Башня Зеленого Ангела. Том 2 - Тэд Уильямс

– Мы уходим, – сказала Мириамель.

Кадрах бросил на нее короткий взгляд.

– Вот как, – только и сказал он, после чего последовал вверх по лестнице за ней и Бинабиком.

* * *

Когда отряд ситхи вел их вперед, в глубины подземелья под Хейхолтом, Тиамак и Джошуа с удивлением озирались по сторонам, точно фермеры из Озерной страны, впервые оказавшиеся в Наббане.

– Это же настоящая сокровищница! – выдохнул Джошуа. – Подумать только, все эти годы она находилась под замком, в котором я жил. Я бы с радостью провел здесь множество часов, исследуя и изучая все вокруг…

Тиамак также был ошеломлен. Грубые стены внешних коридоров сменились обветшавшим великолепием – он даже не представлял, что такое бывает. Все поверхности в огромных пещерах, казалось, высеченных внутри монолитной скалы, украшали самые разные картины; лестницы, бесконечные, узкие и изящные, точно паутина, уходили вверх в темноту или тянулись через черную пустоту; огромные помещения с фресками походили на лесные поляны или горные склоны с водопадами, хотя все было высечено в камне – даже рассыпавшиеся руины Великого Асу’а поражали воображение.

Те, Кто Наблюдают и Творят, – подумал Тиамак, – то, что я здесь вижу, полностью делает все мои страдания незначительными. Хромая нога, часы, проведенные в гнезде гантов, – я бы согласился пережить их снова, чтобы сохранить воспоминания о времени, проведенном здесь.

Когда они шагали по пыльным боковым туннелям, Тиамак оторвал глаза от окружавших их чудес, чтобы понаблюдать за странным поведением своих спутников-ситхи. Ликимейя и остальные остановились, чтобы дать возможность смертным отдохнуть в пещере с высокими потолками и темными от грязи и мусора сводчатыми окнами, и Тиамак сел рядом с Адиту.

– Простите меня, если мой вопрос покажется грубым, – тихо заговорил он, – но скорбит ли ваш народ об утрате своего старого дома? Вы выглядите… расстроенными.

Адиту склонила голову, изогнув грациозную шею.

– До некоторой степени. Печально видеть, как прекрасные вещи, созданные нашим народом, находятся в таком ужасном состоянии – ну, а для тех, кто здесь жил… – она сделала сложное движение рукой, – это еще больнее. Ты помнишь помещение с высеченными ступенями, украшенными цветами, – Зал Пяти Лестниц, так мы его называем?

– Мы там провели довольно много времени, – вспомнил Тиамак.

– Именно в этом зале умерла мать моей матери, Брисейю Рассветное Перо.

Тиамак вспомнил, как Ликимейя стояла с застывшим лицом посреди той пещеры. Разве может кто-то понять бессмертных?

Адиту покачала головой:

– Но не это является главной причиной нашей, как ты выразился, скорби. Там чувствуется… присутствие. Вещей, которых быть не должно.

Тиамак и сам ощущал нечто похожее на то, о чем говорила Адиту, – порыв ветра, коснувшийся затылка, настойчивый, точно чужие пальцы, странное эхо, очень похожее на слабые голоса.

– И что это значит? – спросил Тиамак.

– Что-то пробуждается в глубинах Асу’а – то, что не должно, – ответила Адиту. – Мне трудно объяснить. И оно все больше наполняется жизнью, чего также быть не должно.

Тиамак недоуменно нахмурился:

– Вы имеете в виду… призраков?

По губам Адиту промелькнула быстрая улыбка:

– Если я правильно поняла Первую Прабабушку, когда она говорила мне, что означает это слово, то нет. Совсем нет. Но объяснить разницу трудно. Ваш язык не подходит для подобных понятий, и вы не можете чувствовать то, что мы.

– Но откуда вы знаете? – спросил Тиамак и посмотрел на Джошуа, но принц не сводил глаз с великолепной резьбы, украшавшей стены.

– Если бы вы это чувствовали, – ответила Адиту, – я подозреваю, вы бы не сидели так спокойно. – Она встала и прошла по засыпанному мусором полу к матери и Джирики, которые о чем-то тихо разговаривали.

Оказавшись в окружении пустоты, Тиамак вдруг ощутил дуновение опасности и придвинулся ближе к Джошуа.

– Вы это чувствуете, принц Джошуа? – спросил Тиамак. – Ситхи чувствуют. Они напуганы.

Принц выглядел мрачным.

– Мы все напуганы, – ответил он. – Я бы хотел иметь целую ночь, чтобы подготовиться, но Камарис лишил меня такой возможности. И я стараюсь забыть о том, куда мы направляемся.

– Ко всему прочему, мы даже не знаем, что станем делать, когда там окажемся, – мрачно пробормотал Тиамак. – Можно ли вспомнить какую-то битву, которая была бы такой странной? – Он колебался. – Я не имею права вас спрашивать, принц Джошуа, но почему вы последовали за Камарисом? Ведь отправиться на поиски могли те, кто не так важен для достижения успеха, как вы.

Принц смотрел вперед:

– Я оказался один. И попытался его вернуть до того, как он исчезнет. – Принц вздохнул. – Я боялся, что остальные не успеют прийти. И даже больше…

Странное возмущение воздуха и камня заставило Джошуа замолчать. Сферы ситхи замерцали, и, хотя бессмертные не двигались, на мгновение Тиамаку показалось, что он чувствует присутствие целого войска, призрачные воины заполнили всю пещеру. Но затем ощущение исчезло, и все стало прежним, если не считать резкого запаха дыма.

– Эйдон Милосердный! – Джошуа посмотрел на свои ноги, словно не ожидал увидеть, что они по-прежнему стоят на земле. – Что за место такое?

Ситхи замерли. Джирики повернулся к смертным.

– Мы должны идти быстрее, – сказал он. – Вы сможете от нас не отставать?

– У меня больная нога, – ответил Тиамак. – Но я постараюсь.

Джошуа положил руку на плечо вранна.

– Я тебя не оставлю. И, если потребуется, понесу, – обещал принц.

Слова Джошуа тронули Тиамака, и он улыбнулся:

– Не думаю, что до этого дойдет, принц Джошуа.

– Тогда пойдем. Ситхи нужно спешить. Мы постараемся не отстать, – сказал принц.

Дальше они двигались рысью, изредка переходя на быстрый шаг. Коридоры постоянно сворачивали, и Тиамак понимал, что если бы ситхи хотели, то давно оставили бы своих спутников за спиной. Но они так не делали, и это многое говорило вранну: очевидно, они считали, что Тиамак и Джошуа могут сделать нечто важное. Он не обращал внимания на боль в ноге и спешил за ними.

Казалось, они бежали долгие часы, хотя Тиамак не мог точно сказать, как долго: само существование Асу’а казалось нестабильным, время двигалось так, что Тиамак не брался оценивать его течение. Мгновения между шагами иногда растягивались – в следующий момент они уже оказывались в другой части разрушенного подземного замка, продолжая бежать, – а в памяти Тиамака не оставалось следов этой части путешествия.

Тот, Кто Всегда Ступает по Песку, сохрани мой разум, чтобы я успел сделать то, что мне по силам, – молился он.

Бежавший рядом принц также вступил в безмолвный разговор с кем-то или чем-то.

Некоторое время ситхи находились так далеко, что свет их кристальных сфер превратился в слабое сияние впереди. Собственная сфера Тиамака, дрожавшая в руке, не давала постоянного света;