Николай Желунов - Закон о тюрьмах
Завтрак был восхитительным: бокал холодного молока, хрустящие хлебцы с финским плавленым сыром, свежайшие сладкие булочки, апельсиновый джем. Завидев все это, Гай не удержался от вскрика, и накинулся на еду, как кот на мышиную семью.
Положительно, я в раю.
На веранде царила тень, ветер легонько поигрывал кружевными белыми занавесками. Гай жевал, рассеянно оглядывая комнату: два ряда синих пластмассовых шкафов со стеклянными дверцами, заполненные фарфором и стопками бумаг, приоткрытые окна во всю стену, треугольный циферблат часов с мерно тикающей секундной стрелкой, погасший маленький телевизор, и куда ни кинь взгляд — горшки с комнатными растениями. Зеленые листья и стебли, вьющиеся ползучие и растущие вверх, были повсюду! За всем этим буйством Гай не сразу углядел сидящего за столиком в углу маленького человечка в белом халате, и вздрогнул, когда тот подал голос:
— Приятного аппетита.
Это был тот самый ровный бесстрастный голос, что беседовал с ним на пути сюда — ни мужской, ни женский; и сейчас, вглядевшись в сидящего за столом человечка, Гай не мог бы с уверенностью сказать, видит он перед собой мужчину или женщину. Человеческое существо внимательно смотрело прямо на Гая круглыми далеко посаженными глазками неопределенного светлого оттенка, и само лицо его было по-детски круглым, без единой морщинки или складочки. По абсолютно лысому черепу ползали тени колышущихся на ветру вьюнков. Верхняя губа широкого красногубого рта заметно прикрыла нижнюю, что, по-видимому, должно было означать глубокое участие в судьбе Гая.
— Кто вы? — с трудом проглотив кусок хлеба, спросил молодой человек.
— Мое имя Ягелло, — отрекомендовалось существо, — вы кушайте, кушайте. Дела потом. Рад сообщить, что выглядите вы превосходно. Как ваше самочувствие теперь?
— Отлично, спасибо, — вытирая губы, сказал Гай, — давненько так не ел.
— Пожалуйста, — поклонилось Ягелло, — не скрою, мне приятно слышать, что вам понравилось приготовленное мной угощение.
— Спасибо, спасибо большое, — Гай старательно изобразил улыбку.
— Гай, вы крепкий мужчина.
— Есть такое.
— Не только физически крепкий, но и морально, и это очень важно.
— Вы преувеличиваете.
— Нет-нет, я знаю о чем говорю. Итак, вы способны выдержать многое.
— Смотря о чем идет речь, — улыбка Гая немного увяла.
Из-под синего шкафа с бумагами выставил усы большой рыжий таракан, огляделся, стремительным гоночным болидом пересек комнату, и исчез под тумбочкой.
Никакой здесь не рай, — вдруг мелькнуло у Гая, — Господи, куда я попал?
— Не всем удается держать себя в руках во время этого, — бесстрастно сообщило Ягелло, — поэтому обычно я устраиваю своим гостям эту маленькую процедуру, а уже потом кормлю их завтраком — может и вывернуть желудок. Но в вашем случае я надеюсь, эти предосторожности излишни.
Гай быстро оглянулся. За спиной сверкал зеленым паркетом коридор.
— Не советую бегать, — сказало Ягелло, — это не в ваших интересах. Сделайте, пожалуйста, четыре шага по направлению к моему столу.
После минутного раздумья Гай повиновался. Сердце его колотилось, как кролик в силке.
Это расплата. За все, что мы творили с Виком, и за то, что я сделал с ним потом.
— Что вам от меня надо? Где я?
— Сейчас вспомните. Все внимание вот сюда.
На пустом столе перед Ягелло лежал кусочек картона. Человечек в белом халате вытянул маленькую алебастровую руку с точеными ноготками и двумя пальцами перевернул его.
Фотография. Рыжеволосая маленькая женщина с темными кругами под глазами. У нее на руках — худенький мальчик лет четырех, он сосредоточенно смотрит куда-то в сторону. Уголки губ женщины опущены, под ними крошечные морщинки; в красивых карих глазах — предложение фотографу поскорее закончить и оставить ее, наконец, в покое. Так выглядят домохозяйки, случайно ставшие свидетелями убийства и попавшие под прицел телекамер.
В этих капризно поджатых губах, в водопаде апельсиновых волос на плечах, в отсутствующем взгляде мальчика Гай увидел нечто огромное, необъятное, какую-то позабытую Вселенную из прошлой жизни; в тот же миг словно чудовищный прожектор осветил его мозг. Внезапно Гай понял — все это время он носил в сердце тяжелый ледяной гвоздь, носил, не чувствуя его, и только сейчас этот гвоздь выпал.
Воздух вышел из его легких. Пол качнулся под ногами.
— Спокойно, спокойно, мой друг, — долетел издалека голос Ягелло.
Гая повело. Он вцепился рукой в какие-то ягелловы лианы. Мягкие, но сильные руки подхватили его и опустили на забытую у дверей койку.
— Ну же, ну же. — Подбадривало Ягелло, — неужели я ошибся в вас?
В ответ Гай перегнулся через край кровати, и с надрывным стоном извергнул на пол только что съеденный завтрак.
— Гай.
— Да…
— Выпейте воды… вот так, молодец…
— Спасибо.
— Вы все вспомнили?
— Как видите…
— Тем не менее, я обязан вам напомнить об одной вещи. Узнаете, этот документ?
