Валерий Афанасьев - Точка покоя
— Шел по дороге от одной деревни к другой. В ордене слушающих почти все странники, редко кто из них сидит на месте.
Все интереснее и интереснее. Оказывается, этот человек не сам по себе, а член какого-то ордена.
— И что они делают, слушающие?
— Так ясно же. Слушают, — отозвался Илик.
— Кого слушают?
— Всех, кто желает с ними поговорить. Они странствуют от села к селу. Подвезти слушающего или накормить его считается делом, угодным Все вершителю. Порой слушающий задерживается в селе на несколько дней, если там есть кого слушать.
— И о чем он говорит?
— Говорит он мало, больше слушает. Бывает, человеку надо с кем-то поделиться мыслями, поговорить по душам. Кто-то находит собеседника, но не все. Не все откроют свои тревоги случайному человеку, а говорить со слушающим — все равно что доверить свои тайны немому. Слушающие не рассказывают чужие секреты посторонним.
Толик удивленно покачал головой. Орден слушающих был, без сомнения, интересен. Цели и задачи его не были понятны. Ясно только, что к слушающим люди относятся с большим почтением.
Илик свернул к одному из домов, над входом в который висел нарисованный калач.
— Пообедаем? — Он тряхнул мешочком с медью, полученной в прежней деревне.
— А почему ты не надел свою шляпу?
Парень слегка смутился:
— Еще успею.
— Из-за нашего попутчика? — догадался Анатолий.
— Не будем мешать его славной работе во благо Всевершителя.
Толик пожал плечами. Не будем так не будем. Деньги Илика, ему и решать, пускать ли их в ход. Кто бы мог подумать, что это путешествие принесет так много информации. А ведь они еще не доехали до конечной цели. Новый мир не переставал удивлять. Толик задумался, пытаясь сложить мозаику из уже полученных сведений. Мозаика не складывалась, сведений было много, но их определенно не хватало для того, чтобы составить полную картину.
6
В третьей, последней деревне, через которую им предстояло проехать, Илик проделал уже знакомый Толику фокус с белой шляпой и последовавшими за ним событиями. В кошельке путешественников (вообще-то Илика, но в этом ли дело) прибавилось немного меди, а на дне повозки — нехитрых продовольственных припасов. Плюс ко всему их еще и накормили ужином. В крупное село, которое являлось конечной целью их путешествия, они действительно попали лишь к вечеру.
Поселок был намного больше тех деревень, через которые им довелось проехать. Он насчитывал несколько сотен домов, имел гостиницу и несколько мелких лавок. Основной торг должен был вестись прямо на площади. Поселок был полон приезжих: купцы готовились к предстоящей ярмарке, съезжались и гости из ближайших деревень. Основной поток приезжих ожидался на следующий день с утра.
День праздника выдался шумным. Празднование началось в поле за поселком. Люди постарше вышагивали степенно и чинно, молодежь старалась показать себя: парни спешили продемонстрировать свою удаль, девушки — блеснуть умениями, например, поразить вышитым собственными руками нарядом или ловкостью в пляске.
Широкий хоровод закружился по поляне, вовлекая все новых и новых молодых людей. В какой-то момент девчата схватили Анатолия с Иликом за руки и увлекли за собой, втащив в общий круг. А люди все продолжали и продолжали прибывать. Кто-то включался в пляску сам, кого-то тащили уже вовлеченные в вождение хоровода. В какой-то момент хоровод захватил всех, кто пришел без пары, и как только это произошло, все остановились.
Один из парней выскочил в центр круга и выдал несколько коленец. Секунд двадцать он крутился, показывая умение в пляске, затем освободил место, но только для того, чтобы его занял следующий плясун.
Вот так номер — пошло выступление соло. На это Толик не рассчитывал. В местных плясках он совсем не мастер. Он вообще в плясках участвовать не собирался, но пришлось.
Когда очередь дошла до него, все окружающие призывно закричали и начали хлопать в ладоши. То же самое они делали и раньше, но раньше этот призыв к нему не относился.
Эх, была не была. Лучше опозориться в пляске, чем вообще не выйти в круг.
Толик сделал шаг, за ним второй. Девчата весело улыбались ему, парни подмигивали. Веселые крики подбадривали его и призывали показать себя. Тело само нашло нужный ритм, или это проснувшаяся генетическая память подсказала, что и как делать. Руки и ноги пришли в движение, выделывая хитрые коленца. Через полминуты он понял, что можно покидать круг. Насмешек не было: на первое место рассчитывать не приходилось, но не опозорился, и то хорошо.
