Денис Пронин - Почти библейский исход

— Тотти! Ты давно мечтал научиться пить как мы! У тебя есть шанс!

— Ой, может понемногу?

— Сёма, я не настаиваю!

— Нет уж, вливаться в коллектив — так вливаться!

Чем на мой взгляд удобны местные стаканы, высокие и узкие — и разливать хорошо, и пить удобно. Девушки где-то час форы нам дали, и мы провели его не торопясь и с пользой. Грамм по пятьсот на хохотушу усидели под мясо с хлебцами и соки какие-то. Так что появление в столовой одетых и санобработанных «новеньких» в компании «стареньких» мы встретили «тёпленькими». Сильно «тёпленькими», скорее даже «перегретыми». Практически до теплового удара.

— Вы с ума сошли?

— Деф-ф-ф-чо-о-онки!

— Тамир! Ну ты-то?

— Папа предложил, я не мог… это…

— А они — часто так?

А вот этот голос мне не очень знаком. Кто-то из свежеспасённых, только вот кто?

— Нет, нечасто. Давайте-ка, валите по койкам. Проспитесь — поговорим.

— Саша, о чём? О чём офицер-р-р может р-разговар-ривать с р-р-рядовым?

— Спать! Всё потом! Выметайтесь!

Шаркая ногами и обтирая стены, я поднимался наверх в обнимку с Тамиром, уже спящим на моём плече, и громко цитировал с разными интонациями гениальную фразу из старого сериала «Государственная граница». Уже засыпая, добравшись до кровати, я шептал: «Скандальная ты баба, Сашенька!»

Лучшее снотворное — стресс и водка. Рассвет я опять встречал, стоя у окна, но на этот раз мы с солнцем были одного цвета. Нет, я не обгорел — проснувшись от собственного храпа и восторженной мысли «Вот я дал!», я вспомнил вчерашнее, Сашу… В общем, стоял пунцовый, эдаким дополнением с восходу.

От самоуничижения оторвал хриплый со сна голос.

— Папа, я автомат не трогаю! Ты в порядке?

— «Криминальное чтиво» помнишь? Что там Уиллису негр ответил на такой вопрос?

— Не помню.

— «Я в порядке? Не-ет, я в очень большом непорядке!»

— Вчерашнее?

— Ну да. Тупо стыдно.

— Мне тоже. Может, кофе?

— Хочу в море. Блин, я сюда купаться приехал!

Наверное, приключилася со мной истерика, но контролируемая — вполголоса минут пять я негромко вслух высказывал своё отношение ко всему — от туроператора, продавшего тур, до ограниченной дальности передвижения еврейского корыта. И президентам досталось — и нашему, и ихнему, и премьерам, и МВФ, и ДЭЗу… Потом — по нисходящей… Матеря вспомнившийся тугой замок во входной двери московской квартиры, я понял, что дальше — кошка, терпеливо ждущая… Остановился, содрал пропотевшее за вчерашний день и сегодняшнюю ночь «всё», напялил выкопанные из сумки плавки и босиком попёрся купаться. Уж портить мнение о себе — так портить!

Вода была настолько изумительной, что раньше, чем через полчаса, я вылезти не смог. Не отпускало море, и всё. Последние минут десять тупо лежал на воде, расслабившись, и слушал шорохи какие-то и перестуки, доносившиеся чёрт знает откуда. То ли прибой и течение, то ли крабы местные участвуют в местной же демографической программе. Тихо, спокойно, свежий ветерок овевает слегка спавшее, но ещё торчащее над водой пузико… Но хорошее всегда кончается — судя по странно грохочущему всплеску, кто-то к водным процедурам присоединился.

— Папа, я больше не пью!

— Тогда оставайся здесь, тут тепло и светло, водка не нужна.

— Тогда пью!

Смех как-то странно разносился над водой. Да и сама ситуация — тихое раннее утро, солнце только встало, а посреди заводи ржут как кони два мужика… Потом оба почти синхронно хлебнули водички солёной, откашлялись и поплыли к берегу.

— Вот правильно спасатели Малибу твердят — не шалите на воде!

— Кхы! Кха! Почему?

— Баловство на воде может стать причиной трагедии!

— Какой?

— Да любой! Вплоть до пожара!

— Но вы же балуетесь? Я много раз видел!

— Тотти, я не могу ответить на этот вопрос. И не только на этот!

Переговариваясь и хихикая, мы доплыли до трапика и вылезли на причал. Обожаю это ощущение — пока ещё ласково припекающее солнце и еле ощутимый ветерок, тоже ласковый, не холодящий кожу. Слов не хватает — всего заласкала мать-природа!

Минут через двадцать в столовую, видимо, на запах кофе, подтянулись Саша с Алёной.

— Утро доброе, красавицы! Это… за вчерашнее…

— Всё, забыли!

— Э-э-э…

— Вы взрослые! Сами знаете! Так что — забыли!

