Максим Хорсун - Кремль 2222. Замоскворечье
«Уведи его в другую сторону!» – вновь подал голос помощник, на этот раз его мысль была прерывистой, вибрирующей, и Лан понял, что неизвестный боится. Точнее, не просто боится, а в ужасе.
Лан поспешил выполнить эту просьбу, потому что ему самому было жутко, и он не хотел лишиться последнего, пусть и призрачного, союзника.
«Почему ты мне помогаешь?» – не смог удержаться Лан от не самой уместной в этот момент мысли. Он помчался на противоположную сторону Арены. За ним по пятам припустил жук-медведь. От тяжести шагов гиганта дрожала земля, играли под ногами присыпанные песком плиты, а с купола непрерывно сыпалась какая-то деревянная труха.
«Чтобы втереться тебе в доверие, а затем убить и расчленить! – призрачный голос теперь буквально звенел в черепной коробке Лана. – Я помогу тебе, ты поможешь мне, понятно? Если ты даже с вонючим дампом был готов сдружиться, чтобы только выбраться, может и со мной удастся договориться?»
«По рукам!» – успел подумать Лан, прежде чем жук-медведь поддел его своим вытянутым рылом и подбросил в воздух.
Он взлетел выше ограждения, выше гигантского жука. Перед взором мелькнули трибуны, заполненные суетящимися человеческими фигурками, купол, песок Арены, сплошь покрытый багровыми пятнами. Затем он увидел прямо под собой распахнутую пасть, нагромождение кинжальных зубов в несколько рядов, короткий острый язык и бледно-розовую, с отчетливо проступающей сеткой синих сосудов глотку.
Лан понимал, что законы физики не переписать: он упадет точно в эту живую мясорубку. На нем, конечно, добрая кольчуга, которая немного защитит от зубов, но все равно тяжелых ран не избежать. В одно мгновение Лан прикинул возможные травмы: поломанные ребра, внутреннее кровотечение, возможно – потеря руки или ноги. На этом бой будет закончен. И операция будет закончена. И Светозар не дождется помощи, равно как и Мара… Обидно, ёжкин кот.
Но уже в следующий миг что-то заставило жука-медведя передвинуть голову на метр в сторону, зубы гиганта щелкнули в воздухе, Лан пролетел мимо жуткой морды и упал на песок под передними лапами мутанта. С земли он увидел, что мамаша Лу схватилась за одну из цепей и тянет жука на себя изо всех своих нечеловеческих сил.
Молодец, мамаша! Лан и не рассчитывал на ее помощь, тем более – в пиковый момент. Думал, что старая нео – тупая и кровожадная тварь, а она, оказывается, решила вписаться за человека…
«Как же! – вновь зазвучал в его голове чужой голос. – Если бы ты знал, что у нее творится в башке, и какое место занимаешь там ты, то ты бы не смог спать по ночам без пистолета под подушкой! Чего разлегся? Убирайся, пока она держит цепь!»
На самом деле этот мысленный диалог длился не более трех секунд. Но задерживаться под лапами огромного и злого насекомого действительно не стоило. Жук-медведь занес над Ланом ножищу, однако прежде, чем этот хитиновый столб опустился ему на спину, дружинник уже рванул с низкого старта вперед.
«Среднее плечо слева! – прозвенел голос. – Бей по шраму!»
Бежать было некуда. Метров пять – и ограда уже перед носом. Жук тем временем тоже не дремал, он двинулся за Ланом, причем – на двух задних парах конечностей, передние лапы мутант расставил в стороны, чтобы не позволить человеку улизнуть.
Лан метнулся к ограде. Взбежал по имеющей небольшой наклон стене к ее верхней части, и, пружинисто оттолкнувшись ногами, прыгнул назад – к жуку-медведю. В воздухе Лан перевернулся через голову и саданул клевцом по плечу чудища, за доли секунды разглядев на хитиновой плите нарост, похожий на квадратную заплатку из ороговевшей кожи.
Дружинники очень любят всякие замысловатые трюки: разнообразные прыжки, сальто, кульбиты, перекаты. Все это требовало дополнительной гибкости, ловкости и отточенности движений. Лану, влившемуся в дружину гораздо позже остальных, боевая акробатика давалась с трудом, и он практиковался в ней через «не могу» и «не хочу», полагая, что товарищи Калашников и Макаров помогут одолеть любого прыгуна, сколь бы ловок тот ни был. Сейчас же выяснилось, что не зря он, оказывается, потел и рисковал сломать шею, занимаясь нелюбимой дисциплиной.
Ударная часть клевца погрузилась в кожистую «заплатку». Несмотря на шум и кутерьму, Лан отчетливо услышал, как хрустнуло стекло.
