Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
Вальтик не сдвинулась с места, и ее силуэт выделялся на фоне клубов дыма.
– Боги Асандера свои слова сказали, и отзвук их утих, – пропела старая ведьма, подняв руку к дракону.
Чудовище издало душераздирающий крик. Корэйн показалось, что от этого оглушительного звука вот-вот треснут даже каменные плиты площадки. Она из последних сил потянулась к старой женщине, как будто хотела схватить Вальтик. Или Кастио. Или того, кем на самом деле была эта костяная ведьма.
Но ее пальцы сжали лишь задымленный воздух из-за раскаленных углей, которые сыпались дождем с драгоценной чешуи дракона.
Монстр разверзнул челюсти, и из его пасти вырывались волны безжалостного пламени. Корэйн знала, что случится дальше.
Вальтик твердо стояла на месте.
– Теперь боги Варда ответят на них.
Весь мир замер, и в пасти дракона расцвел цветок пламени. Чудовище расправило крылья и бросилось вниз. Старая ведьма, подняв голову к небу, уже поджидала его. Она вытянула руки по сторонам, повернув их ладонями вверх, словно собиралась просто-напросто взять и поймать драконий огонь.
Корэйн хотела зажмуриться, но не могла. Вместо этого она прищурилась, чтобы сквозь завесу дыма разглядеть происходящее.
Первый язык пламени лизнул лицо Вальтик. Затем огонь поглотил ее целиком, и Корэйн закричала.
Дракон взревел вместе с ней и резко изменил направление, хлопая крыльями, словно испуганная птица. Его глаза округлились, а языки пламени увеличились в размерах и засветились еще ярче. Красное сияние уступило место ослепительно-желтому, которое спустя мгновение стало обжигающе-белым.
А потом сделалось голубым, словно лед.
Из пламени, где еще недавно стояла Вальтик, вырвался второй дракон – бирюзово-голубого цвета, словно ледниковая вода. Его тело было покрыто не драгоценными камнями, а небольшими пластинами, напоминавшими рыбью чешую. Он изящно расправил крылья, кожа на которых походила на холодное зимнее небо. Они были красивы. И несли в себе смерть. Дракон согнул короткую шею и обнажил клыки. Он уступал Веретенному монстру размером, но превосходил его по маневренности, двигаясь со скоростью зимнего ветра.
Когда второй дракон распахнул глаза, Корэйн увидела, что его зрачки окружает знакомая яркая голубизна.
Демонический дракон издал пронзительный крик и прокрутился в воздухе, уклоняясь от челюстей голубого дракона. Тот тоже взревел и выплюнул стрелу кобальтового пламени, от которого исходил не жар, а обжигающий холод.
Корэйн, по-прежнему лежавшая на земле, могла лишь наблюдать за происходящим, распахнув рот от изумления. Голубой дракон загонял Веретенного монстра все выше и выше в небо. Они изгибали тела и хлопали крыльями, стучали зубами и пытались впиться друг в друга когтями. Красное пламя сливалось с льдисто-голубым огнем на фоне жуткого алого неба. Так продолжалось, пока оба существа не удалились настолько, что стали напоминать лишь двух маленьких птиц.
Голова Корэйн шла кругом. Затем перед ней сомкнулись парадные двери, и она почувствовала под спиной мраморные плиты, когда ее втащили в замок.
Глава 39
Призраки
– Домакриан —
Стоя перед замком плечом к плечу с сородичами, Дом ожидал, что его душу охватит чувство единения. Он знал солдат, которые шли в бой вместе с ним: все они были видэрами Айоны, его бессмертными собратьями. Он подумал о Рие, обо всем, что отдал бы, только бы она стояла сейчас рядом, готовая сражаться за выживание собственного народа и спасение мира. Однако он ощущал лишь пустоту и отстраненость. Он не хотел умирать на поле битвы вместе с тысячей других воинов, но и в одиночестве – тоже.
У него перехватило дыхание. Он хотел умереть прямо здесь, на ступенях замка, рядом со своими Соратниками.
«Если нельзя выжить, мы можем хотя бы умереть вместе».
Тем не менее Дом знал, что должен сделать другой выбор. Он был принцем Айоны, и долг требовал последовать на поле битвы за своими сородичами. Стать частью армии, которая будет удерживать Таристана так долго, как только сможет. Любым возможным способом.
Он осторожно высвободился из хватки Корэйн и спустился на одну ступень, следуя за другими воинами Айоны, среди которых была и его тетя.
К его удивлению, Сораса отправилась за ним. Она смотрела прямо перед собой, отказываясь встречаться с ним взглядом, и ковыряла пальцами кольчугу под курткой в попытках выровнять металлические кольца. Броня явно выводила ее из себя, лишив привычной ей легкости и плавности движений.
Он открыл рот, чтобы поддразнить ее, сказать хоть что-нибудь, лишь бы провести рядом с ней еще одно лишнее мгновение.
– Спасибо, что надела броню, – проворчал он единственное, что пришло ему в голову.
Он ожидал услышать в ответ хлесткий, язвительный комментарий. Но Сораса только подняла на него взгляд. Ее медные глаза заблестели, наполнившись эмоциями, которые она больше не пыталась скрывать.
– Железо и сталь не спасут нас от драконьего огня, – произнесла она, едва шевеля губами. Ее голос звенел от сожаления.
Дому снова захотелось остаться. Он на мгновение замер и встретился с Сорасой взглядами.
– Я знаю, что ты не веришь в призраков, – прошептала Сораса. Она не подходила ближе, да и вообще не двигалась, по правде говоря, позволяя потоку Древних огибать ее с двух сторон.
«Если видэр умирает в этом мире, он погибает навсегда». Внезапно старое поверье показалось ему проклятием.
Глаза Сорасы блестели от слез, которые она никогда бы не позволила себе пролить. Дом вспомнил, как она, разрываемая на части горем и отчаянием, звала его на пляже после кораблекрушения. Сейчас она выглядела так же.
– Но я в них верю, – продолжала она.
Его грудь наполнилась незнакомым чувством. Это была гложущая боль, природу которой он не мог определить.
– Сораса, – начал Дом, но толпа вокруг них становилась все плотнее, и на нее было сложно не обращать внимания. Все его существо хотело остаться здесь, хотя он прекрасно знал, что не может так поступить.
Сораса не потянулась к нему. Она просто стояла, прижав руки к бокам и упрямо приподняв напряженный подбородок. Слезы, которым она так и не позволила пролиться, отступили, скрывшись в бесчувственном колодце сердца амхара.
– Пусть твой призрак преследует меня, Домакриан.
Прежде чем он успел придумать ответ, поток воинов нахлынул на него. Сораса успешно противостояла ему, но Дом позволил унести себя прочь. Его тело хоть и двигалось вперед, разбитое, пылающее огнем сердце осталось на лестнице.
Пока Дом шел к городским воротам, ее последние слова преследовали его, эхом отзываясь в голове. Перед внутренним взором стояли тигриные глаза Сорасы и лицо Корэйн. Он пытался поглубже спрятать чувства, как это делала амхара, но не смог забыть ни