— Ладно. Что делать-то будем? Сёма нас вчера «обрадовал»…

— Думать будем. Все вместе и каждый по отдельности.

— Может, чего побольше найти?

Вот чего я от Алёны не ожидал, так это скептической язвительности!

— А за штурвал кто? Беллинсгаузен с Крузенштерном?

— Давай не язвить, а?

— А если на буксир?

— Кого? Цистерну?

Кофе накал обсуждения не снимал, а скорее наоборот. На шум и запах подтянулись сперва спасённые девушки, потом приковылял охающий Сёма и воскликнул:

— Ну что, все в сборе! Начнём планёрку?

— Что начнём?

Что, куда… Пора брать всё в свои руки!

— Так, девушки! Задача у нас одна — вернуться на родину. Пароход мы с Тотти героически отбили у Сёминых соотечественников-перерожденцев!

— Пётр! Давай без этого!

— А что? Я неправ? Отбили же! И с Сёминой помощью привели сюда! А вот теперь вопрос: как доплыть до России, если она почти в два раза дальше, чем может проплыть катер?

Маша подняла руку.

— Ну?

— А если до Севастополя?

— А дальше?

— У меня там дядя, мамин брат. Моряк.

— А где его искать там? Адрес, телефон?

— Электронный только… дома…

— Крым пока снимается. Ещё мысли?

Нет, приятно сидеть, чесать языком под кофе… Девушки опять же… Но внутри тикали часы, куда-то мы опаздывали, где-то что-то как-то не так! Судя по Сашиному лицу, её обуревали те же мысли.

— Сидим мы хорошо, замечательно просто! А за порядком кто следит?

— Так все здесь же…

— Алёна! Марш в броневик, следи! Стреляй, если что! А мы скоро подойдём!

Алёна ушла, но Саша раскомандоваться не успела — минут через пять Алёна прибежала обратно встрёпанная какая-то, с глазами на пол-лица.

— Что?

— Люди! В море!

— Какие?

— На лодке! Сюда плывут!

— Далеко?

— Я в прицел увидела — сразу к вам! Не знаю!

Всем сразу нашлось дело. В итоге через три минуты Алёна сидела в «Фахде» и смотрела в сторону шоссе, Сёма остался «за старшего», а «тройка нападения» — Тотти, Саша и я на гостиничном катере неслись навстречу лодке, уже не плывущей к берегу, а болтающейся на волнах на одном месте. А вдалеке за ней что-то большое и чадно дымящее вроде бы уходило под воду.

В бинокли пялились только мы с Сашей — Тотти «рулил» и мог только жалобно спрашивать: «Что там? Что там?» Видно было, что от лодки в нашу сторону направляются три или четыре пловца — из-за небольшого волнения они то появлялись, то пропадали в волнах. А в дрейфующей шлюпке виделось какое-то шевеление, ни фига не радующее…

Столь оригинальных спасателей «группа в полосатых купальниках»[26] не ожидала: с «притормозившего» метрах в пятнадцати катера на них вылупились оружейные стволы, и странная компания поинтересовалась на нескольких языках — кто они такие? В ответ купающиеся выдали несколько матерных конструкций на русском.

— Саш, позволь мне!

— Это почему?

— Я знаю, что ты — капитан и крута донельзя… А они — нет! Давай я начну, а на берегу все непонятки разрешим.

Саша кивнула, хотя явно ей было неприятно. Умница, если и дальше так пойдёт — хрен с ним, доберёмся домой — пусть требует расплаты по счетам.

— Пловцы! Главный вопрос — укушенные есть?

— Меня Петрович цапнул.

— Ощущения?

— Мутит. Нехорошо мне.

— Тогда так: по одному подплываете, забираетесь с кормы и раздеваетесь. Укушенный — прости, ты дрейфуешь пока. Саша, осматривай, Тотти — приглядывай!

— Э, мужик, вы чо там?

— Хотел оскорбить «мужиком» — не вышло. Будет так, как я сказал — мне друзья дороже вас. Не нравится — бошки прострелим и уплывём, нам ещё дум с полвагона передумывать, а в непонятных соседях вы нам на хер не упёрлись. Про мертвяков в курсе?

— Уважаемый, давайте без поспешностей! Я первый!

Седой мужчина лет пятидесяти с гаком дождался моего кивка и, подплыв, с помощью Тамира выбрался из воды.

— Петров Павел Иванович, штурман ролкера «Академик Толмачёв».

— Раздевайтесь, Саша вас осмотрит. Разговоры потом.

Минут через десять трое мужчин среднего возраста сидели на носу катера.

— Петрович — это кто?

— В лодке остался. Там ещё двое раненых… было… один ожил — и на него. Вася его от Петровича оторвал и почти забил, а Петрович его со спины… в плечо.

— Василий!

— Ау!

— Плохие новости, Вась. Ты умрёшь скоро и превратишься в зомби.