Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Хутор они покинули только на четвёртый день. «Делать, так уж делать», — повторял Горджелин, и не успокоился, пока Саату и впрямь не окружила настоящая магическая стена, но скрытая, спрятанная от взоров — и людских, и нелюдских.
— Всё с ней хорошо будет, с матерью твоей, — успокаивал Аратарна Снежный Маг. — Не вдруг после такого глаза-то откроешь. Спать ей надо, силы набирать. Но ты сам судить можешь — гляди, гляди в оба!
Аратарн глядел. И точно, в матери больше не ощущалось этой злой и пустой черноты, она дремала, покойно и бестревожно.
— Идём, Аратарн, идём. Всё время, что могли, мы тут уже потратили. Волчьи времена подступают, быстрее колёса закрутились, быстрее, чем я ожидал…
— Что закрутилось? Какие колёса? Не темни, почтенный!
Горджелин с досадой покосился на недальние острые гребни гор — там, за ними лежал Эльфран, прекрасный, пугающий и загадочный.
— Когда тварь эту жгли — далеко эхо раскатилось. Раскатилось да обратно вернулось. Принесло… всякое-разное.
— Откуда принесло? — Лидаэль застыла у борта плоскодонной баржи, на которой они спускались по Эгеру обратно в Гален. — Из Южного Хьёрварда?
— Из-за неба, — сварливо отрезал Равнодушный. — Неужто не понятно? Стал бы я из-за чего-то здешнего шум поднимать!
— А что за небом? — не унималась Лидаэль.
— Да если б знать! — Горджелина явно раздражало собственное незнание. — Во-первых, из такой дали отзвуки никогда не доносились. Во-вторых, и отзвук-то пришёл странный, словно… — он прищёлкнул пальцами, — словно от ледяной стены.
— Откуда там ледяные стены? — недоумевала его дочь.
— Нет в Межреальности никаких стен, — отрезал маг. — Ни ледяных, никаких.
— Тогда от чего же отражалось?
— Тьфу на тебя, — разозлился Горджелин. — Ну что за неразумная девица! В том-то и дело, что ничего отражаться не должно было — однако отразилось. Теперь ясно? Что-то возникло там, за небом, чего никак там быть не должно — это понятно?
— Понятно, понятно, — буркнула «неразумная девица». — Но какое это имеет отношение к нам? К Проклятию Эльфрана?
— Никакого, — признался Снежный Маг. — Пока, во всяком случае, никакого. Но я уже привык, дочь, не доверять подобным случайностям. Ни разу ещё не выходило так, что они оказывались и в самом деле случайны.
— Чего зря ветер сетью ловить, — проворчал молчавший до того Аратарн. — Как отыщем то, что должны отыскать, так и поймём — случайно, не случайно…
Ему никто не ответил. Лидаэль обиженно дёрнула плечиком — тоже мне, какая она «неразумная девица», если прожила уже полный срок обычной человеческой жизни, внешне, правда, оставаясь и впрямь «девицей»?
Снежный Маг тоже промолчал. Смотрел то в серое небо, то на серую воду, прищуривал то правый глаз, то левый; а потом заявил, что в Галене им придётся немного задержаться, пока он, Горджелин, не достанет всё потребное «в связи с открывшимися новыми обстоятельствами».
И действительно, по прибытии в город Равнодушный куда-то исчез, оставив дочь с Аратарном дожидаться его возвращения.
Странные это были дни; бывает, всё время бежишь, бежишь со всех ног — и вдруг оказывается, что можно никуда не спешить, выдохнуть, остановиться, осмотреться.
…И увидеть вокруг себя город, широкую медленную реку, что словно дышит, катя серо-стальные воды к недальнему океану. Услышать прибой у гранитных набережных, крики морских скитальцев-альбатросов; вдохнуть солёный запах моря, смолы, корабельных снастей. Застыть на самом краю Приключения, опасностей, дальнего странствия — и вглядываться в лицо того или той, что рядом, безмолвно вопрошая себя: «И где ж были мои глаза?!»
Аратарн и Лидаэль бродили по галенским улочкам, подолгу замирали на могучих волноломах, далеко протянувшихся в суровый северный океан.
Даже сейчас, уже поздней весной, море оставалось грозно-серым, неприветливым, словно предупреждая неосторожных — берегись, нрав мой переменчив, и даже огромные карраки, если что, не избегнут моего гнева.
— Но ты так и не отыскал отца?
— Нет, — вздохнул Аратарн.
Волна ударила в камни мола, взметнулась пеленой брызг. Сын Губителя стёр с лица мелкую водяную пыль.
— Хотя искал повсюду. От горизонта до горизонта, и даже ещё дальше.
Лидаэль смотрела на него так, словно хотела и никак не решалась спросить: «А почему ты никогда не думал о том, чтобы отыскать меня?..»
— А тебе так важно найти именно его? Что это изменит, Аратарн?
Он ответил не сразу, глядя в серую толщу набегающего вала.
— Сам не знаю. Наверное, полноту… смысл… ну, словно я не пёс приблудный, не из ниоткуда, мать моя честно меня родила…
— Да какое это имеет значение!.. — пылко начала было Лидаэль и осеклась. Взгляд у Аратарна сделался тяжёлый.
— Имеет. У нас, на Севере — имеет. Есть у тебя семья, есть род — ты человек. А нет…
— Кособрюх, что ли?
— Примерно. — Аратарн не улыбнулся. — Человек без рода — что кособрюх дикий. Или хоботяра — ещё хуже.
…Они подступали друг к другу — и, осторожничая, расходились вновь.
Но самого главного так и не сказали.
А потом явился Горджелин, приведя с собой целый вьючный обоз.
Ещё потом долго искали подходящий корабль, способный поднять немалый груз экспедиции. Нашли. Трюм поглотил всю массу вьюков, и вот — отданы якоря, паруса подняты, серая волна разбилась о форштевень; теперь скользить великой океанской тропой под жаркие небеса Южного Хьёрварда.
Море приняло их, подхватило, понесло на могучих плечах; выше становилось небо, голубее и прозрачнее — воды. Шли наискось через открытые пространства, к Южному Хьёрварду, туда, где белый песок сходится с вечными волнами, и вода шипит, касаясь раскалённого брега.
Те купцы, что ищут быстрой прибыли, обычно сворачивают в пролив меж Восточным и Южным Хьёрвардом. Оставив по левую руку торговые Бирку и Хедебю, они пристают к длинным пирсам Агарастара, на берегу уже южного континента. Здесь можно дёшево купить зерно и фрукты, сильных, выносливых лошадей с верблюдами, драгоценный горный кедр, ароматические масла и специи, тонкие шелка и искусно выделанное оружие — впрочем, слишком уж разукрашенное, по мнению суровых северян. Здесь продаются и рабы, их с охотой доставляют племена, обитающие в раскалённых пустынях чуть южнее прибрежных гор.
Продав здесь северные меха и кожи, светловолосых голубоглазых пленниц, тороватый купец уже достигнет немалого прибытка. Однако, если он хочет по-настоящему разбогатеть, он не завернёт к гостеприимному Агарастару, нет. Он двинется дальше на полдень, следом за солнцем, вдоль неласковых берегов, где лишь бесцветный песок да испепеляющая жара.
Миновав пояс иссушенных пустынь, мореход достигнет жарких и влажных лесов, поднимающихся вверх на сотни локтей. Здесь нет больших городов и могучих держав, дикие племена враждуют друг с другом да приносят жертвы на грубых алтарях, добиваясь милости своих злобных божков, таящихся