Гай сжал трясущимися влажными пальцами протянутый листок.
ГЕНЕРАЛЬНАЯ РАСПИСКА
Сим я, Гай Маркус Каслер, 1992 года рождения, проживающий в Кельне, федеральная земля Северный Рейн — Вестфалия, находясь в трезвом уме и твердой памяти, подтверждаю свое согласие на прохождение двухмесячного курса интенсивного лечения в уголовной тюрьме «Шварцштайнен» города Кельн — в качестве альтернативного наказания за указанные магистрат-судьей Марией Энделе в приговоре по моему делу DRZ887/sb неоднократные случаи грубого обращения с моей бывшей женой Стефанией Клинсманн и моим сыном Томасом Каслером. Оплату государственной пошлины в размере 342,44 евро подтверждаю. Данная Генеральная расписка является также подтверждением моего отказа уплатить установленный судом штраф в размере 70 600 евро — по причине отсутствия у меня такой суммы. Претензий к порядку ведения следствия и судебного разбирательства не имею. От предложенного полиса государственного страхования жизни и здоровья отказываюсь.
Г.Каслер, 3 августа 2015 года, 10.20 а.м.
А ниже, крупный оттиск синими чернилами:
«Замена уплаты штрафа альтернативным наказанием утверждена. Уголовный комиссар округа Кенигсплатц — Гессен, майор Эрвин Хубер. Магистрат-судья Мария Энделе. 04 августа 2015 года, 09:35 а. м»
И в самом низу листа, размашистым почерком врача:
«Физические и психические противопоказания интенсивному лечению в уголовной тюрьме отсутствуют. Обер-психиатр кельнского медицинского центра Св. Урсулы Керстин Бекштайн. 04 августа 2015 года Р.Х., 11:58 а.м.»
— Теперь все будет хорошо, Гай. Вам вернут первую степень гражданских прав, без проблем получите работу… Представьте себе — все, кто там побывал, сначала реагируют как вы, но в итоге приходят в себя, и знаете, какая мысль помогает им начать путь к новой жизни? Они говорят себе: ну что же, это было ужасно, и я попал в тюрьму за скверные поступки, но все теперь позади. Эта страница перевернута. Пусть даже за ней остался значительный кусок жизни, однако лучшая часть еще ждёт за другим поворотом. Вы только не злитесь на меня, Гай, но я считаю — интенсивное лечение куда полезнее и гуманнее обыкновенного тюремного заключения. Человек — не робот, нельзя влезть отверткой к нему в голову (простите за грубую аналогию, конечно, никто давно уже не лазит в головы к роботам с отвертками), так вот — нельзя залезть в голову человеку и переделать там все так, чтобы он вдруг стал достойным членом демократического общества и прекратил причинять боль ближним. Но можно заставить его взглянуть на свои действия как бы со стороны.
После того, как я показал вам фотографию бывшей жены, ваша память должна была вернуться полностью (такую установку вы получили при погружении в гипнотический транс); я думаю, вы уже сопоставили факты и поняли, что с вами произошло. Если говорить максимально упрощенно — последние два месяца вы провели во сне. Сильная сторона программы интенсивного лечения как раз в том, что она опирается на свойство человеческого восприятия сновидений: даже глядя сон в десятый или пятидесятый раз, исследуемый верит, что этот сон — часть реальности. Гай, и Апокалипсис, и этот зыбкий жутковатый мир были только декорацией, созданной компьютером. Но сама по себе безрадостная картинка никогда не внушила бы вам или другим заключенным ничего полезного. Ну, посмотрели еще одно кино про конец света, мало ли их штампуют в Голливуде. Наши врачи поступают умнее. Мало налить в стеклянный ящик воды и кинуть на дно пару камней, нужно запустить туда рыб — только тогда это будет аквариум.
Та виртуальная реальность, в которой вы пребывали до сегодняшнего дня — результат коллективной работы многих разумов. Разумов заключенных. Все они прошли обработку сильнейшими гипнотическими средствами, почти полностью лишены личностных воспоминаний и погружены в глубочайший сон. Все верят в наступивший конец света и ежедневно видят последствия Божьего гнева. И все они живут совершенно иной жизнью, нежели в повседневности! Как меняются люди, вы бы знали… взять хотя бы того красавца, что представился вам как Дуб Лоллипоп. Уж извините, я просматривал ваши записи ваших приключений — по долгу, службы, разумеется; наши технологии это позволяют. Так вот, этот миляга Лоллипоп «доматывал» уже третий срок за превышение необходимой обороны. Он буквально исполосовал ножом какого-то забулдыгу на автостоянке, пытавшегося украсть у него магнитолу. Настоящее имя Лоллипопа — Хорст Малин, 38 лет, был подключен к Системе из фрайбургской уголовной тюрьмы уже более четырех лет. Представляете — четыре года там, да еще в таком виде! После бурной встречи с вами Малина условно-досрочно освободили — спецкомиссия во Фрайбурге решила, что он уже достаточно наказан. Вы бы видели его в жизни — настоящий псих! Но — как только попадает в Систему, моментально преображается: из угрюмого мстительного субъекта с манией преследования, коллекционера гей-порнографии и поклонника Гитлера он превращается в добрейшего, общительного и, в сущности, абсолютно безопасного для социума типа. Выходит на свободу, и все по новой. Очень тяжелый случай. Если выкинет что-нибудь снова — останется в тюрьме навсегда. В обычной, с каменными стенами и жестокой охраной.
