Евгений Шкиль - Стражи Красного Ренессанса
В комнату пропихнулась широколицая толстушка с комплектом постельного белья.
— Товарищ Гордеев? — спросила она, глупо улыбаясь.
— Он самый.
— Я вам тут…
— Положите простыни на кровать, я сам застелю, — оборвал Роберт толстушку.
Та выполнила указание клиента, а затем открыла рот, желая что‑то спросить.
— Спасибо, вы свободны, — произнес страж тоном, не терпящим возражений.
Толстушка, покраснев засеменила к выходу, но уже в дверях повернулась и попыталась вновь заговорить:
— Может…
— Спасибо, вы свободны, — терпеливо повторил Роберт.
Когда смущенная женщина исчезла, Гордеев запер на ключ дверь, включил кондиционер, стянул с себя майку и, даже не думая стелиться, рухнул в кровать. Слишком много он пережил за последнее время и потому заснул практически моментально…
Роберту снилась Маша, которая, нежно его целуя, пристегнула наручниками к кровати, а затем, вдруг превратившись в старуху У Цзетянь, принялась сдирать с него одежду. Страж кричал, пытался вырваться, но все было напрасно.
— Тебе так просто от меня не избавиться! — визжала императрица, стягивая с мужчины трусы. — Мне только семьдесят семь и я еще на многое способна!
— Дерьмо! — хрипел Роберт. — Старая сука, ты не существуешь!
Но пожилая насильница никуда не исчезала…
Кошмар длился целую вечность, пока первые лучи солнца не рассеяли кромешную тьму тесного гостиничного бокса…
Глава 5
Считалки Марка Верзера
20 августа 2091 года
Первое, что почувствовал Марик, когда проснулся — это сильнейшая головная боль. С огромным трудом разлепив веки, он очень долго не мог сообразить, где находится. А когда, наконец, понял, что лежит на кровати гостиничного номера люкс, еще какое‑то время пытался вспомнить, чем же закончилась вечеринка. Постепенно память к нему возвращалась.
Ну да, конечно, сперва ушли Роб и Лепик, а три оставшихся стража допили абсент. Потом Влад куда‑то исчез, видимо тоже отправился в гостиницу, а он и Джо продолжили квасить вдвоем.
Марик вспомнил, что Махмудов хоть и пил много, все же не пьянел. По крайней мере, по нему не было особо заметно. Однако Верзер напрочь забыл, о чем они вели разговор, в памяти всплывала только фраза, которую периодически произносил Джо:
— Янычаром… меня считают янычаром… ты тоже думаешь, что я янычар?
Марик же отвечал что‑то вроде: «Хватит херню молоть, забей болт на этих…», а дальше шли варианты оскорблений, самым мягким из которых было «мудаков».
«Хоть что‑то помню, — подумал Марик, — но… блин, как же я попал в гостиницу?»
Страж поднялся с кровати, в висках тут же дала о себе знать пульсирующая боль, а в нос ударил неприятный запах. Пошарив взглядом по полу, Марик обнаружил лужу блевоты и с трудом поборол приступ тошноты.
— Черт, — выдохнул парень, поднимая минипланшет, лежащий возле кровати, — сколько сейчас времени…
Одиннадцать утра. Марик поморщился. Вновь кое‑как справившись с желанием выплеснуть содержимое желудка наружу, он нащупал в заднем кармане брюк пластиковую карточку — паспорт. Пошатываясь, страж направился к выходу. Оставаться здесь больше не имело никакого смысла. Наверняка сотоварищи давно уже поразъехались по своим норам. Лепик с Владом в Киев, Джо вроде бы подался Черные Территории, к какому‑то своему корефану — пограничнику, а Роб… хрен его знает, где он сейчас может быть.
Подойдя к стойке регистратуры, страж узрел неискренне улыбающееся лицо администратора.
— Доброе утро, гражданин, — сказало лицо, — как вам спалось?
— Офигенно, — выдавил из себя Марик и протянул паспорт, — я выписываюсь.
Администратор взял карточку, положил ее на светло — зеленый квадрат валидатора и, сощурившись, принялся пялиться в монитор.
— Товарищ Верзер, — сказал он, растянувшись в улыбке, — с вас снимается тринадцать рублей сорок копеек за неполные семь часов пребывания в номере люкс.
— Махмудов уже выписался? — спросил Марик.
— Да, — кивнул администратор, — два часа назад.
— А Черноземов?
— Этот гражданин покинул отель еще раньше вместе со своим товарищем.
— Ага, — Марик зажмурился, потирая ноющие виски.
— Я так понимаю вы, товарищ Верзер, биолог?
