Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
Когда они въехали на мост Отваги, внизу под которым шумели воды Гранд-канала, сердце Эриды забилось быстрее. Ей доводилось пересекать его тысячу раз, но сейчас все было иначе. По обе стороны моста выстроилась сотня солдат из дворцового гарнизона, а их поднятые к небу мечи образовали нечто похожее на стальной туннель.
Из каждого уголка города раздавались приветственные крики, которые ветер эхом разносил вдоль каналов. Эриде казалось, что ей воздает хвалу весь мир.
Она купалась в этом обожании, стараясь сохранять власть над эмоциями, и смотрела только вперед – прямо на дворцовые ворота, напоминающие железные челюсти. Она изо всех сил вцепилась в перила, чтобы ни в коем случае не упасть и скрыть дрожь в руках.
Не успела она и глазом моргнуть, как массивный свод пронесся у нее над головой и ворота остались позади. Когда колесница въехала в парадный двор, лошади замедлили шаг, поднимая копытами вихрь из пыли и мелких камешков. Стены дворца были вычищены до блеска. Королевский сенешаль лорд Катберг тщательно подготовился к ее возвращению.
Алое солнце окрашивало мир в нежные тона, и все вокруг приобрело розоватый оттенок. Словно Эрида смотрела на дворец сквозь витраж.
Где-то в глубине ее сознания пронеслась мысль, не сон ли это.
Боль в ногах убедила ее в обратном.
Возница осторожно застопорил лошадей, а другие гвардейцы встали возле колесницы ровными рядами. Спустившись на землю, Эрида оказалась среди них. Облаченная в золотистую броню, она мало чем отличалась от воинов-мужчин.
В ее ушах стоял звон, заглушающий все прочие звуки. Эрида задержала взгляд на ступенях, ведущих к огромным дубовым дверям, за которыми скрывалась ее королевская резиденция. Там находился парадный зал, а в нем – ее трон.
Эрида посмотрела на своего сенешаля и других придворных. Их лица расплывались, и ей казалось, что она смотрит сквозь них.
Все вокруг застыли в поклоне, словно тянувшиеся к солнцу полевые цветы.
Только одна пара глаз была прикована к ее лицу. Их обладатель не склонил спину – лишь едва заметно опустил голову. Этого было достаточно.
Таристан был в кроваво-красном, в то время как Эрида сияла золотом.
Она даже посочувствовала слуге, который надевал на ее мужа бархатное сюрко, рубиновую цепь и начищенные до блеска черные сапоги. Но, несмотря на зимний холод, на Таристане не было мантии, и это выделяло его среди павлинов, кутавшихся в лощеные меха. Даже Ронин, согнувшийся в неуклюжем поклоне, был облачен в темно-красный плащ.
Принц Древнего Кора выглядел так же, как и в воспоминаниях Эриды, как и три с лишним месяца назад – до того, как он отправился на север, в Джидаштерн, в сопровождении худосочного мага и армии мертвецов.
С тех пор она получала от него лишь весточки. Краткие, наполовину зашифрованные письма, в которых он намекал, что сорвал еще одно Веретено. Еще один дар. Еще одна победа. Но подробностей она не знала.
Эрида не позволила эмоциям отразиться на лице, хотя ее пальцы, спрятанные между складками длинной мантии, задрожали. Она пыталась думать о короне, о троне, о Том, Кто Ждет и о тихом шепоте, который звучал в глубине ее разума. Она пыталась думать о чем угодно, только не о собственном муже.
«Значит ли это, что ты моя?»
Этот вопрос Таристан задал ей три месяца назад, когда они остались наедине в королевских покоях. Тогда она не дала ему ответа, да и сейчас не знала, что сказать.
Он смотрел на нее немигающим взглядом, пока все вокруг таращились в землю.
Приглядевшись внимательнее, Эрида заметила на его лице нечто странное – красную полосу порванной кожи. Едва затянувшуюся рану. Для такого человека, как Таристан, подобное казалось немыслимым. Он был неуязвим для любого оружия, и никто в Варде не мог сравниться с ним по силе.
Эрида почувствовала, как между ними пронеслась искра. Невыносимо. Больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. Она желала знать, что случилось в Джидаштерне, желала заключить его в свои объятия. Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы заставить себя подождать.
– Слава Львице Эриде, королеве Галланда, Мадренции, Тириота и Сискарии! – провозгласил сенешаль, и его голос эхом отразился от дворцовых стен.
Эрида едва ли расслышала хоть одно слово.
Таристан, стоя на другом конце длинного двора, не сводил с нее взгляда. В его глазах горел знакомый красноватый блеск – возможно, в них отражалось кровавое небо или же тень Того, Кто Ждет. Эрида не могла сказать наверняка.
– Слава королеве, возродившей Древний Кор! – выкрикнул Торнуолл, стоявший на одном колене в ряду остальных вельмож. Произнеся эти слова, он поднялся на ноги.
Леди Харрсинг рядом с ним присоединилась к возгласу.
– Слава возродившейся императрице! – провозгласи-ла она.
– Слава возродившейся императрице! – эхом повторила толпа.
Губы Таристана тоже шевелились, но его голос потонул в общем гвалте.
Когда снова наступила тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом города, Эрида чуть заметно кивнула придворным.
– Я рада вернуться домой, – сказала она четким, царственным голосом.
Лорд Катберг бросился к ней, торопливо перебирая ногами, как украшенный драгоценными камнями жучок. Из его рта извергался непрерывный поток слов, смысл которых с трудом доходил до сознания Эриды.
– …Вчера прибыл темурийский посол со своей свитой. Я временно разместил их в Дамской башне. Посол Салбхай просит аудиенции…
Эрида стиснула челюсти так, что заскрипели зубы. «Я лучше сожгу эту башню дотла и всех темурийцев вместе с ней», – подумала она и через силу улыбнулась.
– Отлично, займитесь этим, – выдавила она.
Таристан наконец-то сдвинулся с места и широким шагом направился к ней. Камешки хрустели под его начищенными сапогами.
Эриде казалось, что из пространства вокруг нее выкачали весь воздух. Она стояла неподвижно, высоко подняв подбородок и сохраняя невозмутимость, хотя на нее были устремлены взгляды всех придворных без исключения. Но в мыслях она проклинала свое отчаянно бьющееся сердце. В этом мире не существовало смертного опаснее Таристана – принца Древнего Кора, благословленного Тем, Кто Ждет.
У Эриды было много причин опасаться его.
Но она боялась лишь его безразличия, холодности и того, что ей придется провести вдали от его объятий хоть еще одно мгновение.
Она прекрасно помнила белые шрамы у него на груди и черную бездну глаз, появляющуюся, только когда угасал красный блеск. Помнила стук его сердца под своей ладонью.
Эрида надеялась, что скоро воспоминания воплотятся в реальность.
Когда он опустился перед ней на одно колено, ее страх мгновенно растворился в воздухе.
Она вдруг
