Весна сменяет зиму - Дмитрий Шелест
Пулемёт был невероятно тяжёлым, но стремление Чака было в разы сильнее, он полз по сырой земле, не обращая никакого внимания, на боль и усталость. А возле медивского танка, все ещё шла мирная беседа экипажа, трое курили опиравшись спинами, на зеленоватую броню машины. Зит установил пулемёт и направил его в сторону врага. Точность ему была не важна, хватило бы пару очередей, медивы были крайне расслаблены и не могли даже подумать о каком либо противнике в этой выжженной земле.
– Ну прощайте, бедняги, ничего личного – война, а мне нужен ваш танк, – пробубнил под нос Чак. В следующее мгновение он аккуратно, дабы не спугнуть, щёлкнул затвором и плавно спустил курок.
Из ствола вырвалось пламя, пулемёт затрещал, как грозный молот, гильзы звонко падали на землю, одна отлетела за шиворот и больно обожгла. Танкисты не успели опомниться, как их срезало свинцовой волной, мощные пули танкового пулемёта безжалостно разорвали плоть троих танкистов. Их обезображенные тела сползли по броне на землю, оставив на борту бардовые кляксы. Один из фавийцев успел упасть на землю, до того, как пули настигли его и в диком ужасе кричал нечеловеческим голосом.
– Не стреляйте! Пожалуйста, не стреляйте! Я сдаюсь! Не стреляйте, умоляю вас.
Он встал во весь рост и устремил дрожащие руки к небу, его лицо было перекошено, а из глаз лились слезы. Фавиец не знал куда ему смотреть, кругом была трава и кусты, чуть в стороне обгоревшая техника, но ни одного врага. Он вновь жалобно завопил и, упав на колени, громко разрыдался. В этот момент из травы показался Чак с пулемётом в руках, тяжеленая железяка оттягивала его руки, но дабы держать танкиста в страхе, он пытался держать его как можно уверенней и направлять дуло на зарёванное лицо.
– Ты один остался? В танке есть ещё кто-нибудь? – вертя стволом, прокричал Чак.
– С-со мной бы-были только трое, в-в-вы всех убили.
– Вот и славно, я смотрю у тебя на поясе пистолет висит, вон в кобуре, давай его сюда. Нет блин, не доставай его с кобуры, а то пристрелю, прям в кобуре кидай сюда, а то отправишься к тем троим.
Испуганный фавиец беспрекословно выполнял все его требования, расстегнув ремень он снял кобуру и швырнул её Чаку под ноги и тот, наконец, смог бросит пулемёт в сторону, снабдив себя куда более лёгким оружием. Фавиские пистолеты были ему уже знакомы и он хорошо умел владеть ими, чем-то они были даже лучше муринских.
– Хочешь жить боец? – спросил его Чак, подойдя ближе, и нацелив на него пистолет.
– Очень хочу, – раздался дрожащий голос в ответ.
– Тогда делай, что я тебе скажу, иначе пристрелю, как бездомную собаку, уяснил медив? – тот кивнул Чаку головой и Зит продолжил. – Собери все оружие у убитых и брось в мою сторону, если хоть одно твоё движение меня насторожит, размажу по броне, как твоих друзей.
Парень всё сделал, как приказал Зит, он был молод и совсем не хотел умирать. После выполненного приказа, Чак приказал ему встать на колени, а сам подошёл к трём коротким автоматам, два из которых были сильно повреждены пулями, но один все же мог стрелять. Зит закинул его за плечо и принялся собирать патроны с других.
– Курить есть? Медив, – спокойно спросил он, не сводя с дрожащего парня взгляд.
– Д-д-да, – еле выдавил тот из себя.
– Ну так закуривай парочку, перекурим, – легко сказал он. – Люблю медивский табачок.
Медив дрожащими руками достал из нагрудного кармана смятую пачку, вынул две сигареты, при этом три уронив и подкурив обе, одну протянул Чаку.
– Спасибо тебе, морда вражья, давно курить хотел, аж уши все опухли от охоты. Ты давай дрожать переставай, а то вон, сигаретой в рот не попадаешь. Затягивайся, не отберу. Ты наверное танкист? Твой агрегат стоит?
– Ага, – выдыхая дым, буркнул тот.
– Что с танком? Ехать может?
– Может.
– Не врёшь скотина?
– Н-нет, я механик этого танка, а командира с наводчиком и заряжающим вы убили. Я починил его, п-пустяк был, прокладка прохудилась, масло бежало, с-сейчас все в порядке. Ехать может, – заикаясь, бубнил танкист, жадно затягиваясь и кашляя. – Вы меня сейчас убьёте?
– Тебя как звать-то солдат?
– Веёрт, рядовой Эрол Веёрт.
– Нет Эрол, не убью, твоя смерть мне ни к чему, если сделаешь всё, как я прошу, то отпущу. Мне нужен лишь твой танк и оружие, твоя жизнь мне никак не мешает. Ты вот мне подскажи, что твориться нынче на фронте, а то я на пару дней выпал из событий, вот и не отупляю, какая нынче обстановка. – Чак не испытывал никакой злобы к испуганному до смерти парню, его испуганное, круглое лицо в масляных разводах и слезах вызывала лишь жалость.
– Я не многое знаю, господин котив, только лишь то, что армия Фавии перешла в наступление и продвинулась вперёд на пару десятков километров, где-то больше, где-то меньше. Моя рота выдвигалась из резерва, в город Прерий, там сейчас идёт бой за город, больше я вам ничего не подскажу, даже если захотел бы, не смог. Я всего лишь танкист, рядовой.
– То есть ты хочешь сказать, что вы собрали силы в кулак и накостыляли нам как следует.
– Вроде бы так, господин.
– Понятно всё с тобой. Ладно, ты мне больше не нужен, – как только Чак это проговорил, парень зажмурился. – Но-но, не распускай сопли, солдат, сказал же не убью, значит, не убью, не ной. Докурил?
– Да.
– Сигареты мне придётся у тебя изъять, конечно же.
– Там в танке пачек двадцать лежит.
– О! Здорово, тогда свои оставь себе. А сейчас ты снимай с себя куртку и футболку, документы только не забудь свои, а то получишь от командира по шапке, – медив беспрекословно слушался. – Молодец, теперь повязывай футболку вокруг глаз, чтоб не видел ничего, как в детской игре, только не жульничай, а то подстрелю. Молодец. Теперь шагай.
– Долго?
– Шагай, пока не насчитаешь сотни три шагов, потом сядь на задницу и считай до тысячи, не ссы, вдогонку пулю не пущу. Обещания я умею держать. И ещё, медив, даю тебе совет, абсолютно бесплатно. Молчи о нашей с тобой милой беседе, а то тебя по головке не погладят. Скажи, что-нибудь своим командирам, мол, танк силой у тебя отобрал, да и лучше, что нас было много, а то
