Александр Митич - Игра в поддавки
Падает и гаснет свечка. Не переставая жевать, Вычет зажигает её и вновь ставит на пол, подперев обломком штукатурки. Как так и надо.
— Он ушёл? — спрашиваю шепотом.
— Нет. Он здесь.
Чует он полтергейст, что ли? Я не чую, а он чует. Немного обидно, Но больше тревожно.
— Это хорошо, что он не ушёл, — жуя, говорит Вычет, и речь его невнятна. — Пока он здесь, бюреры не вернутся. Я вот что подумал: они могли бы завалить дверь снаружи, она ведь в коридор открывается, мы бы не вышли. Еда у нас есть, а с питьём плохо. Через несколько дней они взяли бы нас голыми руками.
— Для бюреров это чересчур сложно, — говорю. — Они бы нас просто караулили. И потом, они ведь очень голодные. Эти твари всегда такие. Ждать несколько суток? Нет, это не для них.
Кого я успокаиваю — его или себя? О бюрерах рассказывают много всякой всячины. Я совсем не убеждён, что они непременно полезли бы на приступ. И не знаю, какой вариант был бы для нас лучше.
Вычет пожимает плечами — мол, всё возможно, — и вдруг начинает громко икать. Лезет в рюкзак за водой, пьёт и всё равно мучительно икает, булькая и разбрызгивая воду. Нашёл время икать. Мучается, икает, пьёт и глаза вытаращил, а по комнате гуляет, отражаясь от стен, новый приступ потустороннего хохота. Полтергейст и вправду ещё здесь.
Я вжимаюсь в стену, мне хочется стать маленьким-маленьким. От всех тварей и монстров Зоны есть защита хотя бы теоретически. Даже кровососа можно убить, хотя о нём точно известно, что он умеет отводить людям глаза. Даже с контролёром можно справиться, предварительно перестреляв контролируемых им зомбаков. Лишь от полтергейста нет никакой защиты, и я распрекрасно понимаю: что он захочет сделать с нами, то и сделает. И никто ему не помешает.
Наверное, Вычет прав: бояться… уже поздно.
Попытаюсь маяться без страха.
Мы покидаем подземелье на рассвете. В коридоре свежее дерьмо — наверное, какой-нибудь бюрер обгадился, удирая во всю прыть от полтергейста. «Воронка», что вчера мешала нам войти, превратилась в заурядную «карусель» и отодвинулась от двери — «шнек» и детектор говорят, что можно выйти беспрепятственно. И вижу я, что под «каруселью» лежит нечто интересное — явно артефакт, мне не знакомый. Может, он произведён из того куска верёвки, что давеча втянула «воронка», а потом над полуфабрикатом ещё поработала «карусель». Везёт нам на редкости… только подбирать его я не стану, соваться под «карусель» — слуга покорный.
Полтергейст оставался с нами до утра — вздыхал, шевелил зачем-то осколки люминесцентной трубки на полу, интересовался моим рюкзаком и ботинками, ещё дважды жутко смеялся, а нас не тронул. Пощадил. В общем, вторая моя ночь в подвалах Агропрома стоила первой — той, давней. Намаялся, а жив.
Сырой, промозглый воздух. Рассвет был ультрамариново-синим, а теперь опять всё серенькое. В низинах лежит густой туман — плотно лежит, хорошо устроился. В эти низины мы не пойдём, там не видно ни пса, а пойдём мы по бетонке, авось проскользнём незамеченными. Вокруг Агропрома плохие для нас места — много монстров, достаточно аномалий, хватает радиоактивных пятен, да и людей гораздо больше, чем нам хотелось бы. Самых разных людей — и нормальных сталкеров, и «свободовцев», и «долговцев», и бандитов. Здесь люди с хабаром ходят, как на таких не напасть?
Карту я помню неплохо, не стану и сверяться с ПДА. Бетонка скоро свернёт на север, а мы от поворота пойдём прямо на восток — до кладбища техники, а там и до грунтового шоссе, если проскочим. И уже по шоссе двинем на север.
— Внимание, «разлом» на одиннадцать часов.
— Вижу.
За «разломом» притаилась «мясорубка» — вон она, детектор её поймал, хотя «мясорубка» сложный объект для обнаружения. Висит над щербатым бетоном этакое сферическое дрожание — не дрожание, а не пойми что. Большая гадость эти «мясорубки», хуже «воронок», хуже всех обыкновенных аномалий, — а необыкновенные аномалии редки, нормальный сталкер их в расчёт не берёт. Нормальный — это вроде меня прежнего, то есть понимающий, что вернуться целым важнее, чем набрать артефактов. Все сталкеры-долгожители — из нормальных; есть среди них такие, что за пять-семь лет не успокоились, всё ещё ходят в Зону и до сих пор живы. Лучший из них — Стопарик — едва не справил десятилетний юбилей своего сталкерства, да погиб геройски от цирроза печени. Вне Зоны погиб, на больничной койке. Так-то. От судьбы не уйдёшь.
