Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде
Ругаясь, Пашка достал пистолет-пулемёт и уже не прицельно пальнул. Он ещё на пару секунд задержался у края, что бы оценить положение и сполз вниз. Нашарил заткнутый за ремень кусок тряпки и брезгливо оттёр руки от налипшей сырой земли.
«По крайней мере, за трактор я их загнал, а вот дальше что»?
Внизу застонал Савомото, потом послышалась ругань, и наконец, он заржал:
— Я знал, что эти доспехи мне помогут, но дух чуть не выбило. Ты смотри — бронежилет выдержал!
Не смотря на то, что на него было понавешено всякой амуниции, он смог извернуться и показать почти сквозную дырку в жилете.
Поохав, потирая спину, сержант, кряхтя полез к краю и высунулся из ямы:
— А эти чего там притихли?
Словно в ответ недалеко хлопнул выстрел.
Собственно какофония далёкой и близкой пальбы в разной интенсивности сопровождала их постоянно. В данной ситуации ещё и вжикнула пуля, неприцельно, для острастки, но впритирочку.
Сержант неприменул огрызнуться короткой очередью, не особо заботясь о точности.
— Вот гадство, прижали!
Пашка лишь кинул беглый взгляд и продолжил возиться с пистолет-пулемётом. Уж больно скорострельный. Считай первые тридцать патронов высадил, когда из дома прорывались. Потом ещё столько же с испугу, пока опять за винтовку не взялся. Патронов набил едва магазин.
— Можно попробовать прорваться, прикрывая друг друга, но у них позиция заведомо выгодная. Мы же полностью на виду и создать нужной плотности огня не сможем, несмотря на то что их там не много. Четверо, одного я подстрелил, вот они и сидят, вертолёт ждут.
— А мы чего ждём? Сейчас начнут гранаты метать.
— Не станут. Далеко! А с подствольников…? Было бы у них чего, уже накрыли бы.
— Ха, — выпалил сержант, — а мы-то побогаче будем!
Он снова подполз к краю, но выглянул уже более осторожно.
— Так, они за тем жёлтым трактором, до них примерно…
Дальше он уже бормотал едва разборчиво, ссыпавшись вниз, отстегнув миномёт.
Пашка в первый раз вблизи и не без любопытства смотрел, как стреляют с этого на вид несерьёзного оружия. Миномёт оказалось четовски простым в применении.
Сначала Савомото повозился с гранатами и аккуратно засунул их в подсумок. Потом уперев опорный лоток в потдатливую землю, выставил ствол под углом в сторону противника. Удерживая его левой рукой, подкрутил какой-то винт и потянулся в подсумок. Вытащив универсальную гранату, он почти возмущённо посмотрел на Пашку.
— Чего уставился, давай смотри, корректировать будешь.
Первая граната легла с недолётом метрах в трёх перед трактором. Тренькнули осколки, выбив стёкла кабины. Американцы всполошились — из-за низкого капота показались головы в шлемах, щёлкнуло пару выстрелов. Савомото был мастером — уже после поправки было накрытие.
Граната пыхнула слабенько, реально можно сказать об одном убитом (или раненом), ещё один пехотинец копошился вероятно оглушённый. Тот, кто находился дальше всех — сзади у сцепки (он-то и постреливал) осколков может и не словил, но взрывная волна поддала его в спину, вытолкав на полкорпуса вперёд из-за укрытия. Пашка слёту попытался срезать подставившуюся фигуру, но дистанция для пистолет-пулемёта была не самая удачная. Опомнившись, пехотинец на четвереньках попятился назад, забавно перебирая руками.
— Есть! — Кричал Пашка, — право три!
Сержанту впору было бы закатать ещё пару плюх, но он вот — сопит уже рядом, оценивая свою меткость, тянет Пашку за рукав:
— Всё! Теперь ходу!
— Давай их дожмём!
— Гранат больше нет.
— Как нет? И ты ради двух выстрелов таскался с этим чудо-оружием?
Однако понимая, что медлить нельзя (сейчас очухаются и начнут стрелять), скакнул вслед за сержантом. Противоположный склон был круче, и чтобы выскочить из ямы, надо было слегка разогнаться.
Савомото был уже наверху, припав к прицелу, бил одиночными с длинными перерывами. Едва Пашка вылез, он бросил винтовку в яму, выхватив пистолет с тонким стволом.
«Намбу, — узнал Пашка, — на „Парабеллум“ похож»!
Они обогнули ещё два здания, впереди блеснула вода залива. Пашка бежал впереди, его пистолет-пулемёт был предпочтительней «Намбу» сержанта при внезапном столкновении с противником. Бегло осмотрев впередилежащую территорию и не обнаружив какой-либо опасности, Павел сбавил шаг:
— Надо отдышаться!