Он приземлился на ноги, из-под босых пяток выстрелили струи песка. Повисло облачко пыли. Жук-медведь издал то ли стон, то ли всхлип и неуверенно пошарил в воздухе передней лапой. Затем мутант попятился, тяжело сел, снова поднял зад и снова всхлипнул.
«Молодец! – одобрил дружинника неизвестный помощник. – Ты его вырубил. Зрители твои!»
Только теперь Лан понял, что трибуны скандируют его имя, в такт топая ногами. Гвалт стоял неописуемый, ничего подобного раньше Лан не слыхал. Если бы он пришел на Арену за славой, то это был бы его звездный час. Но он пришел не за славой; и вообще, он предпочел бы оказаться сейчас совершенно в другом месте.
«Очнись!» – чужая мысль ворвалась в его сознание, как пуля, и Лан завертел головой, ища возможный источник опасности. У входа на Арену стоял Кудесник, его сопровождали несколько охранников, в числе которых был Хомут. Мамаша Лу лежала ничком на песке: жива или нет – непонятно. Жук-медведь возвышался в центре Арены, его без того маленькие глаза стали как две черные точки, а похожее на гору из красно-бурого хитина туловище раскачивалось из стороны в сторону, словно от сильного ветра.
«Помоги! Помоги! Что ты стоишь? – в панике воззвал бесплотный голос, а потом все-таки смог конкретизировать: – Я не могу встать! А оно сейчас упадет! На меня!»
Лан пошарил взглядом по ристалищу. Возле лап жука лежало много распластанных тел, и лишь одно выглядело целым. Это был лысый подросток, которого жук-медведь собирался растерзать за секунду до того, как на Арене появились крылатый человек, мамаша Лу, младший Шептун и Лан.
Делать нечего. Пообещал помочь – теперь дерзай. Тем более, без советов этого юного телепата бой наверняка закончился бы для Лана чуть позже, чем начался.
«Много думаешь! Быстрее!»
Под скандирование трибун, под недоумевающими взглядами Кудесника и его охраны Лан бросился к жуку-медведю. Мутант начал заваливаться набок – медленно, словно опутанный тяжелыми вьюнами старый столб. Босые ноги вязли в напившемся крови песке Арены, Лану казалось, будто он бредет – немощно, по-стариковски. И только постоянный трепет чужой мысли – «Быстрее! Быстрее!» – не позволял ему сдаться и застыть внутри этого растянувшегося времени, подобно угодившему в янтарь комару.
Лан схватил юношу за плечо, поднял его, почти невесомого, и потащил-потащил-потащил…
Жук-медведь рухнул. Земля качнулась, Лан не смог устоять и пропахал носом песок. С купола Арены сорвалось несколько досок, они загрохотали, ударившись о панцирь уснувшего или, быть может, умершего от избыточной дозы макового молочка гиганта. Что-то хлопнулось на зрительских трибунах, наверное, и там произошли незначительные обрушения. Лан решил, что Арена изначально не была рассчитана для боев с участием таких габаритных чудищ, как жук. Наверное, это Кудесник решил переплюнуть всех и вся – устроить доселе невиданное шоу. И гладиаторы, брошенные против жука, были обречены на гибель. В общем, никакого соблюдения баланса сил, никакой справедливости. Похоже, с приходом Кудесника к власти были похерены все правила и принципы, которыми Профессор регулировал происходящее на Арене.
Лан поднялся, попытался стряхнуть с одежды пыль, но это было бесполезно: над ристалищем словно повис сухой, удушливый туман. Тело гудело, руки и ноги стали ватными, голова кружилась. Слишком много было битв за сегодня. Слишком много.
Куда, кстати, подевался голос загадочного помощника? Почему он замолчал?
Лан нашарил в клубах пыли худое плечо, перевернул парнишку на спину, чтоб хоть посмотреть – жив ли он? И, перевернув, невольно отшатнулся. Поджилки затряслись от пробудившегося глубинного страха перед сверхъестественным.
Рот от уха до уха, полный хищных мелких зубов. Три глаза, один – который над переносицей – был налит кровью и слепо глядел на требующий ремонта купол, два других представляли собой лишь неглубокие глазницы, заросшие кожей. Нижние веки недоразвитых глаз – безвольно обвисшие отростки.
Шаман. Представитель почти мистического племени покровителей нео, враг Кремля.
С другой стороны, разведчика Данилу, спасшего крепость во время последнего штурма – самого яростного за десятилетие – как раз сопровождал друг шам. Лан собственными глазами видел этого Фыфа… так что, как говорится, в племени шаманов тоже не все так однозначно: есть нормальные пацаны, хоть они и в меньшинстве.
Этот шаман выглядел по сравнению с Фыфом совсем ребенком: тонкие руки и ноги, слабая грудь, бледная кожа – в угревой сыпи. От уголка третьего глаза к виску тянулся бугристый, недавно заживший шрам.
