконник и прищурился. Наружная стена была шириной в шаг. Десятью локтями ниже кричали и сражались люди в доспехах. Кто против кого? Это рев гигантов или жуткие звуки бури? Саймону показалось, что он различает огромные белые фигуры, метавшиеся в сумраке, но не осмеливался смотреть слишком долго или слишком внимательно на то, с чем ему придется столкнуться, если он свалится со стены.
Он поднял голову. Башня Зеленого Ангела возвышалась перед ним над крышами Хейхолта, подобно стволу белого дерева, повелителя древнего леса. Черные тучи клубились вокруг вершины, молнии раскалывали небо.
Саймон спустился с карниза на стену и на четвереньках пополз вдоль нее, прижимаясь к ледяному камню, чтобы ветер не сбросил его вниз. У него очень скоро онемели пальцы, и он выругался, вспомнив о потерянных перчатках.
Усирис на Дереве! Эта стена никогда не была такой длинной!
С тем же успехом он мог находиться на мосту над ямами ада. До него доносились крики боли и ярости и не совсем понятные звуки, иногда такие громкие, что он вздрагивал и с трудом удерживался на стене. Холод был ужасным, а ветер продолжал непрерывно толкать его в спину. Саймон не сводил глаз со стены до тех пор, пока она не закончилась. Пустота размером с его рост протянулась от ее края до башенки четвертого этажа Башни Зеленого Ангела. Саймон, сжавшись под натиском ледяного ветра, сидел на корточках перед провалом и пытался убедить себя, что сумеет допрыгнуть до башенки. Внезапно на него налетел такой сильный порыв, что он упал на живот.
Ну, вот, – сказал себе Саймон. – Ты это делал десятки раз.
Но только не во время такой ужасающей метели, – возразила другая часть его сознания. – К тому же