Противный официозный голос администратора вызвал очередной приступ тошноты. Марику захотелось раздавить уродский кадык собеседника или просто хорошенько заехать ему хотя бы один раз по сопатке, чтобы убрать с этой гнусной рожи всю неискреннюю благожелательность.
— А тебя вообще это волнует? — спросил страж.
Он попытался сделать так, чтобы в его голосе звучала угроза, однако получилось сипло и неубедительно. Тем не менее, с лица администратора мгновенно сползла улыбка, и он принялся торопливо оправдываться:
— Я прошу прощения, гражданин. Разумеется, это ваше личное дело. Спасибо что выбрали именно наш отель…
— То‑то же, — сказал Марик, забирая карточку, и поковылял к выходу.
На улице, заметив стоящее возле гостиницы такси, парень запихнулся на заднее сидение автомобиля.
— Поехали в ад… — тут страж икнул, так и не договорив фразу.
— Куда? — удивился толстощекий водитель, рассматривая клиента в зеркало заднего вида.
— В адский Израиль.
— Куда? — переспросил таксист, глаза которого начали округляться.
Осознав, что сейчас придется выдавливать из себя лишние слова, Марик, поморщившись, произнес:
— Посмотри в навигаторе «Ин зовьет раша», это под Питером. Я там мотоцикл оставил.
Видя непонимание на лице таксиста, Марик выругался, взял всю свою волю в кулак и повторил более доходчиво:
— В тридцати километрах от Санкт — Петербурга в сторону Москвы есть развлекательный комплекс In Soviet Russia. Скажи навигатору, как там у вас это полагается… он сам найдет.
— Братело, так тебе ж это… рублей в двести выйдет поездка, — таксист взглянул на Марика как на чокнутого, — может лучше до вокзала подбросить. На континенталке и быстрее и дешевле.
Верзер, глядя то на второй подбородок водителя, то на его пухлый нос, поджал губы, сглотнул горький ком и процедил севшим голосом:
— А тебе не все ли равно. Я плачу. На, снимешь с лички, — страж протянул карточку — паспорт.
Таксист, насупившись, коснулся сарделевидным пальцем монитора, прикрепленного к лобовому стеклу. Тот, вспыхнув, показал спутниковую карту Южного Бутово.
— Место назначения, — произнес сердитый водитель, — зов… зовье…
— Развлекательный комплекс «В Советской России», — терпеливо проговорил Марик, решив, что компьютер, в отличие от безмозглого жиртреста, более сообразителен.
Водитель повторил слова стража, и из навигатора послышался навязчиво сладострастный женский голос:
— Место назначения идентифицировано.
Марика замутило с новой силой. Хряк, оказывается, роется в речевых настройках, и свои сексуальные фантазии выплескивает на бездушную машину. Неудивительно, кто ж ему даст за просто так. Да и сможет ли он взять?..
Автомобиль тронулся.
— А ты, братело, слышал, — водитель, к великому неудовольствию стража, видимо, решил скрасить многочасовую поездку пустой болтовней, — вчера Геру Шизика взяли. Сегодня в утренних новостях показывали.
— Какого Геру? — Марик попытался унять боль в голове с помощью концентрации мысли, но, увы, похмельный синдром и сосредоточение — две вещи несовместные.
— Как какого?! — удивился таксист. — Ты что, Геру Шизика не знаешь?
Марик отрицательно покачал головой, ощущая себя несчастным рокером, которого заставили слушать невменяемый африканский реп на совершенно диком ниггерском сленге, лишь отдалено напоминающем английский язык.
— Да ты что, братело, — почти закричал водитель, — да его все знают, он известней самого Кашина будет, прости господи за богохульство! Он еще и исламистом оказался… ну не Кашин, конечно, а Гера. Мало того, что он в прошлом году нассал в фонтан в ЦУМе, так он еще и с бандитами связался, урод! И почему его раньше не посадили!
Неожиданно нахлынувшее воспоминание о том, как вчера Марик собственной рукой сделал обрезание Гере, стало последней каплей. Открыв окно, страж высунул в него голову и принялся рыгать.
— Э! Э! Ты что делаешь!? — донесся до Верзера сквозь свист ветра и уличный шум возмущенно — удивленный голос водителя, однако процесс извержения рвотных масс на скорости в восемьдесят километров в час был необратим.
Марик закончил как раз тогда, когда таксист остановил автомобиль.
— А ну вылазь! — закричал водитель. — Совсем распоясались, козлы! То в фонтаны ссут, то прям из машины блюют! Когда ж вас, уродов, всех пересажают! Кашина на вас нет!
Вытерев лицо о майку, Марик заглянул в свинячьи глазки таксиста и ледяным тоном произнес:
