Александр Афанасьев - Законы войны
— Что им мешает сбить третий вертолет? Если сбили первые два?
— Вертолеты пойдут с разведкой, мы дадим канонерский вертолет.
— Это может не сработать. Кто-то ждал те два вертолета. А в городе мятеж. Есть другое предложение. Это подготовленные люди. Надо сбросить им грузовой контейнер, используя для этого реактивный истребитель-бомбардировщик. После чего пусть занимают любую выгодную позицию и дожидаются утра. Ваша задача — поддержать их огнем, работая по их целеуказаниям. Я свяжусь с казаками, проведем туда конвой. Сейчас это безопаснее.
— Поддержать огнем, подтвердите?
— Так точно, поддержать огнем. У вас должны быть ударные средства на авианосце.
— Но… на применение нужна санкция Главморштаба.
— Я даю вам санкцию. Зафиксируйте это в журнале приказов.
— Есть…
Однако… Бить по своему же городу. Это все равно — «однако»…
— Господин капитан, похоже, есть. Второе место падения…
Потерявшие инициативу и несколько десятков человек из-за неожиданного и жестокого удара в спину — террористы собрались вновь. У них было преимущество — большая часть ночи впереди и целый разбуженный, разъяренный город. Они могли позволить себе ЛЮБЫЕ потери — ведь каждый из тех, кто погибнет, станет шахидом и попадет в рай, а оставшиеся будут мстить и за него. Круговорот зла продолжится…
Но русские, заняв оборону и вгрызаясь в остатки здания, стреляли на удивление метко, экономно — и все больше и больше тех, кто решил добить-таки упавший вертолет, и те, кто в нем выжил, становились шахидами на пути Аллаха.
Поскольку Карачи был объявлен городом порто-франко, то есть свободным городом с особым правовым статусом, — в черте города не было никаких военных баз, никаких русских сил. Но отсутствие их в черте города не значило, что русские были совсем беззащитны и безоружны.
Ближайшая русская казачья часть располагалась всего в трех километрах от города на восток. Там и в самом деле были казаки, хотя на самом деле она прикрывала разведцентр, работающий по региону, и особую группу, цель которой — наладить отношения с белуджами, презираемым и преследуемым при англичанах этническим меньшинством. В отличие от местных урдуязычных жителей — белуджи имели собственный язык, свой вариант ислама и родственников по ту сторону границы, в Персии. Изначально благодарные русским за то, что дали возможность соединиться с родственными родами за границей, имеющие свой вариант ислама, в корне отличающийся от бытующего здесь деобандизма, — они могли послужить основой для строительства некоего нового, единого государства, которое будет благодарно русской короне и останется под ее вассалитетом в любом случае. А это ни много ни мало — огромные запасы природного газа у самого берега и один из крупнейших торговых и военных портов мира: в целом там побережье настолько удобное, что можно его все застроить портами. Тот же Гвадар — рыбацкий порт, подходящий для строительства военной базы с возможностью базирования там ударных авианосцев.
Казаки подобрали себе площадку недалеко от города, подгадав так, что можно было легко выйти на сеть основных магистралей — и споро возвели типовые полевые укрепления, наполнили землей армированные стальной проволокой мешки, завезли технику. Сейчас там была едва ли не казачья бригада полного состава. Командовал бригадой войсковой старшина, кавалер Ордена Святого Георгия трех степеней Петр Велехов.
Получив сигнал о перестрелке, казаки оказались в седле за двадцать минут. Именно через столько времени первый конвой из двенадцати бронированных машин выдвинулся из расположения…
Казак второго года службы Тимофей Прошкин был родом с Дона, с Вешенской — а оказался здесь потому, что сам попросился куда-нибудь в экзотическую страну. Вот его и отправили — к прославленному Велехову, который и в Польше побывал, и в Аравии, и в Йемене, и в эмирате Джебель-Шаммар (название-то какое, и не выговоришь сразу), и в Персии отслужил. Одностаничник, земляк, в беде не оставит. На деле получилось так, что Велехов едва глянул на него и кивнул уряднику — гоняй дюжей. А урядник и рад стараться…
Это место для жизни было совершенно невозможное. Болотины… от болот запах дюже тяжелый. Реки… это тебе не Дон, прохладный и тихий, в котором рыбы немерено, — тут реки больше похожи на грязевые потоки. Комары — а вместе с комарами и малярия, на родине только старики и помнили, что это такое. И люди — он так до сих пор не мог уяснить, как могут в одном месте жить столько людей! Да у них и земли-то нет, чтобы пахать!
