Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв
– Крис, не забыла, что мы вечером идем в кафешку?
– Я не сказала «да», милорд, – оглянулась Кристина. – Скорее всего, пойдете без меня.
– Ну, мы еще обсудим этот вопрос. – Парень глянул в глубь коридора: – Вон Скунс идет, закругляйся.
Девушка фыркнула, посмотрела на Матвея, не успевшего сказать ни слова.
– Не хочешь пойти с нами в кафе? Впрочем, вижу – не хочешь. Тогда давай сходим куда-нибудь еще. Если, конечно, у тебя есть время, – деликатно добавила она.
Матвей улыбнулся, вызвав ответную улыбку девушки.
– Когда вы заканчиваете?
– В шесть, но я могу и сбежать.
– Подъеду к шести, жди, у меня кое-какие дела. Ты ведь в ДАСе[12] живешь? Как устроилась?
– Отлично, и девочки в комнате хорошие. – Кристина принахмурилась, вспомнив что-то, но тут же ее лицо разгладилось:
– В принципе, мы можем посидеть в кофейне и в ДАСе.
– Потом обговорим. Беги, действительно Скунс идет.
Кристина оглянулась на входящего в аудиторию преподавателя английского языка – Матвей знал его – и скривила губки:
– Девочкам он нравится, а мне нет. Смотрит, как… паук, и губы слюнявые… и взгляд липкий. Поневоле вспомнишь Хайяма.
– Что именно?
– Ну, он говорил, что учиться необязательно.
Матвей кивнул и процитировал:
Так как истина вечно уходит из рук, Не пытайся понять непонятное, друг. Чашу в руки бери, оставайся невеждой, Нету смысла, поверь, в изученье наук.Кристина засмеялась:
– Я Омарчика тоже читаю и люблю, вечером чего-нибудь процитирую, под настроение.
– Чао, – подтолкнул девушку к аудитории Матвей и не оглядываясь пошел к лестнице. Ее взгляд он чувствовал всей спиной, но не обернулся, чтобы не смазать впечатление, пока не хлопнула дверь. И сразу же увидел в тупичке возле туалета парня в белом, Тараса, которого он «отбил» у налетчиков в собственном доме.
– А говорят, гора с горой не сходятся, – сказал тот с легкой улыбкой, выступая вперед. У Матвея вдруг появилось ощущение, что парень этот намного старше, чем кажется. В глазах его, глубоких, словно бездонные колодцы, стыло бесконечное знание. Он все видел, знал и умел, как столетний патриарх, хотя на вид ему можно было дать лет двадцать семь – двадцать восемь, не больше.
– Как вы меня вычислили? – тихо спросил Матвей, напрягаясь. Появилось чувство, будто его ощупывают изнутри. – Вряд ли эта повторная встреча случайна.
– Реакция ганфайтера, – погасил улыбку Тарас. – Пойдемте поговорим, у меня есть ключ от пустой аудитории, там нас никто не побеспокоит. – Он пошел вперед не оглядываясь, уверенный, что собеседник последует за ним.
Матвей расслабился, не чувствуя опасности, сказал в удаляющуюся спину:
– Здесь разговора не получится. У меня машина, поехали в Центр. Я знаю хорошее кафе на Маросейке.
Через полчаса они уже сидели в уютном кафе, где каждый столик был отгорожен от другого решеткой из бамбука, увитой плющом, и где можно было говорить спокойно, под тихую музыку, не опасаясь подслушивания.
Матвей заказал себе то же, что и собеседник, – салат, грибной суп, филе трески, запеченное в тесте, кофе. Однако ел, не чувствуя вкуса: он не любил играть по чужим правилам. Еще раз, более внимательно, оглядел сотрапезника, отметил гибкость и скупую точность движений, тихую скрытую силу и снова поразился изменчивости лица, дышавшего внутренним, глубоким и всепонимающим покоем; человек этот знал и видел так много, что становилось не по себе. Возраст его угадать было невозможно. Ему могло быть и двадцать семь, и сто двадцать семь лет, и при мысли об этом – вдруг правда?! – Матвея мороз продрал по коже, хотя он и не выдал своих чувств, понимая, что Горшин видит его переживания. И все же Матвей отметил кое-что ранее неизвестное в облике нового приятеля, вернее, в той волне эмоций, которую он излучал: нет-нет да и вспыхивали в ней искры тоски и горечи. При всем своем опыте, силе и знании человек этот не был счастлив, пряча в глубинах души неведомую боль.
В продолжение всего разговора Матвей чувствовал себя скованно и напряженно, как никогда. Впервые в жизни ему встретился человек, способный читать его мысли, как книгу, вычисливший траекторию его движения и даже суть задания, о котором должны были знать лишь трое. Иногда ему удавалось отстраниться от цепкого взгляда Тараса, выскользнуть из пальцев его психофизического ощупывания, и тогда у собеседника в глазах появлялся интерес и уважение.
– Предлагаю сразу расставить точки над «i», – предложил он, заказав кофе и бутерброды. – Я работаю на «Чистилище». Стоит расшифровывать?
– Не стоит, – остался спокойным Матвей. Чего-то подобного он и ожидал, а главное, поверил Горшину сразу.
– Вы хорошо воспринимаете неожиданности, – похвалил его Тарас, не дождавшись продолжения; оба неторопливо принялись пить кофе. – Только не вздумайте задерживать меня. – В глазах Горшина мелькнул и пропал насмешливый огонек. – Даже с вашей подготовкой это не удастся. А то, смотрю, вы подумываете над этим.
Матвей, действительно прикидывающий варианты захвата собеседника, помедлив, кивнул:
– В этом пока нет необходимости.
– Мне нравится это ваше «пока». Итак, продолжим. Кстати, вы хорошо закрываетесь, я имею в виду мысленный блок. В роду экстрасенсов не было? Отца-колдуна, например, бабки-ведьмы?
– Родителей вообще не имел, – пошутил Матвей. – Не знаю, о чем вы говорите.
– Значит, способности врожденные. Надо же, человек владеет адаптивной психофизической защитой и не является членом Круга! Парадокс. Но об этом мы еще поговорим. Я знаю, кто вы.