Выдал несколько коленец и Илик. Когда закончилась очередь ребят, в круг стали выбегать девчата. Представление длилось часа полтора. Наконец круг распался. Но пляски продолжались. Кто-то принимал в них участие, кто-то оставался в роли зрителя. Затем объявили конкурсы. Парни пробегали по подвешенному на веревках бревну или пытались перешибить цепом для молотьбы вязанку хвороста. Девчата на скорость плели из льна косы, которые потом проверяли на прочность, устраивая перетягивание каната.
Анатолий и Илик прошлись по торговым рядам. Среди бурлящей народом площади пробирался человек в уже знакомом Толику бежевом плаще.
— Местный младший префектор, — прокомментировал Илик.
Младшего префектора сопровождали трое полевых стражников.
— Префекторы есть в каждом селе? — поинтересовался Толик.
— Нет, что ты. Только в самых крупных. Странно, что при них нет сэнса.
Действительно, в бежевый плащ был одет только один человек. Как успел узнать Толик, сэнсы, состоящие на службе в префектурах, тоже носили бежевые плащи.
— Может, задержался где? — предположил Толик. — А что, сэнс есть при каждой префектуре?
— В мелких отделениях может и не быть, но здесь раньше точно был.
Они проводили представителей префектуры взглядами и пошли дальше, праздник был в самом разгаре.
— Когда объявят последний танец, приглашения не принимай, — предупредил Илик.
— А что так? — удивился Анатолий.
— Последний танец особенный. Или ты жениться надумал? Присмотрел сегодня кого-то из девчат?
— Что ты. Да и когда бы я успел?
— Потому и предупреждаю, чтобы не ходил на последний танец, даже если будут звать. Вдруг ты кому из девушек приглянулся.
— И что?
— Принять приглашение на последний танец, значит, явно высказать свою симпатию.
— А прежние танцы? — настороженно спросил Толик.
— Прежние не в счет, парни и девушки присматривались друг к другу. Последний танец — это вроде как обещание. Из тех, кто принял приглашение, многие по осени свадьбы играют.
— Спасибо, что предупредил, — поблагодарил Толик. Так по незнанию обычаев можно ненароком обидеть людей, да и самому влипнуть в историю.
Поздно вечером Анатолий лег спать. День, насыщенный событиями, успел его как следует утомить. Тем неожиданнее было пробуждение.
Илик тряс его за плечо. Анатолий едва открыл глаза, сквозь щели в ставнях пробивался едва видимый свет.
— Что случилось? Выезжаем? Рано еще, могли бы поехать и попозже.
— Тревожно мне, — отозвался парнишка.
— И из-за этого ты меня разбудил? — спросил Толик и снова прилег на лавку. Но не успели его глаза сомкнуться, как он вскочил обратно — он вспомнил, кто перед ним. Тревога сэнса — это совсем не то же самое, что тревога простого человека. Правда, Илик еще ученик, но свои способности он доказал на деле.
— Рассказывай, что случилось! — потребовал Толик.
— Не знаю. — Ученик прислушался к себе. — Пока еще ничего не случилось, но может случиться. Чувствую обиду, гнев и еще что-то. Что-то нехорошее. Должно случиться что-то недоброе.
— Так может, стоит предупредить префектора?
Илик замялся.
— А вдруг я ошибаюсь, — сказал он наконец. — Понимаешь, мне еще никогда не приходилось работать по-настоящему, особенно на локации.
«Ну вот, а кто-то утверждал, что сразу свяжется с сэнссаем, если почувствует тревогу», — подумал Толик. Говорить он об этом не стал, но этого и не потребовалось, парнишка уловил отголосок его мысли и вспыхнул, покраснев как юнец.
Собственно, он и был юнец, кажущийся чуть более взрослым из-за своих необычных способностей. Толику стало стыдно — кто он такой, чтобы судить. Способности не избавляют от сомнений, особенно если недостаточно опыта. И оставить все как есть уже невозможно.
— Расскажи подробно, что ты чувствуешь, — предложил он.
— Человек один. Он сидит на земле, что-то держит в руках и очень злится.
— На кого злится?
— Не могу понять.
— Так, может, позлится да перестанет.
— Злость и обида вытеснили у него все остальные чувства. Нет, так просто все это не закончится.
— Ну а где он сидит?
Парнишка сосредоточился, поднял руки на уровень лица и замер.
