Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
Сперва могло показаться, что, как и Лидаэль с Аратарном, он не изменился.
Всё те же белые волосы, тонкогубый надменный рот, острый подбородок, идеально прямой нос. Глаза, что будто бы могли менять свой цвет.
Однако на плечах мага — не роскошный соболиный плащ, а нечто тёмное и грубое. И вся одежда его говорила не о богатстве, не о роскоши — но о том, что предстоит долгая и трудная дорога. Высокие сапоги со шнуровкой, просторные порты, широкий гномий пояс с пристёгнутыми сумками, куртка из грубой, но прочной кожи.
Щёголь, некогда представший перед Эльтарой и Старым Хрофтом в Снежном Замке, исчез бесследно.
Под глазами Горджелина лежали синеватые тени. Стали куда заметнее вздувшиеся жилы на висках и ладонях; нет, не даром прошли все эти годы, не пронеслись они над чародеем, совершенно его не задевая, как было прежде…
— Дочь. Аратарн. — Он коротко кивнул, так, словно они расстались только вчера. — Всё сходится. Нет, всё уже сошлось.
Он выдохнул так, словно сбросил наконец с плеч давящий, сделавшийся почти неподъёмным груз. Тяжело опустился на лавку рядом с чародейкой.
— Я знаю, почему ты здесь, Аратарн. И почему ты здесь, Лидаэль. Что ж, не буду терять время — мы можем спасти маму, дочь. Мы можем помочь и тебе, Аратарн, если ты поможешь нам.
— Я… моя мать…
— Крепко спит и хворь её спит ещё крепче, — поднял руку Горджелин. — Я знаю. Мы сможем помочь, я и Лидаэль.
— Я уже нашел целителя!
— Ты думаешь, местный волшебник потягается со мной, сыном Истинных Магов? — Бровь Горджелина дрогнула, как бы в насмешливом удивлении. — С твоей матерью ничего не случится, Аратарн. Но нам без твоей помощи не выручить нашу.
Лидаэль беспомощно глядела то на отца, то на Аратарна. Тот сидел, набычившись, упрямо и хмуро нагнув голову.
— Слово Истинного Мага, хоть и не прошедшего посвящений. Я помогу тебе во всём.
— Я… прошу… — тихонько проговорила Лидаэль, кладя ладошку на локоть Аратарна. Взглянула на отца в упор, в глазах медленно разгорался гнев. — Я поверю тебе. В последний раз. Но если ты обманываешь меня или его…
Снежный Маг опустил взгляд, тяжело вздохнул.
— Многое мог бы тут сказать, — промолвил он глухо. — Очень много и очень красиво, поверь. Но — не буду. Скажу лишь, что мне удалось — я надеюсь! — разрешить загадку Эльфрана. Много лет на это ушло, не один десяток. Как говорится, три пары сапог железных истоптал, три посоха железных изломал, три хлеба железных изгрыз. Есть одно место, в Южном Хьёрварде…
— Я знала, я знала! — аж подскочила Лидаэль. — Я догадывалась! Место, нужно найти место!
Снежный Маг кивнул, взгляд его оставался тяжёл.
— Будь оно всё так просто, дочь, Проклятие Эльфрана было б уже давно снято. Эльфы хорошие мореходы, снарядили бы экспедицию, отыскали б «алтарь» или что-то ещё, да и сровняли бы с землёй. Провели б очистительные обряды, рассеяли, разъяли чары и Проклятие бы сгинуло.
— Но они этого не сделали, — кивнула Лидаэль.
— Не сделали, отгородились от мира, неся бремя в одиночку. Хотя и напридумывали себе гордых гербов и всяких «Великих Домов». Когда я задал им эти вопросы, ответить не смог никто, даже сам король Эльфрана. А я вопрошал с пристрастием, о да, с немалым!
— Надеюсь, отец, при этом…
— Ни один король при этом не пострадал, — усмехнулся Снежный Маг. — Они не знают, дочь. Они просто не знают. Забыли от нестерпимых стыда и ужаса — или же вовсе не знали. Для них Проклятие Эльфрана — нечто вечное и неизменное, как солнечный восход.
Лидаэль презрительно фыркнула.
— Тоже мне, великие Перворождённые! Перворождённые трусы, если хотите знать!..
— Неважно, — Горджелин отмахнулся. — Трусы или не трусы, но единственное, что я понял там — есть нечто, кроме самого кенотафа, скрывающего в себе сердце Проклятия. Нечто, делающее просто разрушение его бессмысленным. Но даже мне не удалось понять, что это, в точности. Зато я понял, что потребуется кровь Эльфрана — твоя кровь, дочь, — чтобы заставить смерть говорить.
— А я? Я зачем?
— Ты, Аратарн, есть огонь и сила. Губитель, твой отец, носил в себе великую мощь, такую, что Молодым Богам пришлось сотворить его прямую противоположность, Возрождающую. Я… — Горджелин утёр пот и угрюмо прикусил губу. — Я… очень долго ставил опыты и вычислял. Отбрасывал вариант за вариантом. Строил магические модели, как такое проклятие могло бы действовать и какая потребуется мощь, чтобы его разрушить. Без твоего пламени, Аратарн, нам не справиться.
Сын Губителя — тоже угрюмо — кивнул.
— Великий маг. Но почему бы тогда тебе сперва не помочь мне с излечением матери? Это несложно. Путь вверх по Эгеру займёт не так много времени. А потом я, клянусь силой отца, помогу тебе во всех начинаниях.
Горджелин Равнодушный замер. Лидаэли показалось — даже растерялся. Меж бровей легла недоумённая складка, брови чуть поднялись.
— Помочь тебе? А ты поклянёшься помочь мне потом?
— Что, это так удивительно, достопочтенный? Ну да. Моё дело ничтожно по сравнению с твоим; нам не надо искать никаких кенотафов и не надо снимать никаких проклятий в несколько тысяч лет давностью. Всего-то излечить одну старую женщину, дать ей пожить ещё хоть сколько-то.
— Но ты же поклянёшься? — Лидаэль вновь схватила его за локоть.
— Поклянусь и с радостью помогу. Отправлюсь в путь с лёгкой душой. Это так трудно понять, почтенный маг?
Горджелин потряс головой, словно пытаясь сбросить наваждение. И вдруг сказал, глядя Аратарну прямо в глаза:
— Да. Ты прав. Я действительно… не привык к подобному. Но в таком случае давай не будем мешкать. Старика Фейферса с собой не бери. Я сам отправлюсь к нему, заплачу сколько-то… за беспокойство. И завтра же — в путь.
Нет нужды описывать их путь вверх по Эгеру, великой реке Северного Хьёрварда. Движутся на север многовесельные речные ладьи, припряжные быки тянут порой целые плоты к Рыцарскому Рубежу — Орден Звезды живёт себе, поживает и, как говорится, ещё простудится на ваших похоронах.
Трое магов странствовали налегке — ни к чему тащить с собой сейчас всё, заготовленное Горджелином для долгого и опасного путешествия на юг.
Снежный Маг, кажется, до сих пор не понял, как же это вышло, что он кому-то помогает просто так, авансом, под одно лишь обещание.
Лидаэль с Аратарном говорили, говорили и говорили.
— А когда пираты полезли на абордаж, я их лозой, лозой!..
— Ого! — уважительно прищёлкивал языком сын Губителя. — Вырастила
