Денис Пронин - Почти библейский исход
— Лучше убейте.
— Давай так: снять спасжилет сможешь? Мертвяки не плавают!
— Ща. Иваныч!
— Да?
— С моими если встретишься — передай, что… блин… любил я их.
— Лады.
Мужчина побарахтался немного и оттолкнул от себя оранжевую надувнушку. А минут через пять без звука и бульканья ушёл под воду.
— Вечная память! Теперь, народ, с вами. Кто вы и что вы?
Из отрывистого рассказа Павла Ивановича и двух Сергеев — радиста и матроса — узнали следующее. Почтенного возраста «академик» чапал себе в Одессу, нагрузившись разнообразной хренью. И эта хрень часов пять назад полыхнула — не сильно жарко, но вонюче. А на «SOS» никто не отзывается. В общем, «дрались-дрались, пока не сравнялись». Капитан остался спускать вторую шлюпку, эвакуируя оставшихся «ходячих» пострадавших, отправив старпома и штурмана с «лежачими».
— Тамир, как — до тонущего доплывём?
— Да!
— Тогда минуя шлюпку — к пароходу!
— Это не пароход, а ролкер!
— Ну извините! К ролкеру!
До ролкера мы с полкилометра не доплыли — дышать было нечем. Запах — передаваемые раз пятнадцать от деда к внуку валенки, запаренные в селёдочном отваре, у меня вот такое определение в мозгу родилось. Причём валенки снимались непосредственно перед погребением, на третий день и носились благодарными потомками, не снимая… В общем, в эпицентре этой вони живых быть точно не могло. Для очистки совести обплыли вокруг дымящегося «академика», держась на расстоянии «глаза почти не режет и ноги не сводит», в два бинокля осматривая, не видно ли где лодки или пловца. Никого, только небольшие волны и запах…
— Павел Иванович, в лодке что-то ценное осталось?
— Бумаги, карты… Вещи…
— Карты, извините, чего? Или — игральные???
— Мои, я же штурман!
— Саш, надо на лодку — бумага не интернет.
— А у меня там и ноут мой…
— Пётр, пассажиров валишь ты, из дробовика, постарайся если не убить, то из лодки вытолкнуть! Тамир! К лодке правь!
«Водное сафари» на глазах спасённых прошло без приключений — бывший Петрович оросил мозгами водную гладь, вскинувшийся безымянный «раненый» получил сноп дроби в грудь и ушёл на дно, крабов радовать или огорчать. Я перебрался в лодку под присмотром Саши и передал ей портфель с ноутбуком и две довольно объёмистые сумки. Всё это — под офигевающими взглядами остатков экипажа «Академика».
— Б… не люди, а звери…
— В смысле?
— Васю утопили, Петровича… Ох…ли?
— Красавец, ты за берегами-то следи! Дама здесь!
— Да мне…
Да-да, всё понятно, и дама — чуть ниже пояса, и мы… Хотя вот Сашу так — зря, ой зря…
— Мужчина! Я присоединяюсь к предложению Петра!
— Да мне…
Ага… Как тот медвежонок — «А у меня… а мне… А я вам всем трендюлей ввалю щас!» Ой, не к добру…
— Павел Иванович! Этот хорошо эрегированный член экипажа — это кто, а то я запамятовала?
— Матрос.
— Чё ты вопросы какие-то дурацкие…
Сухо треснул автоматный выстрел, и спасённых осталось двое. Конкретная девушка Саша!
— Я объяснять никому и ничего не обязана. И Пётр, и Тамир — никто не обязан. До сведения — довожу! В мире — пиздец. А мы отдохнуть приехали! И очень, очень хотим домой. И неадекватные попутчики нам на хер не нужны! Домой хотите?
— Ну, да!
— Тогда — не пиздите!
Пора разбавить круто заваренное Сашей, от греха, так сказать…
— Пал Иваныч! Саша права, нас шестеро до вашего появления было. С вами — восемь. Прошу понять правильно — мы не против вас, даже скорее за, но… Как-то привыкли, что ли, что никто не бычится и на… и в… не посылает… А вчера был не очень хороший день, впрочем, как и позавчера. Вы сами откуда будете?
— Питерские мы, оба.
— Вот думайте — как, вдвоём или с нами? Если с нами — добро пожаловать, если вдвоём — на берегу снарядим вас и километров на двадцать поближе к дому подвезём.
— Снарядим — это как???
— Мы тут слегка жирку поднакопили, так что пару автоматов дадим.
— Иваныч, чего думать? О Сером грустишь? Забыл, сколько я с ним мучился? Народ, я лично — с вами.
— Простите — Пётр, да? Кто командует?
— Вы в смысле вертикали подчинения?
— Да.
— Её нет. Она на стадии формирования.
— ???
— Александра — женщина военная. Капитан, правда, не знаю каких войск. Тотти — местный, покидает Египет и едет в Россию на ПМЖ. Я — рядовой запаса, москвич. В лагере — три девушки и моторист Сёма, еврей-гидропогранец. Отношения — пока демократия, кто что может — тот то и делает. Планы — обсуждаемы, но в меру.
