Вадим Проскурин - Взлет индюка
— Ха. Ха. Ха, — сказал Джон через серьгу. — Это мой старый знакомый. Не ожидал, что так сразу его встречу. Не иначе, боги на нашей стороне. Ха. Ха.
— Откуда вы его знаете? — удивился Длинный Шест.
— Не вы, а ты, — поправил его Джон. — Что ты все время сбиваешься?
— Извините, — сказал Длинный Шест. — Ну, то есть, извини. Так откуда?
— Он тебе сам расскажет, — сказал Джон. — Вот что. Я, пожалуй, буду с тобой через серьгу говорить, а через робота — с эльфами. Чтобы не запутаться.
Эльф приблизился. Длинный Шест снял очки, чтобы нормально разглядеть эльфа, и…
— Что у него на лбу? — изумился Длинный Шест.
— Татуировка, — ответил Джон. — Волшебная, как у меня. Сам делал.
На лбу эльфа был вытатуирован такой же красный индюк-феникс, как на туловище Джона. И он тоже был живым. Сейчас он прыгал, скакал и веселился, как если бы встретил старого друга. Впрочем, почему «если бы»?
— Здравствуй, Джакомо, — поприветствовал эльфа робот, когда тот приблизился. — Передал ли ты мои слова сильным своей расы, как я тебе приказывал?
— Э-э-э… — отозвался эльф.
Длинный Шест подумал: «Он, наверное, не понимает человеческого языка».
Эльф помолчал, нервно сглотнул и ответил:
— Например, да.
Он явно сильно нервничал.
— И что? — спросил робот.
Эльф Джакомо сглотнул еще раз и ответил:
— Они не прислушались.
— Уроды, — сказал робот. — Так и знал, что никому нельзя ничего поручить, все приходится самому делать. Слушай же волю бога Каэссара и не говори, что не слышал! Ты проведешь меня, моего слугу и мою лошадь к сильным твоей расы и я сам буду беседовать с ними!
— Лошадь не войдет в благословенный лес, — сказал Джакомо.
— Эта — войдет, — сказал робот.
Джакомо надолго задумался. Минуты две робот терпел, за тем спросил:
— Ну чего? Уснул, что ли?
Джакомо встрепенулся, как будто действительно уснул, и сказал:
— Пусть твой слуга сдаст оружие.
— Да ты одурел, — сказал робот. — Сдается мне, кое-кого придется учить почтительности. Длинный Шест, закрой глаза.
Длинный Шест закрыл глаза и тут же сверкнуло. Он открыл глаза и увидел, как в двухстах шагах слева над травой вздымается дымовой гриб.
— Минус два, — сказал робот. — Сейчас будет минус четыре. Эй, Джакомо, не спи!
Эльф Джакомо оторвал от дымового гриба остолбеневший взгляд и перевел его на робота.
— Не спи, Джакомо, — повторил робот. — Приказывай.
— Чего приказывать-то? — спросил Джакомо.
— Мы отправляемся в Эльфланд, — заявил робот. — Мы — это я, ты, мой слуга, моя лошадь и еще кто-нибудь по твоему выбору. Впереди нас отправишь гонца, чтобы сильные твоей расы успели подготовиться к моему прибытию. Приказывай, Джакомо, приказывай.
Джакомо отошел на пять шагов, взобрался на маленький холмик, и стал подпрыгивать и нелепо размахивать руками.
— Чего это он? — удивился Длинный Шест.
— Впредь обращайся ко мне только при чрезвычайных обстоятельствах, — ответила серьга. — Не надо наводить эльфов на мысли, что ты с кем-то разговариваешь. В виде исключения отвечу на твой вопрос. Это флажковый алфавит.
Длинный Шест хотел было спросить Джона, что такое флажковый алфавит, но вспомнил, что Джон только что говорил, и не стал спрашивать.
Тем временем эльфы повылезали из травы и стали приближаться. У троих Длинный Шест разглядел гранатометы. Стало быть, тридцать особей здесь должно быть, большая застава. Что они, спрашивается, делают в Оркландских прериях так далеко от Дырявых Гор? Не границу же охраняют, до границы тут ехать да ехать!
Джакомо построил эльфов в две шеренги, так полубоссы обычно строят рабов, чтобы разъяснить какую-нибудь задачу. Некоторое время он что-то говорил им, затем, повинуясь его команде, эльфийский строй распался, большинство эльфов перестроились в колонну по три и потопали куда-то вдаль, при этом их ноги двигались синхронно — в какой-то момент все одновременно делали шаг левой ногой, затем все одновременно шагали правой и так далее. Интересно, как они ухитряются идти с одной скоростью, они же все разного роста. Хотя, помнится, когда Джон тренировал рабов-воинов, он учил их чему-то подобному…
На поле остался только сам Джакомо и с ним еще один эльф.
— Солдаты возвращаются в лагерь, — доложил Джакомо роботу. — Вот гонец. Бог Каэссар, вы желаете передать какое-нибудь сообщение совету комиссаров?
— Желаю, — сказал робот.
