Михаил Каштанов - Рождённый в сраженьях...

Потом был монастырь. Но Слащев, в прошлой жизни насквозь городской житель, воспринял его как Монастырь. Именно так, с большой буквы. Не по проходившей тут далёкой ему духовной жизни, а по громадности вложенного в него человеческого труда. "Это сколько же сил, пота и крови решились потратить наши предки, чтобы возвести здесь, в глуши, эти и по нынешним меркам не маленькие строения. Решились, построили, а потом и обороняли постоянно. Значит, считали нужным и важным. Тогда какое же право имеют нынешние «борцы с мракобесием» рушить эти великие сооружения? По какому такому праву? И кем они являются в таком случае? Ну не нравятся тебе попы, взрывать-то зачем? Не тобой построено — не тебе и рушить». Мысли возникали каждый раз, стоило только прикоснуться к древним, выщербленным, местами покрытым мхом стенам. Сколько помнил Слащев, Очкарик, проезжавший этими местами в «то» время упоминал только остатки стен. Что-то, ясное дело, «помогли доделать» фашисты. Но начиналось всё сегодня, сейчас. Именно в это, сейчашнее, время.

В конце января Новикова, наконец, выписали. Выписные документы получал вместе с проездными, вручение наград должно было проводиться в Москве. Путь предстоял не близкий. Скорый поезд Хабаровск — Москва, шел до столицы почти десять дней. Хорошо, что повезло с соседями по купе — все до Москвы, все военные, все по одному поводу. Перед самым отправлением поезда всех пассажиров обрадовали, в связи с вводом в строй нового тоннеля через Урал, время пути сокращается почти на сутки. Лишние свободные сутки в Москве — это здорово! Последние минуты перед отправлением. Суета опаздывающих. Крики носильщиков. Строгие фигуры милиционеров в новеньких синих шинелях. Торопливо выкуренная на перроне папироса, как будто в пути не накуришься. Наконец — звонок станционного колокола и гудок паровоза. Неизбежная суета первых минут, убираются на полку и снова достаются сумки и чемоданы, выкладывается на столик нехитрая дорожная снедь (непонятная ни кому другому российская традиция, словно все садятся в поезд после минимум суточного голодания). Военным проще — всех вещей один тощий чемодан, и к частым поездкам привыкли. Но традиция — великая сила. Не успел поезд пройти выходные стрелки как на столе уже разложена газета, на которой лежит картошка «в мундире», вареные вкрутую яйца, кусок сала, луковица, спичечный коробок с крупной солью. Словом, все как положено. Ну, или почти все. Переглянувшись между собой, командиры, молча, залезли каждый в свой чемодан и на столе дружно встали в ряд четыре бутылки с залитыми сургучом головками. Запотевшие с мороза, верные спутницы российского путешественника. Невольно рассмеялись. Первый лед отчуждения был сломан.

— Майор Никишин. — Первым представился старший по званию. — Командир батареи тяжелых гаубиц.

— Капитан Дудкин. Командир роты.

— Капитан Захаров. Командир эскадрильи.

— Лейтенант Новиков. Командир взвода.

Майор, на правах старшего, сделал приглашающий жест.

— Прошу к столу.

Как известно, дорога сближает даже людей совсем не знакомых. А люди военные, да еще и служащие в одном округе, это можно сказать соседи, земляки. После первых представлений и первых ста грамм, стали вспоминать общих знакомых, места, где служили, события закончившегося конфликта. Конечно все в меру, и выпивки и воспоминаний. Второй день посвятили обсуждению планов, кто и чем будет заниматься в Москве.

Новиков старался использовать представившуюся возможность узнать о том, что творилось в армии, так сказать, из первых уст. Услышанное, вкупе с его собственными знаниями-воспоминаниями, откровенно говоря, не радовало. Технически армия была оснащена как бы ни хуже чем царская. Перевооружение только начиналось. Опять отстали от всяких там Европ лет на двадцать. Однако, не смотря на это, армия не только существовала, она стремительно развивалась и совершенствовалась. Фрунзе проводил реформу железной рукой. Четко и последовательно. Пункт за пунктом. Не было безумных метаний из крайности в крайность. Не было начатых и брошенных на полпути компаний. «Это не Ворошилов! Клим, конечно, был мужик неплохой, но на своей должности явно не тянул. Не мог определить главного, стратегического направления развития армии. Не видел дальше сегодняшнего дня. Поэтому и плодились бесчисленно всякие Тухачевские со своими безумными идеями. А Сталину до поры до времени было просто некогда заниматься еще и этим. Теперь, видимо, другое дело».

Так бы к взаимному удовольствию в приятном времяпровождении и добрались бы до столицы, но… Разлад в дорожный мирок внесла передовица «Правды». Газету принес, выходивший на станцию за продуктами, капитан Дудкин. Высокий, несколько нескладный, с растрепанными светло-русыми волосами, обычно аккуратно зачесанными назад, он буквально ворвался в купе. От обычной, несколько показной сдержанности не осталось и следа.

— Да что же это такое творится?!

Все недоуменно смотрели на раскрасневшегося, какого-то встрепанного капитана.

— Вот почитайте, — бросил на стол газету Дудкин.

Головы дружно склонились над свежим, еще пахнущим типографской краской листом. «Правда» писала об отстранении от должностей большой группы высшего командного состава армии и руководящих работников наркомата обороны. Они обвинялись в антигосударственном заговоре, в подрыве боеспособности Красной армии, в актах саботажа и вредительства. Фамилии были громкие, известные не только военным — Тухачевский, Гамарник, Дубовой, Халепский и многие другие.

Подробностей не сообщалось. В заключение говорилось, что расследованием занимаются соответствующие органы и окончательное решение примет суд. Ясность вносила статья Сталина — «Головокружение от прошлых успехов». «Герои Гражданской войны, отстоявшие существование Советской республики… Несогласные с курсом партии и правительства, с волей Советского народа на строительство сильного Советского государства…готовые на все, даже на развязывание новой войны, ради продолжения экспорта «идей революции«…Возрождение идей, разгромленного, Троцкистско — Зиновьевско — Бухаринского блока…Стремление к личной славе и отрицание интересов народа и государства…Некоторые пошли на прямой сговор с представителями реакционных кругов на Западе… Благодаря бдительности органов государственной безопасности эти замыслы были вовремя выявлены и пресечены…Мы заложили мощный фундамент в строительство государства…Никто и никогда не сможет помешать нам в деле создания великого государства — Союза Советских Социалистических Республик и его могучей защитницы — Красной Армии…Нашу уверенность подтверждают итоги выполнения первого пятилетнего плана развития Народного хозяйства. Вступили в строй Днепрогэс, Турксиб, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты. В общей сложности 970 фабрик и заводов, почти полторы тысячи МТС…».