Пора сворачивать с бетонки.
Мы идём по исковерканной земле. Сначала здесь резвилась строительная техника, возводя непонятно что, и бегали матерящиеся прорабы, затем всю эту местность покрыло радиоактивными осадками, а после Второго взрыва на ней от души порезвились черти. Некоторые места особенно нравятся Зоне, а потом у неё ослабевает к ним интерес. Как раз вот такое место. Когда-то здесь было скопление всевозможных «трамплинов», «каруселей», «воронок» и «жарок» — теперь лишь отдельные редкие аномалии. Оплавленная мачта ЛЭП валяется на боку — к счастью, в стороне от нашего пути. Не люблю больших металлических предметов, да и никто из сталкеров их не любит — кому охота попасть под пси-воздействие, частенько распространяющееся через такие вот конструкции? Ударит тебя по мозгам, и если не скукожит от боли, то начнутся глюки, позабудешь, куда и зачем шёл, а то ещё бывает, что разрыдаешься вдруг ни с того ни с сего или в буйство впадёшь, своего же напарника можешь покалечить. Застрянешь в пси-поле — тут твоим мозгам и кранты, и появится в Зоне ещё один зомби, кукла-автомат… Мерзость. По мне, уж лучше в «мясорубку».
А чего хотели те, кто тут чего-то строил? О чём думали? Дважды и трижды изнасиловали природу, а потом развели руками: «Мы не знали…». Чего не знали — что Природа будет возмущаться и мстить? Что она попытается обезопасить себя от людей?
Нет, это что-то не то я подумал… Природа тут ни при чём, ей тоже вовсю достаётся. Не станет же она сама себя калечить. Это просто Зона — вот и ответ на все вопросы. Другого ответа не жду, потому что не верю, что он когда-нибудь появится.
Подбираю «каменный цветок» — очень красивый и сравнительно редкий артефакт, за него можно выручить недурные деньги. В прежние времена, найдя «каменный цветок» или что-либо подобное, я начинал сильно беречься и довольно скоро направлял стопы к лагерю, потому что всегда считал, что от добра добра не ищут. А вот и «бенгальский огонь» валяется прямо на видном месте — это дешёвая штука, но всё равно возьмём… Раз лежит — надо брать. А как иначе?
Знаю отлично: сейчас по всей Зоне сталкеры вышли на промысел. Самые жадные и отчаянные, наверное, выползли из укрытий ещё до рассвета и рыщут повсюду. Зверьё распугано, разбежалось к Периметру и вернётся ещё не сегодня, аномалии сменили местоположение, и теперь надо только проверить ловушки Зоны, обозначенные ранее на своем индивидуальном ПДА. Чаше всего аномалий на тех местах уже нет, зато есть хабар. Ну, не обязательно есть, однако может быть. Ходишь, как грибы собираешь. На минном поле, потому что одной Зоне известно, где теперь таятся ловушки, и надо смотреть в оба. Не то из тебя самого аномалия, глядишь, смастерит какой-нибудь артефакт, если на неё нападёт творческий зуд. Перемешает тебя с дерьмом и слепит красивый куличик, а потом какой-нибудь жадный дурак подберёт его и продаст другому дураку, тоже жадному, но убеждённому в своем уме…
Нет, всё это мура с хреном, нельзя такие мысли думать, когда по Зоне идёшь. Чего хочет Вычет? Дойти до Монолита. А чего хочу я? Довести его… докуда смогу. И если уж по пути он не вылечится от хандры, то я не виноват. Моя задача — вести его, не загоняя в ловушки, оберегая от мутантов, случайной пули и всего, чем щедра Зона. Может, заодно соберу немного артефактов в довесок к «шнеку». Не будет для меня лишним такой довесок, ох, не будет. Может, и впрямь гостиницу выстрою.
И даже об этом думать сейчас вредно, а надо просто хорошенько смотреть и всё видеть. И чувствовать. Сталкер в Зоне думает спинным мозгом, это всем известно. И да будет так.
Я останавливаюсь, и идущий позади Вычет едва не натыкается на меня. Растяпа. Ботаник, гербарий собирает. Мечтатель, олух царя небесного. Сколько раз говорено: смотреть под ноги только боковым зрением, а больше глядеть по сторонам! Делаю знак: тихо…
Слышен чей-то приглушенный говор — разговаривают двое, только слов не разобрать. Где они? Туман редеет, видно метров на сто, конструкции какие-то видны, покорёженные, чахлые кусты, отдельные деревья, людей только нет. А звук явственный, как будто разговаривают в десяти шагах. Такое бывает тихим вечером над водой, когда несильный ветерок дует в твою сторону. Ну, эти шутки Зоны мы знаем — звуковой канал, вот что это такое. Беседующие могут находиться где угодно, хоть на другом конце Зоны, а нам слышно. Бывают ещё зрительные каналы, а бывают и обонятельные, но реже… Осязательных только не бывает, за что спасибо Зоне.