Услышав машинный голос, эльф-гонец вздрогнул и незаметно сложил пальцы левой руки в каком-то непонятном жесте. Должно быть, беложопые так отгоняют нечистых духов. А точнее, тех, кого они считают нечистыми духами.
— Слушай, запоминай и передай все в точности, не исказив ни слова, — провозгласил робот. — Ровно миллион дней исполнилось сегодня с той поры, когда бог Каэссар поклялся служить двуединой человеческо-орочьей расе. Отныне и навеки бог Каэссар свободен от сей клятвы. Оглядел бог Каэссар поля Барнарда, прерии Оркланда и леса Эльфланда, и решил, что пришло время переменить политику, ибо свободен нынче бог Каэссар от древней клятвы. И решил бог Каэссар помочь беложопым эльфам, ибо миллион дней он помогал красножопым людям, а воз и ныне там, и богу это надоело. Так и передай своим комиссарам.
— Э-э-э… — подал голос Джакомо. — Позволено ли мне осведомиться… э-э-э… как именно…
— Ты комиссар? — перебил его робот.
— Нет, — помотал головой Джакомо.
— Тогда не позволено, — заявил робот. — Гонец, чего стоишь? Я все сказал!
— Ступай, Базилио, — приказал Джакомо.
Базилио повернулся и побежал, но не туда, куда отправились остальные эльфы, а прямо на восток, будто собрался так и бежать без остановки до самого Эльфланда. Хотя кто его знает, может и собрался… Лошадей у эльфов нет, они, по идее, должны быть выносливее людей…
— Пойдем в Эльфланд и мы! — провозгласил робот.
— Да, вечером выступим, — согласился Джакомо.
— Не вечером, а сейчас, — возразил робот. — Сейчас!
— Мы не привычны к дневным маршам, — сказал Джакомо.
— Это ваши проблемы, — отрезал робот.
Джакомо не нашелся, что ответить на это. Безнадежно махнул рукой и потопал вслед за ушедшим строем. Длинный Шест зашагал следом, ведя лошадь в поводу. Через некоторое время он спросил:
— А куда мы идем? Гонец-то в другую сторону побежал!
— Надо собрать припасы для похода, — объяснил Джакомо.
Через час они отправились в путь. Эльфы выглядели сонными, то и дело зевали, но работу делали быстро и четко. Очень хорошая дисциплина у эльфов, даже немного страшно становится, когда приглядишься. Не дай боги, начнется с ними война, с такой дисциплиной они весь Барнард поработят… А если у них еще лошади будут…
Они шли колонной: впереди два эльфа-носильщика с огромными рюкзаками, далее Джакомо, тоже с рюкзаком, но поменьше, затем Длинный Шест с лошадью в поводу, эльф-гранатометчик и еще два носильщика. Через некоторое время Длинный Шест предложил:
— Давайте рюкзаки на лошадь навьючим, ей все равно, а вам легче будет.
Джакомо выразил сомнение, что лошадь сможет тащить такую тяжесть. Длинный Шест предложил попробовать, Джакомо спросил, не оскорбит ли это бога Каэссара. Длинный Шест рассчитывал, что робот ответит, что не оскорбит, но робот промолчал. Тогда Длинный Шест сам ответил, что не оскорбит. Робот не возражал.
Когда рюкзаки навьючили на лошадь, эльфы заметно повеселели, кроме гранатометчика, тот, наоборот, помрачнел. Длинный Шест предложил навьючить на лошадь и гранатомет, но Джакомо воспротивился.
В какой-то момент Длинный Шест вдруг понял, что эльфы больше ему не противны. При первой встрече их вытаращенные буркалы с огромными белками и маленькой, будто нарисованной радужкой, кажутся отвратительными, но к этому быстро привыкаешь. А уши-лопухи даже забавны, особенно когда трепещут от порывов ветра, или когда эльф шевелит ими, чтобы лучше слышать что-то конкретное. Кстати, кожа у них вовсе не белая, такая же красноватая, как у людей или орков. Может, у них только жопа белая?
Длинный Шест задал этот вопрос, и Джакомо объяснил, что по жизни эльфийская кожа действительно имеет молочно-белый цвет, но когда эльф попадает под солнечные лучи, его кожа меняет оттенок и становится как у человека или орка. Но только в тех местах, которые были согреты солнцем, а ягодицы у эльфов реально белые. По ходу выяснилось, что эльфы называют себя людьми, а людей — орками. Разницы между людьми и орками они не видят, дескать, красножопые — они и есть красножопые, а какие именно картинки они на себе рисуют — это ничего не значащая ерунда. Эльфы давно заметили, что самой частой картинкой на коже орка являются три жабы, и что орки с такой картинкой никогда не бывают вождями, но эльфы не считают это знание чем-то важным. Любой скотник знает, что у козла рога большие, а у козы маленькие, а то и вообще нет, но скотник не делает далеко идущих выводов из этого знания. Потому что скотнику нет дела до того, какое значения имеют для козла его рога. Скотник твердо знает одно — если рога у животного очень большие, под хвост скотине можно не заглядывать, и так ясно, что самец.
