Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко
Так, пара зуботычин быстро объяснили им, что нельзя трогать маленьких исследователей, встречающихся в старых технических ходах. Теперь, при редких встречах, мы с ними вежливо раскланиваемся и расходимся каждый в свою сторону. Ну да, и это называется охраняемый гарнизоном город! Да будь у меня необходимость, я бы без всяких разрешений прошел его из конца в конец, ни разу не попавшись на глаза охране. Правда, до реально запретных секторов не добрался бы, но и это уже немало. В общем, не защита здесь, а натуральное решето! Забыли люди опыт Зверина и Любеча. А ведь второй был «приземлен» именно усилиями диверсантов. Эх, совсем гарнизон мышей не ловит. Ну и ладно. Мне это пока на руку… вот закончу свои дела — представлю Брину полную карту нижних переходов и галерей. Пусть передаст начальству. А я посмотрю, как замечутся словно ужаленные здешние «комендачи».
Ну да, я их недолюбливаю. Пока ползал по «подземным» уровням, они меня то и дело заворачивали из самых интересных мест. Пришлось искать обходные пути. Нашел те самые «старые» ходы, но неприязни к комендатуре это не убавило. Да и черт бы с ними!
Пока я размышлял о вечном, то есть о человеческой глупости, Брин наконец закончил чтение нотации и…
— Начальник верфи сообщил, что ваш дирижабль готов, — произнес мой собеседник.
— Интересно. Почему об этом я узнаю не от него, а от вас? — прищурился я, безжалостно задавив поднявшуюся волну радости.
— Может быть, потому что он не смог вас найти? — с легкой улыбкой на устах пожал плечами куратор.
— Понятно, — протянул я и тут же встрепенулся: — Так что же мы сидим?! Пойдем смотреть!
Каботажник? Маленький «кит»? Мой будущий дирижабль похож на игрушку. По сравнению с «Резвым» он, конечно, выглядит огромным, но поставь его рядом с «Фениксом» — и ощущение будет совершенно противоположным. Впрочем, если брать те же каботажники, хоть торговые «селедки», хоть каперские и пиратские «акулы», сравнение тоже будет не в пользу моего гибрида ужа с ежом. Ничего удивительного. «Чистая» грузоподъемность среднего каботажника около пятидесяти-семидесяти тонн, тогда как мое творение едва ли сможет взять на борт больше двадцати. Немного, но я ведь и не собираюсь заниматься серьезными грузоперевозками, а вот для доставки небольших и очень… мм, «неофициальных посылок», скажем так, лучшего аппарата и не придумать. Да и для других моих целей он подойдет куда лучше, чем обычный, хоть и перестроенный в «акулу», каботажник, ха! А при определенной осторожности можно и с боевыми кораблями потягаться… Хотя и не хочется. Очень. Ну да ладно, это дело туманного будущего, а пока нужно заняться доводкой дирижабля, точнее, той ее частью, которой я не могу доверить здешней верфи.
А вот тут проблема. Из-за большого[19] урода вниз меня никто не отпустит. Да что там, мне даже для свиданий с Аленой приходится изворачиваться и крутиться, словно уж на сковородке. Хорошо еще, что Ветров не отказывает в помощи, да и Ирина со Светланой в свои нечастые приезды в Китеж всегда готовы помочь, предоставив место на своей личной яхте… интриганки! Когда я только узнал, что у них в распоряжении имеется такая роскошь, первым позывом было хорошенько выматериться. Хорошо Мишка удержал. Не очень-то я поверил объяснениям, что как раз в момент его переезда на Китеж яхта была на плановом осмотре, но успокоиться во время его речи успел. А потом и рукой махнул.
Ну, кто виноват, что эти две барышни привыкли крутить интриги где ни попадя из-за всякой ерунды и проверять всех окружающих «на вшивость». Разве что родители? Ну, так именно из-за того, что их отец и мать покинули этот мир, когда наследницам было всего десять-одиннадцать лет, девочкам и пришлось резко взрослеть. А куда деваться, если опекуны особого доверия не вызывают, а единственный человек, что может защитить от их произвола, родной дядюшка в Новгороде появляется реже, чем в каком-нибудь Париже? Да у старшего Горского и на родного сына не всегда время находилось… В общем, действия Мишкиных кузин я понял и обиды на них держать не стал… не смог. Память о той жизни никуда не делась, так что их стремление проверять все и вся мне было достаточно близко. Впрочем, я не о том.
За те пять с лишним месяцев, что прошли с момента начала работы нашей мастерской, мы едва подобрались к выходу «в ноль». И то здесь очень помогли заключенные с военным ведомством подрядные контракты по установке модернизированных штурманских столов на боевых кораблях Ладожской эскадры. От моих собственных запасов осталось едва ли больше двух с половиной тысяч гривен, а пенсионный капитал дядьки Мирона, по его собственному признанию, уже готов показать дно. В совокупности все это означает лишь одно: для полного ввода моего дирижабля в строй денег у нас нет. Пока нет. Ситуация должна исправиться по истечении отчетного периода, но до него еще несколько месяцев, а это значит, что торопиться некуда. Надеюсь, после сдачи переводных экзаменов и возвращения «Феникса» в Новгород господа «географы» смягчат режим, и мы с Хельгой сможем присоединиться к компании Гюрятинича в следующем долгом рейсе. Или хотя бы пропадет необходимость вечно торчать в Китежграде и мне позволят свободно посещать Новгород.
Вообще не понимаю. За прошедшее время люди Несдинича должны были вскрыть не только агентуру Гросса в Новгородской республике, за эти пять месяцев можно было выкорчевать его сеть по всей конфедерации, но нет. Создается впечатление, что «географы», законопатив нашу семью в Китеж, успокоились и вообще позабыли о «конкурентах»! Или меня просто держат в неведении. Нет, я не считаю себя центром мироздания, и тем более не думаю, что тот же инженер-контр-адмирал Несдинич обязан держать меня в курсе своих дел. Но… еще немного — и я на стенку полезу от неведения, запретов и… скуки! Обычной такой скуки. Если бы не редкие побеги к Алене, я бы, наверное, уже что-нибудь учудил.
И не я один. Хельга от безделья уже рычать начала, да так, что наш куратор стал появляться в доме Завидичей лишь в
