Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
В голове Эриды раздалось шипение Того, Кто Ждет. Его голос слился с ее собственным, наполняя уши звоном двух слов, повторявшихся снова и снова.
«Мы победили».
Таристан медленно покрутил меч в руках, изучая алое лезвие, с которого капала кровь. Заметив рану на ладони Корэйн, Эрида легко догадалась, кому эта кровь принадлежит. И что она значит для этого мира.
– Свершилось, милорд, – прошипел Ронин нечеловеческим голосом. Впервые в своей жалкой жизни он стоял, вытянувшись во весь рост. Его сжатая в кулак рука была поднята высоко в воздух.
«Эндри Трелланд».
Помимо воли, Эрида Галландская почувствовала едва заметный укол сожаления. Она сглотнула комок в горле, пытаясь прогнать непрошеные воспоминания. Эндри Трелланд вырос в ее дворце. Сначала он был пажом, потом обучился на оруженосца. Всю жизнь он оставался добрым и благородным – истинным воплощением духа рыцарства. Другие мальчики – и некоторые рыцари тоже – презирали его за мягкосердечность, но Эрида никогда не разделяла их неодобрения.
Даже сейчас, когда он совершил предательство и обрушил ей на голову столько бед, Эрида не могла заставить себя возненавидеть его.
И в то же время она не могла произнести слова, которые спасли бы ему жизнь.
«Я рада, что, по крайней мере, мне не придется отдавать этот приказ лично», – подумала она, наблюдая за тем, как магия Ронина сдавливает тело оруженосца. Эндри застонал от боли и широко распахнул глаза. К его смуглому лицу прилила кровь.
Ронин хоть и был слеп, но Эриде казалось, что он смотрит на Эндри плотоядным взглядом. По его щекам текли кровавые слезы.
– Свершилось, – эхом отозвался Таристан.
Застонав от напряжения, он поднял над головой Веретенный клинок. Лезвие рассекло воздух, отразив отблески факела и свет красных звезд, сиявших в небе. На мгновение Эрида заметила в зеркальной стали какой-то образ. Темную фигуру, в глазницах которой полыхало яркое пламя.
Эрида приготовилась к тому, что Веретено вот-вот разлетится вдребезги и на его месте откроется портал, потрескивающий от скрытой в нем мощи.
Но ничего из этого не случилось.
Лезвие Веретенного клинка вонзилось в тело Ронина, разрубив его надвое.
Когда останки мага – а вместе с ними и Эндри, освобожденный от его власти, – повалились на землю, из горла Эриды вырвался утробный крик. Она заревела от ярости и растерянности, а ноги сами собой понесли ее по ступеням лестницы, ведущей в сад. Ее телом управляло поселившееся в нем существо – так же, как до этого оно направляло к замку ее проклятую лошадь.
Мертвецы застонали вместе с ней. Покачиваясь из стороны в сторону, они зашагали через окружавшие сад арочные проходы. Теперь, после смерти мага, невидимые поводки на их шеях исчезли. Некоторые из оживших трупов разлетелись на части, как только чары, сохранявшие их тела целыми, испарились.
– Эрида, – произнес Таристан хриплым, тихим голосом.
Она услышала его так четко, словно он стоял рядом с ней. Ее глаза горели огнем, который одновременно казался и горячим, и холодным, как лед. На периферии зрения возникла белая дымка, пульсирующая в такт ее собственного сердца.
Корэйн и ее союзники поднялись на ноги, собираясь вместе.
Эриду они совершенно не волновали. Она полностью сосредоточилась на Таристане – и на его глазах. Она хотела, чтобы его глаза стали такими же, как у нее. Чтобы бездонная чернота уступила место красно-золотому вихрю.
Эндри Трелланд смотрел на нее с другого края сада, разинув рот от изумления.
– Что вы с собой сделали, Эрида? – пробормотал он.
– То, что была обязана сделать, – ответила она, прежде чем двумя руками потянуться к Таристану.
Она сказала правду. Такова была цена свободы. Свободы от военных командиров, советников, узурпаторов и мужей, больше похожих на тюремщиков. Свободы ото всех людей, которые желали предать ее, обмануть и заманить в ловушку. И так до тех пор, пока она не превратится в очередную старуху с тростью, которая будет сплетничать по углам, понимая, что вся ее жизнь осталась позади, уступив место одним лишь сожалениям.
Таристан схватил Эриду за запястье, притягивая ее к себе и удерживая на расстоянии одновременно.
– Посмотри, что твой бог сотворил с ней, – выкрикнула Корэйн. – Посмотри, чего он требует от своих жертв.
Эрида почувствовала, как демон внутри ее кричит от ярости – настолько необъятной, что все ее тело задрожало и накренилось вперед. Она зарычала и попыталась броситься на Корэйн, но Таристан удержал ее в своих руках.
– Это уже свершилось, – сказал он, эхом повторяя слова мертвого мага.
К ужасу Эриды, Таристан уронил меч на землю. Веретено снова запульсировало, взывая к Веретенному клинку. «И ко мне тоже», – поняла королева.
Таристан положил ладонь ей на щеку. Она была холодной, и это причиняло Эриде боль. Теперь его прикосновение ощущалось не как бальзам, а как кристалл льда, невыносимо царапавший кожу. Эрида попыталась вырваться из его хватки, но он крепко удержал ее, столкнувшись с ней взглядом. Ее глаза горели огнем, и из них падали слезы, разъедавшие щеки, словно кислота.
– Я не позволю тебе сгореть, Эрида, – проревел Таристан, вынуждая ее не отводить взгляд.
Ее тело забилось в его объятиях, словно марионетка, за нитки которой дергал невидимый кукловод.
– Ты обещал мне. – прохрипела она. – Ты обещал мне весь мир.
– Ты для меня и есть весь мир, – ответил он.
Где-то в глубине души Эриде захотелось сдаться. Обмякнуть в руках Таристана и отпустить все несбывшиеся надежды.
Но тут перед ее внутренним взором предстала карта мира, которая вросла в само ее существо. Она знала границы Галланда так же хорошо, как черты своего лица. Как форму трона. Как тяжесть короны. Все это стало частью нее. Все это предназначалось для нее. Это была ее судьба.
Одну руку Таристан все еще прижимал к ее разгоряченной щеке, а второй удерживал ее запястье.
– Равновесие, – прошипел он. В его глазах тоже велась битва, где побеждал самоконтроль. – Сохраняй равновесие.
Эрида плыла внутри собственного сознания, продираясь сквозь огонь и лед, сквозь свет и мрак. Ее голос был слабым и еле слышимым. Ее мысли пытались сформироваться во что-то логичное. Она снова почувствовала, как их с Таристаном обвивает чье-то присутствие, но в этот раз оно не притягивало их друг к другу – напротив, отталкивало в разные стороны.
Ее дыхание стало хриплым. Голоса в голове потеряли четкость и начали переплетаться между собой.
До тех пор, пока не остался лишь один из них. И тогда мир вокруг приобрел кристальную ясность.
«Это и есть цена».
Ее голос изменился. В нем звучала новая сила, которой она никогда
