Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Но если пройти ещё дальше на юг…
Как по волшебству, солнце из палящего становится просто тёплым и ласковым. Дуют попутные ветра, море за бортом изобилует рыбой. Жуткие джунгли, кишащие неведомыми страхами, уступают место пальмовым рощам, меж которых струятся мелкие потоки с недальних гор.
Усталому мореплавателю может показаться, что он достиг сказочной Страны Снов, где нет ни забот, ни тревог. Он бросит якорь в устье широкой, хоть и неглубокой реки, и попытается воспользоваться благами и богатствами безлюдной земли — каковые богатства, уверен он, тут в изобилии, надо лишь протянуть руку.
Он отойдёт от берега. Море подёрнется невесть откуда взявшимся туманом. Незадачливый путник решит повернуть назад — ведь берег оставался совсем рядом! — но так и не вернётся к кораблю. Потом туман рассеется, вновь засияет ласковое солнце, но сошедшего на землю уже никто никогда не увидит.
Даже тела его не найдут. Даже костей.
…Купец, хозяин доставившей их сюда карраки, только тряс головой. Высадить его досточтимых гостей здесь? Но это же гиблые места, берег призраков и духов, безжалостных и кровожадных!.. Берег, где давным-давно уже никто не причаливает, не бросает якорей!..
Горджелин лишь покачал головой и велел разгружать их поклажу.
— Но как же господин повезёт всё это? — недоумевал купец.
— Всё будет хорошо, любезнейший. Грузи на плот, да смотри, чтобы плотно всё уложили!..
Корабельщики повиновались.
…Плот пристал к берегу. Пустынно и тихо, лишь ветер чуть шуршит широкими пальмовыми листьями. Горджелин первым прыгнул на белый пляж, Аратарн следом.
— Что теперь, отец? — Лидаэль огляделась. — Как всё это тащить дальше? Я, признаться, думала, что ты наймёшь караван…
— Никаких караванов. — Снежный Маг вонзил посох в песок. — Здесь не от кого прятаться. Ни людей, ни орков или кого-то ещё. А те, кто невидим, — они нас найдут и так. Поэтому…
Сила послушно качнулась, потекла начертанным ей путём. Плот, словно невиданное чудище, сам полез на берег.
— Даже я почуял, — заметил Аратарн. — Это всё равно, что костёр сигнальный разложить ночью.
— Пусть приходят, — отрывисто бросил Равнодушный. — Есть чем встретить.
— А хоть кто они такие? — полюбопытствовал сын Губителя. — Чем именно встречать будем?
— Призраки. Остаточные манифестации. Очень, очень древние.
— Будем сражаться? — деловито осведомилась Лидаэль.
— Зачем? Мы просто удержим их на расстоянии.
Плот невозмутимо полз по земле, подминая сочную траву. Горджелин решительно шагал прочь от берега, мимо гордых пальм, мимо поднимавшихся кустов, меж которых уже начинали скользить серые змеи наступающего тумана.
— Может, хоть колёса сделать? — Аратарн глядел на упрямо ползущий плот с их поклажей.
— Ровная дорогая скоро кончится. Там ни одно колесо не пройдёт.
Туман сгустился к вечеру. Но Горджелин лишь вонзил посох в землю, прищёлкнул пальцами — и навершие засветилось синеватым. Туман поспешно раздался в стороны, отполз, словно в испуге.
— Вот видите, — повёл рукой Снежный Маг. — Простого смертного они бы сожрали. Ничего бы не оставили, даже костей. А так — пошипят бессильно, да и отступят. Садитесь, дорога дальняя. И отмерять её пешком предстоит.
Лидаэль, однако, не успокаивалась. Стояла, вытянувшись стрункой, словно вслушиваясь во что-то едва уловимое, но явно тревожное.
— Их тут много, — сказала шёпотом. — Очень много. Но я не могу различить…
— И не надо, — оборвал Горджелин. — Не надо тут ничего различать.
— Они несчастны. — Лидаэль всматривалась в извивы серых струй. — Голодны, несчастны и лишены надежды…
— Не обращай внимания. — Снежный Маг даже не обернулся. — Наша цель далеко отсюда; всех не утешишь и не упокоишь.
— Кто они, отец? — не отступала Лидаэль.
— Призраки, — равнодушно бросил тот. — Иные пребывают тут со времён вторжения Лишённых Тел. Это те, кого они убили.
— А сами Лишённые?
Снежный Маг едва заметно усмехнулся. Усмешка получилась неприятной.
— Их тут нет уже давным-давно. Сделали своё дело и ушли. Вернее, их увели те, кто имел над ними власть.
— И они не вернутся? — спросил Аратарн.
— Хозяева Лишённых власть свою давно утратили. А вот сами Лишённые… кто знает, где они сейчас. Я не стану гадать, существуют ли они ещё или сгинули. Нас это не интересует.
— А что же нас интересует, отец?
— Кто будет поджидать у цели, конечно же. Нет, не спрашивай, дочь, у меня нет ответа. Нам придётся послужить разом и приманкой, и капканом.
Ветер тоскливо шептал что-то неразборчивое, шевеля пальмовыми листьями. Струился серый туман; бесплотные голоса едва слышно перекликались в зарослях. Глубокая меланхолия, смертная печаль, безысходная грусть обнимали и берег, и нарядные пальмы, и алые венчики распустившихся цветов.
Здесь царила даже не смерть, но ожидание смерти. Неминуемой, медленной и мучительной.
— Дальше будет хуже, — посулил Горджелин. — Но, опять же, настолько, чтобы нас задержать. Мы здесь не для того, чтобы утереть каждую слезу и утолить всякую печаль. Нам просто надо пройти. И мы пройдём. Придётся похоронить всё наследие Лишённых Тел — тех самых, из-за которых и родилось Проклятие.
Всё время молчавший Аратарн так же, не говоря ни слова, протянул ладонь над пляшущими огненными языками. Рука его прошла сквозь пламя, а он даже не поморщился.
— Видели? В родных местах у меня б такое не вышло. Сила идёт, течёт, да прямо в море.
— Сила никуда течь не может, чай, не вода, — сварливо отозвался Снежный Маг. — То, что ты чувствуешь — это как раз остатки заклятья. Заклятья, уничтожившего всё живое, забравшего его силу и обратившего её против Лишённых. Второй стороной, вторым концом этих чар было Проклятие Эльфрана. В тебе кровь Губителя, Аратарн, часть его мощи. Часть небольшая — льстить тебе не стану, — но она есть. Тебе предстоит разрушить… то, что мы там найдём. Лидаэль соберёт и направит высвобожденное, ну а мне придется уравновешивать всё это. Иначе, боюсь, Южный Хьёрвард мы опустошим окончательно.
— Ты знаешь это наверняка, отец, или гадаешь? — в упор спросила Лидаэль.
— Частично гадаю, — последовал невозмутимый ответ. — Если бы знал наверняка, дочь, то, конечно, сказал бы уже.
Лидаэль молча кивнула.
— Спите, — сказал Снежный Маг. — Спите, я посижу, послушаю. Может, что интересное и услышу. Тени былого зачастую бывают… очень разговорчивы. Если, конечно, уметь их слушать.
Дочь его недовольно дёрнула плечиком.
— Отец, ты всё строишь какие-то хитрые планы. О чём-то умалчиваешь. Играешь в свою игру. Зачем, для чего? Не веришь нам? Или думаешь, что я по-прежнему малышка-несмышлёныш? Но не будь я твоей крови,