Вот и бухточка, группа встречающих… Слегка обсохших на ветру штурмана и радиста закутали в одеяла и повели в жильё.
— Саш, ты не переборщила?
— Может быть… Знаешь, почему я всё ещё капитан?
— Догадываюсь. Ладно, забей.
— Слушай, пока плавали — мысль в голову пришла…
— Скататься посмотреть, откуда приехали деятели с сейфами?
— Тоже осенило?
— Мать, не первый день в одной упряжке!
— Ну и?
— Кого берём?
— Давай старым составом, плюс Семёна обкатаем. И если он в состоянии, то Павла Ивановича.
— Ну, пошли, обрадуем личный состав!
Быстро выехать не получилось. Проковырялись — пока обсудили «экспедицию», обиходили «купальщиков нагих» и выгрузили прямо на землю содержимое броневика, время прошло. В начале второго пополудни только выехали. Я, как обычно, за рулём, Тотти — рядом, Саша — у пушки. А в десантном отделении — все три «найдёныша» мужского пола. Алёна осталась за старшую в «женской роте». А Юля и Маша, вычистив врученные автоматы, засели «наблюдательствовать» на втором этаже гостиницы. И похоже, «нарушителям границы» крепко не повезёт, ежели таковые объявятся! Кстати, обучать барышень неполной сборке-разборке автомата не пришлось.
Вот и первые сюрпризы — один из грузовиков уехал куда-то. И как назло — тот, в котором с полкузова консервов оставалось! Как чувствовал мой микропрапор, протестуя против разбазаривания… Что за люди здесь, прямо как у нас: положи без присмотра — враз уведут!
Обогнув поле боя, направились «по следам бременских музыкантов», благо следы колёс отчётливо различимы. Справа море уже практически колёса забрызгивает, слева — склон некрутого холма… Что у них там, штабной бункер?
«Дорошка шёль-шёль и пришёль!» Заехали мы за этот мыс — не мыс, холм — не холм… Я — педаль тормоза в пол, Саша — очередь короткую в сторону небольшой группы в чёрном у полосы прибоя… А дальше — небольшой, раза в два-три длиннее Семиного катера, кораблик, сбросивший носовую аппарель в пену прибоя.
Группа нашему появлению обрадовалась — встали уроненные близкими разрывами, и пошли в «психическую».
— Саш, не стреляй! Мы сами!
Я снял шлемофон, заглушил мотор и предложил мужчинам выметаться.
— Стрелять в головы! И в чужих стараться попадать, а не в своих!
— Понятно.
Пока наш десант выгружался, мы с Тамиром уже открыли стрельбу, стоя каждый у своей двери. Со счётом четыре-два победил Тотти.
— Саш! Мы в кораблик! Ты последи тут, ага?
— Хорошо!
— Так, люди! Идём на корабль, осматриваемся, стреляем только в ненаших, имущество стараемся не портить. Пал Иваныч, на такой лайбе до Крыма доползём?
— Судно знакомое, правда, старое, как говно мамонта… Смотреть надо!
— Тогда так: я с Тамиром впереди, за нами — Пал Иваныч, Сергей с Сёмой — замыкающие. Минутку!
Я забросил в кабину автомат и взял SPAS. Вот теперь можно идти.
Судёнышко порадовало — в грузовом трюме, грустя, дожидался нас двойник нашего «Фахда», брошенный старыми хозяевами. Да и хрен с ними! У нас всяко-разно веселее! Слазил внутрь — никого. Как, впрочем, никого не оказалось ни в рубке, ни в коридорах-переходах, ни в машинном отделении.
— Ну что, принимайте командование! Спец по движкам есть, радист — тоже…
— А вы?
— А мы прокатимся до сгоревшего транспорта. Через часок вернёмся. Хотите, Тамира вам оставим для охраны?
— Пётр, не боитесь? Вдруг уйдём?
— Павел Иванович, давай на «ты», ладно?
— Ну давай!
— А какой тебе интерес вдвоём пилюкать через пол-Земли? Ну, хорошо, Сёму сговорите — втроём! Через день — на ремень? Таращиться — спать — опять таращиться? Писать-какать не отрываясь от штурвала? Это я о форс-мажорах не говорю, типа поесть или якорь отдать куда-нибудь типа незадорого, или поесть поискать где-нибудь. А так, считай, экипаж есть, доплинтухаем до родных осин! Уж, по крайней мере, — постараемся! Так Тотти оставлять вам?
— Если для твоего самоуспокоения, то оставляй!
— Тогда не буду. Тоттинька, пошли!
Ключи, переворошив груду жареного тухлого человеческого мяса, мы так и не нашли. Перемазались, переворошили всё, но не нашли. Плюнули, завели без ключа грузовик и вместе с сейфами угнездили его в трюме свежеприобретённого корабля рядом с «запасным» броневиком.
