Сергей Кусков - Золотая планета

Я молчал. Насколько мог судить, в данный момент она не врала. Если честно, у меня никогда не проскакивало ощущения, что она врет, но сейчас она была сама искренность.

Но я не мог пойти у нее на поводу, не мог просто так отказаться от начатого. Может быть она права, в корпусе будет жарко, и ее предложение — лучший выход… Но и она — не бог.

Я не знаю, какое в итоге приму решение, у меня есть время разобраться в себе. Но сейчас соглашаться не буду. Слишком мало прошло времени для анализа ее слов и ее выводов.

— А если я откажусь не сейчас? Позже? Ближе к концу испытаний?

Она усмехнулась.

— Тогда у меня будут связаны руки. Сейчас же, пока все заняты, я всемогуща. Никто не знает, что ты собой представляешь, и один твой звонок может многое. Потом в тебя вцепятся мертвой хваткой, а меня… Меня заменят.

Соглашайся, Шимановский. Сейчас или никогда.

Я еще ломался для вида. Но только для вида.

Глава 5

Трудовые будни

Дальше, до самого корпуса, мы ехали молча. Ехали долго: где она только не петляла! Объехали почти весь город! Побывали даже на таких окраинах, где «Эсперансу» в иных обстоятельствах никогда не увидишь, куда и на более дешевой машине заезжать не стоит.

Мы же заезжали. И останавливались, под недоуменные взгляды аборигенов, особенно детворы, стайками слетающейся к нашему транспорту, удивленно галдя. Моя спутница вновь выпускала дроидов, закрашивающих карту вокруг, после чего трогались и ехали дальше. Как я понял, таким образом она отрывалась от возможной слежки, от электромагнитных жучков. И судя по ее ругательствам и комментариям, минимум один жучок у нас имелся. Имелся в прошедшем времени, конечно.

В общем, к бело-розовому зданию мы подъехали не скоро, часа через четыре. Времени на тренировки оставалось мало, и в тот день я сдавал тесты интеллектуальные. Кружочки, треугольники, квадратики — расположи фигуры — найди лишнее — укажи, что должно идти после…

Этих тестов тоже было много. Они дублировали друг друга, и после десятого или двадцатого теста я понял, что в принципе все они проверяют одно и то же.

Ну, это их дело, методистов и психологов корпуса. В конце концов, они не имеют право на ошибку. «Пускай перепроверим человека десять, двадцать раз, но зато точно будем знать, годен он или не годен». — примерно такая у них должна быть логика.

Судя по реакции Катарины, я относился к категории «годен», или «очень даже годен», и ей этот факт не нравился. Относилась она ко мне с подчеркнутым пренебрежением, словно я раздражающая ее муха, но уважительным пренебрежением. Ни словом, ни жестом, ни наклоном головы не позволила себе ничего, намекающего о происшествии и разговоре после школы. Ее глаза словно говорили: «Ты пожалеешь, Шимановский, но это было твое решение».

Да, мое, и я не отказываюсь. Но относительно нее самой я сегодня понял одну важную вещь: она сделает все от нее зависящее, чтобы меня не взяли, но бить в спину и подтасовывать факты не станет. Такое не в ее духе. Эдакая принципиальная бесстрашная благородная амазонка, не способная на подлость к тем, кого не считает врагом.

Из новостей дня нужно особо выделить ее приказ, именно приказ, отданный, когда мы ехали домой (она вновь отвозила меня, но на обычной машине):

— Шимановский, с завтрашнего дня начинаются ускоренные тесты. Будут проходить с девяти утра. На ближайшие две недели о школе забудь — нет времени.

— Но… — Я попытался протестовать, но понял, что не из-за чего. Я куда собрался? Туда. А школа? Что ж, или школа, или корпус, это надо было решать сразу.

— Или ты передумал? — с иронией поддела она.

— Нет. Я просто подумал, что если вы меня не возьмете…

— То ты самостоятельно догонишь программу, — мурлыкнула она, чуть прищурившись. — У тебя такие показатели, что…

— Что «что»? — я напрягся.

— Очень хорошие показатели, — ушла она от ответа. Если б ты был девочкой, я бы пророчила тебе быстрый рост до звания офицера. Но так, извини, покойникам и психам оно ни к чему…

Вот стерва! Достала уже! Я про себя выругался.

— Завтра в половину девятого я подъеду к углу вон того дома, — продолжала она, игнорируя мое раздражение. — Не будешь готов — так и доложу, что передумал.

— Я не передумал! — огрызнулся я.

— Тогда привыкай к порядку. В половину — как штык.

— А почему опять ты? Тоже какая-то проверка? Я что, сам не могу добраться?

Она рассмеялась.

— Нет. Просто тестирование тебя корпусом — штука секретная. Не хотелось бы, чтобы ты лишний раз светился в воротах и показывал всем нашу в тебе заинтересованность. Дворец — гадюшник, сплетни по нему расходятся очень быстро. А дальше идут за его пределы.

— Кстати, мой рабочий день официально начинается тоже с девяти, — продолжила она. — И мне тебя подбросить не сложно, по пути. До завтра.

— До завтра.

Ошалевший, я вылез из машины. Люк опустился и та тронулась в противоположном от моего подъезда направлении.

М-даааа!

Следующий день начался с того, что я чуть не проспал. Сглазила!

Когда я, застегивая рубашку на ходу, мчался к машине, часы показывали тридцать четыре минуты. Сеньора еще была на месте, но уже развернулась, двигатель работал. Люк был открыт и я сиганул в него, и только после этого отдышался.

Ее глаза насмехались: «Я же тебе говорила?»

Пусть издевается, виноват. Она подождала, не уехала, а это главное.

Когда мы уже тронулись, я соизволил обратить внимание на нее саму, на ее внешний вид. А тот поражал воображение.

Легкая блузка с огромным, просто шикарным декольте почти до пупка, в котором виднелась не менее шикарная грудь. Ого! Под форменной блузкой я ничего такого не заметил (да и до того ли было), но оно и понятно — форма есть форма. Теперь же, когда она оделась по-граждански, я сполна оценил достоинства сеньоры майора. Под нею, в смысле под блузкой, был лиф, тоже прозрачный, как у Бэль, незаметный, но он тоже поддерживал грудь, делая ее еще аппетитней, а при ходьбе, когда та начнет колыхаться…

Я представил себе эту картину. М-да, все мужики будут однозначно ее! Определенно. Далее к низу сеньора была одета в короткую белую косую юбку, выше колена с разрезом сбоку. Разрез находился как раз с моей стороны и я в полной мере смог оценить красоту ее ног. Немного мускулистые, но не чрезмерно. В остальном те были длинными, ровными и красивыми. Никакого намека на целлюлит и другие заморочки, из-за которых женщины трясутся, но на которые мужчины не обращают внимания, у нее не было. Саму юбку можно оценить, как достаточно короткую, чтобы произвести эффект на вечеринке, но достаточно длинную, чтобы не походить при этом на шлюху. Ведь в ее возрасте носить подобное опасно — слишком легко перейти незримую грань. Катарине удержаться удалось.