Василий Головачёв - Атлантарктида

— О том, как американцы лгут всему миру.

— Система «Эталон», — слабо улыбнулась девушка.

— Что?

— Военные социологи США разработали особую программу для оболванивания народа — «Эталон», которую можно расшифровать как «эпоху тотальной лжи и ненависти», в дополнение к технологии «управляемого хаоса», и успешно применяют их на практике по всему миру. Европейцы недалеко от них ушли, хотя так и не поняли, что провалившуюся идею мультикультурализма им всучили те же технологи из Лэнгли[15].

— Но их поддерживает электорат…

— Человеку, который не понимает ничего, можно объяснить всё. А таких людей в мире всё больше и больше, подавляющее большинство, наученное не думать, а потреблять. Однако не будем о грустном, майор. Вы обещали чай.

— Бегу искать.

Вербов скрылся на кухне, вернулся через минуту.

— Есть «Тэйлоре», папа, очевидно, привёз из Англии, он иногда бывает на симпозиумах в Европе. Могу поджарить гренки, если хотите.

— Хочу, командуйте.

Вербов приготовил чай, подрумянил на сковороде ломтики белого хлеба, смазав их маслом, и они занялись «чайной церемонией по-русски», исключавшей все «лишние» процедуры, но не ставшей от этого менее приятной.

Без четверти двенадцать собрались, Инга позвонила, выслушала ответ.

— Они в пяти минутах езды от нас.

— Выходим, — сказал Вербов.

На улице было светло — без солнца — и холодно, морозец держался на уровне минус пятнадцати градусов. Дул ветерок, пришлось поднять воротники и надвинуть капюшоны меховых курток: у Вербова отечественная парка была серебристого цвета, у Вершининой — шубка цвета «брызги шампанского».

Мурманск являл собой деловой город, туристов сюда приезжало немного, тем более зимой, и пешеходов на улицах можно было пересчитать по пальцам.

Подъехал пятнистый, чёрно-зелёный «УАЗ» «Патриот» с какой-то красно-белой табличкой под лобовым стеклом. Из кабины выбрался плотного сложения мужчина в зимнем военном обмундировании, кинул к виску ладонь.

— Капитан Завьялов. А вы…

— Вербов, — подал руку Денис, — это майор Вершинина.

— Садитесь, устраивайтесь поудобнее.

Сели на заднее сиденье «уазика», водитель сказал: «Здравия желаю», — хлопнули дверцы, машина рывком тронулась с места.

В кабине было тепло, откинули капюшоны.

— Как добрались? — равнодушно спросил капитан.

— Нормально, — ответил Вербов.

Больше за время пути не было сказано ни слова, сопровождающий был не из разговорчивых.

От Мурманска до Видяево было всего тридцать с лишним километров, шоссе оказалось пустынным, и до места назначения доехали буквально за полчаса.

Посёлок Видяево располагался на северо-западном побережье Ара-губы — южной части Кольского залива и не зря получил определение ЗАТО — «закрытое административно-территориальное образование», где проживало около шести тысяч человек, включая персонал военно-морской базы.

На въезде в посёлок «Патриот» остановили, проверили у пассажиров документы, капитан Завьялов предъявил пропуск на пассажиров, и машину пропустили.

Пересекли посёлок, проехав мимо мемориального комплекса с братской могилой моряков, погибших в океане, посмотрели на памятник Фёдору Видяеву, по фамилии которого посёлок и назвали Видяево[16], и нырнули под землю за КПП, к базе, у пирсов которой стыли в воде подводные ракетоносцы.

Последние сто метров к одной из лодок шли пешком. Остановились у субмарины, выделявшейся зализанной рубкой совершенной геометрической формы и вздутиями под ней.

— «Грозный», — сказал с уважением Завьялов. — Вас встретят.

Действительно, на макушке рубки открылся люк, на палубу спустились два человека, и в одном из них Вербов с удивлением узнал давнего приятеля, с кем учился в мореходке.

— Макс? Ты?!

— Я, — с улыбкой раскрыл объятия капитан Лобанов.

Видяево, база подводных лодок Северного морского флота России.

16 декабря, полдень

Сидели в кают-компании «Грозного», пили кофе и вспоминали общих знакомых, мореходку. Лобанов был весел, много шутил, Вербов больше слушал, но обоим было приятно окунуться в прошлое, а задание, неожиданно давшее возможность встретиться, только улучшало настроение.

— Ты не женат? — спросил капитан в разгаре беседы.

— Был, — поморщился Вербов. — Два года. Думал — любим друг друга, а оказалось…

— Если женщина тебя любит, — засмеялся Лобанов, — это не твоя заслуга, а её ошибка. Что не поделили?

— Будущее, — грустно улыбнулся Вербов. — Ей хотелось блистать в обществе, а какое общество у военного разведчика? Плюс — секс по праздникам, поневоле озвереешь.

— Секс по праздникам — это колоссальная беда, ведь он, по сути, для мужика — биологически активная добавка к жизни. Кстати, как тебе эта красотка — Инга? Я когда её увидел — сердце ёкнуло! Потом посмотрел на тебя, успокоился. Ты давно с ней знаком?

— Два дня, — равно душно ответил Вербов, вспоминая аналогичный вопрос матери, хотя в душе зашевелилась колючка ревности.

— Красивая.

— Строгая.

— До постели все они строгие, — снова рассмеялся Лобанов. — Мне такие нравятся. Ты к ней ничего не имеешь?

— Она мой помощник, — сухо сказал Вербов.

Лобанов понял, что разговор на эту тему неприятен для приятеля, перевёл разговор на другую тему:

— Где расквартирован?

Вербов не успел ответить, в кают-компанию вошли трое: капитан подлодки Брайдер, Инга Вершинина и мужчина среднего возраста, в сером свитере, обтягивающем заметное брюшко, и джинсах. Лицо у него было широкое, мягкое, с добродушной складкой губ и носом-картошкой.

— Добрый день, товарищи, — сказал твердолицый голубоглазый Брайдер. — Ваш четвёртый попутчик, Андрон Рифгатович, он сам о себе расскажет. До отхода час, в тринадцать ноль-ноль выходим в море, прошу к этому времени занять свои каюты. Просьбы, жалобы есть?

— Нет, — сказал Лобанов, мимолётно глянувший на незнакомца в свитере и не сводивший взгляда с женщины.

Вербов отрицательно качнул головой.

— Располагайтесь. — Брайдер вышел.

Мужчина в свитере оглядел компанию, раздвинул губы, ухитрившись не превратить намёк на улыбку при сохранении миролюбивых намерений в саму улыбку.

— Пальковский, полковник НТУ Минобороны.

Вербов, знавший, что НТУ — это аббревиатура слов «научно-техническое управление», первым подал руку.

— Майор Вербов, Денис Геннадиевич.

— Лобанов, — сказал Лобанов. — Капитан батиплава. Ваша специализация, товарищ полковник, если не секрет?