Конрад Керз: Ночной Призрак - Гай Хейли
— Совершенство, — прошептал мальчишка.
Ночной Призрак заинтересованно склонил голову набок. Дождь усилился. Мокрые грязные волосы коснулись щеки Карцена. С них стекала вода, ржаво-рыжая от крови, засохшей между прядями.
— Что ты такое? — спросил Карцен.
Страх на время уступил место благоговейному трепету. Ответа он не ожидал. Особенно такого, какой получил в итоге.
— Правосудие.
Дыхание Ночного Призрака пахло сырым мясом и тухлой кровью.
— Правосудие? — переспросил парень.
На Нострамо это затейливое и смешное слово использовали очень редко.
— Правосудие, — повторил примарх. — Это краеугольный камень цивилизации. Без него не будет мира. Не будет тишины. Не будет покоя.
Он отпустил руку Карцена. Тот не пытался дотянуться до ножа, а просто смотрел, как сжимаются на бледной руке все пальцы, кроме среднего и указательного. Через мгновение черные когти погрузятся в его глаза и мозг.
Но вместо этого Ночной Призрак застонал, отшатнулся и, сделав несколько нетвердых шагов, обрушился на мокрую крышу грудой черной ветоши.
Видения о других местах и других временах захлестнули разум примарха с силой потока, прорвавшего плотину.
Его добыча сжалась и превратилась в крохотную черную точку. Новые образы всплывали, поднимаясь из облаков синего света. Два варианта будущего накладывались друг на друга, два образа пульсировал стремясь разделиться, но оставаясь единым целым.
Он видел себя, остановившего руку в миг сомнения и мальчишку, отползающего по крыше прочь. Видел как протягивает ему открытую ладонь, а не смертоносный разящий кулак. Парень остановился и потянулся навстречу. Он…
…Карцен. Имя пришло из несбывшегося будущего…..Парень вырос под его руководством и научился видеть мир за пределами преступных желаний, управлявших им раньше. Жизнь, полная благих начинаний, манила людей, и все больше убийц с улиц менялись, превращаясь из головорезов в наставников, несших весть о Ночном Призраке. Каждая преображенная душа прикладывала свои силы к тому, чтобы однажды сломать написанные кровью устои и возвести на их месте новое общество.
Он возносил благодарности Ночному Призраку и был любим за те перемены, которые нес людям.
Все это произошло.
Но произошло и другое.
Он видел себя, остановившего руку в миг сомнения, и мальчишку, отползающего по крыше прочь. Видел, как протягивает ему открытую ладонь, а не смертоносный разящий кулак.
Парень воспользовался шансом и пырнул Ночного Призрака в бок ножом. Клинок, лишь по случайности проскользнув сквозь сросшиеся ребра, прочные, словно броня, погрузился в основное сердце примарха.
Это его не убило и не могло убить. Но было больно, как же больно…
А мальчишка…
…Карцен. Тот же человек, но другое будущее…
…Парень выжил. Он процветал. Легенда о человеке, столкнувшемся с ужасом ночи, расходилась все дальше.
Он шел к власти по дороге, залитой кровью. Карабкался к вершине по лестнице из костей. Даже тысячи убийств, совершенных сначала его рукой, а затем руками тех, кем он повелевал, не хватило, чтобы получить все, чего он хотел. Деньги. Власть. Женщины. Тысячи людей заплатили кровавую дань, чтобы построить это будущее.
Ночного Призрака стали меньше бояться: люди решили, что раз он дал мальчишке сбежать, то не всесилен, и, значит, смерть можно обмануть. Страх ушел, и его задача стала сложнее. Когда он все-таки настиг повзрослевшего мальчишку, много жизней было потеряно.
— Ты создал меня, — произнес Карцен в обоих видениях: и апостол новой эпохи, и дьявол в рукотворном аду. — Ты создал меня, — прохрипел один, задыхаясь, а другой — сглатывая слезы благодарности.
Одна и та же бледная рука сжимала глотку одного и касалась щеки другого.
«Возможно только одно будущее, — подумал Ночной Призрак. — Только одно».
Светлое будущее померкло, уступая место более темному. Задержись Ночной Призрак всего на мгновение, он, вероятно, осознал бы истину, заключенную в выборе: оба варианта имеют шанс на воплощение, и желанному будущему можно помочь свершиться, подтолкнув события в нужное русло. Но он смотрел только во тьму и видел в ней лишь неотвратимость возмездия.
Глаза примарха несколько раз закатились, меняя цвет с белого на черный и обратно. Он жалобно застонал. Мальчишка отполз по крыше на несколько шагов, затем поднялся на ноги и робко приблизился. Такое поведение было за пределами понимания Ночного Призрака. Бандит должен был убежать. Два события сменяли друг друга с болезненной настойчивостью. Он попытается помочь или нападет? Результат мог быть только один, и Ночной Призрак не относился к тем, кто предпочитает довериться случаю.
Судьбе не разрешено допускать ошибки.
Рука примарха метнулась вперед одним быстрым и плавным, как змеиный бросок, движением и схватила юного бандита за горло. Тот выпучил глаза от страха, но буквально в следующее мгновение успокоился, принимая приговор, который вынес ему Ночной Призрак — и судья, и присяжный, и палач.
Примарх сжал пальцы и казнил несчастного. Его рука была намного эффективнее любой петли. Позвонки нострамца обратились в пыль с тихим влажным хрустом. Свет в глазах парня погас, и Ночной Призрак с кошмарной нежностью опустил обмякшее тело на крышу.
Только сейчас он окинул свою новую жертву взглядом, замечая метки банды, нанесенные на кожу. Хронологически этот парень был всего на несколько лет старше Ночного Призрака. Совсем молодой.
Но возраст не имел значения. Только вина.
— Правосудие, — прошептал примарх.
Ему еще многое нужно было сделать. Подготовить сообщение, написанное изуродованной плотью. Тонкие губы нависли над лицом, которое теперь уже никогда не состарится, и вытянулись, словно для поцелуя. Ночной Призрак высосал глаза — чтобы увидеть то, что видел парень, а вовсе не из-за вкуса теплой желеобразной массы, заключенной внутри. По крайней мере, он убедил себя в этом.
Он жадно всосал воспоминания. Образы и сцены из жизни мертвого бандита пролетали перед мысленным взором Ночного Призрака, вырванные из молекулярной структуры остывающего тела загадочными биомеханизмами в организме примарха. Теперь он знал, где Карцен прятался по ночам, с кем жил и где найти его банду. Ночной Призрак многое узнавал именно таким образом. Сегодня правосудие придет и к ним. Он вынес смертный приговор грешникам, пока еще не знавшим об этом. Шли последние часы