— Ага! — Хрипло отозвался сержант.
Они тяжело увалились, подсунувшись поближе к стене ближайшего дома — хоть одна сторона будет надёжно прикрыта. Справа от них застыл врезавшийся в стенку автомобиль, но это была ненадёжная защита. Можно было выбить окно и вломиться в дом, но долго они здесь задерживаться не собирались.
— Зачем ты винтовку выбросил? — Пашка вспомнил, как Савомото почти театрально метнул «эм-шеснадцатую» в яму.
— Патроны кончились.
Пашка хотел сказать, что у него в вещмешке ещё целый магазин под натовский патрон валяется, но не стал. Какая уже разница.
Прислушавшись — не тарахтит ли по близости вертолёт, он решил хоть как-то привести в порядок одежду. Глядя на него, не забывая поминутно озираться, этим же занялся и сержант.
Вымазались они в той яме изрядно, недавний дождь превратил её почти в клоаку. Радовало то, что это был не чернозем, легко впитывающий влагу, а смесь глины и песка. Грязь прилипла мокрыми рыжеватыми комьями, но кое где посерела, подсыхая толстой ломкой коркой, и счищать её было полегче.
Кроссовки, с их многочисленными швами, вставками, вычурностью рифлёной подошвы, куда набилась грязь, вообще приняли вполне боевой вид.
— Савомото-сан, я так понял, ты мою растяжку взвел, когда проходы делал?
До сержанта сначала не сразу дошло, о чём идёт речь. Потом он кивнул:
— Могли не успеть.
— А если бы я пошёл минировать и подорвался?
— Я бы тебя остановил, — сержант отвечал односложно, сосредоточившись на своём занятии — он подыскал себе подобие скребка и счищал с подошв налипшую глину.
— Но ты мог в это время быть занят, вести там…. бой, например. Тебя могли убить, чёрт побери!
Савомото наконец поднял голову:
— Не могли! Боги они как — либо против, либо полностью на нашей стороне. Сегодня — на нашей! — подытожил он, скривившись в похожей на улыбку гримасе.
«Ещё не вечер!», — хотел сказать Пашка.
Но его прервал сержант, выставив ладонь в небо:
— Это по наши души….
— С чего ты взял?
Вертолёт свистел чуть громче, но в основном американцы утюжили небо в стороне.
— Чувствую! Давай спрячемся в доме.
Стали неторопливо приподыматься, но оба сразу поняли, что забраться в окно не успевают. В едином порыве они бросились к автомобилю и, распластавшись на асфальте, втиснулись под днище.
Учитывая, что это был не внедорожник (лимузин из американских, Пашка против обыкновения даже не взглянул), просвет от дороги у автомобиля был порядочный. Но у Савомото за спиной выпирал ранец, у Пашки вещмешок, и он слышал, как что-то цеплялось и трещало, когда он подгребал под себя асфальт, надеясь залезть поближе к кишке глушителя.
Лёжа под автомобилем Пашка ещё раз подивился одному наблюдению:
«Вертолёт машина достаточно тихоходная (звук не обгоняет), весьма громкая — слышно её издалека, но вот где-то гудит, гудит, а потом умудряется навалиться своим грохотом лопастей почти внезапно. Возможно, это происходит из-за переотражения звука от домов, а так чёрт его знает…? Интересно „духи“ в горах тоже сталкивались с подобным эффектом»?
Геликоптер на самом деле шёл неторопливо, вдоль дороги и невысоко. Было понятно — патрулирование или поиск. Паранойя противным холодком нашептывала — ищут их.
Лежащий почти с краю Савомото проводил взглядом удаляющийся вертолёт:
— Это не тот…, тот как стрекоза. А этот на вид — капля с хвостиком. Чёрный.
«Сперматозоид, — ухмыльнулся Пашка, — негритянский»
— Похоже на полицейский, — предположил сержант вслух и стал выбираться.
— Он вернётся, — предостерёг Пашка.
— Мы здесь как крысы….
— Погоди пока!
Пашка видел то, что со своей стороны сержант видеть не мог.
Белый внедорожник выкатил почти неслышно — общий шумовой фон скрадывал работу двигателя и шелестение покрышек. Удивила его ослепительная белизна — машина было словно только что с мойки.
Пашка только сейчас обратил внимание, как изменился город. Прошло чуть больше суток с начала боевых действий, а на некогда чистых улицах скопились кучи мусора, на дорогах появился слой жирной влажной грязевой плёнки. Основным его цветом стал серый, а всё яркое словно поблекло. Продукты гари от взрывов, пожаров осели на домах, рекламных плакатах, брошенных автомобилях, и вялотекущие осадки не могли её смыть.
Внедорожник двигался исключительно медленно, и на этом фоне выглядел белым пугалом, своего рода приведением.