Понятно, почему они такие злые…
Кто-то ткнул его, аккурат в задницу.
— Готов? Вояка?
Чернов. Третьего года службы — а считает себя чуть ли не есаулом. И прикапывается все время, гад…
В их машине — восемь посадочных мест, а не двенадцать. Это потому, что машина не транспортная, а огневого прикрытия. Переделали их прямо тут, из того, что было. Когда англичане сматывались отсюда, они оставили здесь немало старой техники. А казаки все приспособят к делу, им только дай. Приглянулись кому-то авиационные пулеметы конструкции Браунинга — не пехотные, старые, какие у казаков еще встречаются, а именно авиационные, с повышенным вдвое темпом стрельбы. Вот полковые оружейники и сварганили за пару недель пулеметные установки для бронемашин: на один, на два и даже на четыре пулемета. Которую на четыре испытывали — решили пострелять по соседнему берегу, шарахнули, так войсковой старшина присел аж. Но так больше на одну сделали, патроны дюже жрет, а они дорогие…
Сейчас он сидел в грубо сваренной из бронелистов порезанной старой техники, но просторной башне и мрачно смотрел на взлетающие со стороны завода трассеры. Плечи напирались на обмотанные изолентой плечевые упоры — рога, а в бойницу торчал ствол старого, но мощного «БРЭНа». Их здесь столько нашли после англичашек-то, что старшина просто раздавал: хочешь таскать — на. Видать, англичашки сильно дюже драпали отсюда. Говорили, фронт за один день прорвали, с ходу…
И хреново то, что вторыми идут. Страшно. Хоть и не признаешься — позор на всю станицу, на весь род. У казаков так — как службу сломал, так потом и будешь.
Страшно… Ночная трасса была полупустой — в то время как из города был сплошной поток машин. Встревоженные индусы [17] покидали город…
— К бою! — шоркнуло в рациях…
Казак перекрестился как сумел в тесноте башни, дернул затвор — с лязгом он встал на место, дослав первый патрон в патронник. Эту штуку со старого бомбардировщика сняли, там подача идет не лентой, а по проводу, и короб на целую тысячу патронов — под ногами путается. Ага… прицел. Прицел тут был старый, тоже с бомбардировщика…
— А не спеши ты нас хоронить… — затянул кто-то.
— Так… заткнулись, наблюдать за обочинами…
Но все уже пели…
А не спеши ты нас хоронить, А у нас еще здесь дела. У нас дома детей мал-мала, Да и просто хотелось пожить. У нас дома детей мал-мала, Да и просто хотелось пожить…
На повороте в город белый, небольшой хетчбэк выскочил наперерез казачьей колонне, пошел в лоб. Казак-водила шатнул головную машину в сторону отбойника — но местный не принял подарка: жизни. Ему нужна была смерть. Он давно отказался от своей жизни — а теперь хотел забрать еще несколько…
А… а… б…
Почему так башка болит. Не пил вроде. И не курил ничего… а она болит. Тут такая дрянь есть, укуришь — башка как чумная. Но тогда она не болит. А тут — болит…
Свет. Потом опять — темнота…
Потом опять свет…
Потом он вдруг понял, что лежит. И что что-то не так. Встать бы…
И он — на удивление ровно — встал. Точнее — сел…
Где-то рядом вяло перестукивались автоматы. Это была не пальба, как бывает, когда попадаешь в засаду, — а именно обстрел. Кто-то с дальнего расстояния постреливает, чтобы держать всех в напряжении, но перестрелкой это не назовешь…
Оказалось, он лежит у машины. Точнее — за машиной, между машиной и высокой бетонной стенкой, которая тут поставлена, чтобы местные не перебегали трассу где попало.
Его положили сюда для того, чтобы в него не попали пули. Наверное…
Он встал. Оружия не было. Впереди что-то дымно горело.
Он решил обогнуть машину сзади. В голове вроде прояснилось немного, хотя все еще она болела. И вкус крови во рту… неприятный такой. Как на Дону в зиму дрались станица на станицу, так ему два зуба и вынесли. Тогда так же было.
Казак Тимофей Прошкин обогнул бронемашину и увидел танк.
Самый настоящий танк, типа «Челленджер-2». Его тоже англичане бросили. А казаки подобрали. В Европе уже нет таких, танков нет вообще, есть универсальные гаубицы. Потому что танк с танком воевать не должен. А здесь единственная угроза для танка — это ракетчики с противотанковыми гранатометами. Да мины. Как раз вот для таких дел — танк в самый раз будет.
