Мертвым – мертвое - Михаил Ежов
* * *
В городе было тихо. Казалось, все его жители спят, но Мейстер знал, что это не так. Он сидел на крыше, у самого края, и, подставляя тело ветру, глядел вдаль, туда, где вдоль берега одного из многочисленных прудов Венста скользила маленькая лодка с белым треугольным парусом. В ней сидели двое: девушка и юноша. Их силуэты чётко вырисовывались на фоне водной глади.
Это было красиво, но Мейстер был уверен, что сможет сделать лучше, превратив влюблённых в произведение искусства. Они определённо подходили для этого: молодые и прекрасные, как весеннее… Что? Мейстер не знал, верно ли он помнит солнце, чтобы сравнивать с ним что-либо.
В любом случае, это — то, что ему нужно. Вампир начал спускаться по стене, цепляясь когтями за каменные выступы, бесшумный и незаметный: от посторонних глаз носферату скрывал его Дар — Тень.
Парочка влюблённых скользила в лодке вдоль берега, но не причаливала. Мейстер осторожно спустился по стене, стараясь не упускать их из виду, а затем устремился извилистыми улочками к пруду. Никто не заметил его, и вскоре он уже следовал параллельно лодке, жадно втягивая воздух, чтобы уловить запахи катавшихся людей.
Наступили первые числа весны, а она в Малдонии была ранней. С самого утра дул тёплый ветер, разогнавший тучи. Солнце растопило на прудах и озёрах тонкий лёд. Любители водных прогулок не замедлили воспользоваться этим, и весь вечер развлекались, катаясь на лодках. Но одна влюблённая парочка задержалась дольше других — возможно, желая остаться наедине.
Месяц высеребрил воду, и она казалась дрожащим расплавленным металлом или пролитой ртутью. Мейстер подошёл к самому берегу и опустил руку в прохладное чёрное зеркало пруда. До него доносились смех и шёпот, тихий плеск и хлопанье паруса — ветер был слабым, и полотнище то провисало, то вновь надувалось.
Мейстер перебирал в голове картины, которые можно создать из этих прекрасных тел, пока ещё даже не подозревающих о великой роли, которую им предстоит исполнить — послужить средством, стать частью великого произведения искусства! Он подчеркнёт красоту уродством, покажет её хрупкость и зыбкость, докажет, что отвратительное — всего лишь обратная сторона прекрасного, и что, чем омерзительнее черты, тем о большем совершенстве они свидетельствуют, ибо нельзя мыслить о степени уродливости, не имея при этом в виду степень прекрасного.
Мейстер с удовлетворением заметил, что лодка направилась к берегу. Наконец-то, пришла пора явить миру истинное искусство — то, которое он заслужил! Несовершенство должно быть исправлено, гармония восстановлена, а несправедливость — искоренена.
Вампир вынул из ножен пятнадцатидюймовый, острый как бритва, кинжал, и тенью скользнул навстречу вылезавшим из лодки людям.
* * *
Эл сидел на крыше, закрыв глаза и положив руки на колени. Вокруг него горели ароматические свечи и пучки трав. Терпкий аромат проникал в мозг, помогая сосредоточиться на одной-единственной цели: пронизать пространство на многие тысячи миль и увидеть, что приближается к Земле.
Демоноборец разглядывал комету в телескоп, но она выглядела вполне обычно. И всё же подозрения не оставляли Эла. Он чувствовал, что с этой кометой что-то не так. Единственным способом всё выяснить было перенестись к ней и попытаться проникнуть внутрь небесного тела.
Эл медитировал долго. Его телохранители стояли по периметру крыши, зорко вглядываясь в темноту на случай, если поблизости засел стрелок с арбалетом. Они не знали, что стрелы не опасны для их господина. Время от времени кто-нибудь из них проходил мимо герцога и по его лицу пытался понять, не собирается ли он выйти из транса.
Но Эл этого не замечал. Он пробирался сквозь безвоздушное пространство, которое начиналось там, где кончался окружающий Землю воздух. Здесь было темно, холодно и опасно. Внутренним взглядом герцог различал смертоносные волны, способные разрушить плоть, идущие из глубин космоса и постепенно рассеивающиеся в атмосфере.
Комета виднелась вдали белой точкой, имеющей хвост с небольшим ответвлением. Эл мысленно потянулся к ней, преодолевая пространство. Через некоторое время навстречу герцогу начали попадаться глыбы грязно-серого льда, окружённые вихрями мелкой замороженной пыли. Комета становилась всё больше. Она выросла до нескольких сотен миль, так что хвост терялся из виду. Комета пронеслась мимо Эла, и ему пришлось мысленно догонять её. Зацепившись за неё, он принялся изучать тонны спрессованного льда. Нужно было охватить сознанием всю комету, чтобы понять, что с ней не так. Эл приготовился к долгому путешествию сквозь тьму и холод.
Глава 22
Тёмная, как глаза полярной совы, ночь простёрлась над миром. Тяжёлые, наполненные дождём тучи неслись по небу, заволакивая звёзды и задевая рваными краями рога бледно-жёлтого месяца. Время от времени при всполохах молнии белела пустынная дорога, а затем всё опять погружалось во мрак. Очертания деревьев терялись, сливаясь в непроницаемую стену тьмы, которая возвышалась по обе стороны тракта, образуя подобие аллеи.
Всадники в молчании проехали через деревню Приречную и обогнули небольшую дубовую рощу. Ветер развевал их волосы, казавшиеся белёсой паутиной, и полы плащей.
Гроза усиливалась. Молнии били в горизонт одна за другой, подобные копьям богов, а ветер, предвестник урагана, трепал гривы и хвосты коней.
Кавалькада пошла крупной рысью, и вскоре начался ливень. Всадники плотнее закутались в плащи, но это не спасало: с неба падали потоки воды, резкие порывы ветра бросали их во все стороны. Выбоины на дороге быстро превращались в лужи.
До цели путешествия оставалось ещё три мили, которые всадники проехали под проливным холодным дождём.
Когда кавалькада подъезжала к мосту через Намедь, какой-то человек, укрывавшийся от дождя под деревом, с которым он сливался в темноте, молча вышел на середину дороги. Он оказался высок ростом, но был худ и слегка клонился вперёд, преодолевая порывы ветра.
Дарон кивнул ему, и человек, не оборачиваясь, зашагал через поле, а отряд, съехав с дороги, последовал за ним. Вскоре всадники перешли вброд пенящийся под дождём ручей. При блеске молнии они на миг увидели деревню Медвянь, разорённую и опустевшую. Силуэты покосившихся домов и сломанных плетней казались особенно унылыми и зловещими в голубоватом свете молний. Было заметно, что некоторые строения погубил пожар, ибо от них остались только остовы.
Вейдэль откинул плащ: он с наслаждением подставлял под ливень лицо. Вода струилась с чёрных доспехов, матово блестевших при вспышках молний. Быстро вымокшие белые волосы прилипли ко лбу и высокому защитному воротнику.
Снова блеснула молния. Человек поднял руку, и в голубоватом свете прочертившего небо до самой земли зигзага всадники разглядели вход в поросшее соснами и вереском ущелье. Здесь начиналась дорога на Бальгон — та
