Дмитрий Дашко - Зона захвата
Жесткий взгляд карих глаз был, пожалуй, визитной карточкой Вали. Эти глаза, посаженные глубоко и близко к тонкому, с горбинкой носу, подавляли, заставляя собеседника чувствовать себя крайне неуютно. Впрочем, на Хаким-бея этот взгляд не производил ровным счетом никакого воздействия. Маге довелось видеть людей и пострашнее, особенно среди тех, кто прошел войну от звонка до звонка.
В отличие от Магомеда, чувствовавшего себя вполне комфортно, Меджидову на полу было не очень удобно, но он стоически терпел, время от времени вытягивая то одну, то другую ногу, чтобы восстановить циркуляцию крови.
Собеседников разделял низкий столик со стоящими на нем пузатым чайничком и вазочкой с конфетами, к которым мужчины не притронулись, понимая толк в самом напитке.
Когда чайная церемония была соблюдена, Вали размеренно произнес:
– Твоя новая наложница не знает, как следует подавать чай?
– Откуда ей знать, Вали? – добродушно усмехнулся Магомед. – Она не восточная женщина, она – русская. А разве ты не знаешь, как большинство русских пьют чай? Конфеты и печенье – это пустяк по сравнению с хлебом, намазанным маслом, и куском колбасы сверху. Чай этим кяфирам нужен, чтобы легче жевалось. Я уж не говорю про пирожки с начинкой и прочую сдобу. Поистине эти русские ничего не понимают в чае.
– Прогони ее, – сказал Вали равнодушно.
Проницательный Магомед лукаво прищурил правый глаз:
– Я вижу, куда ты клонишь, Вали. Эта девчонка пока побудет со мной. Слишком хороша она в постели, как и две другие. Они стараются. Понимают, что с ними будет, если наскучат мне. Но эта – пока лучшая из всех, что были. Найду еще лучше, тогда эту отдам тебе, так и быть. Научишь ее заваривать и подавать чай.
– От тебя ничего нельзя скрыть, Магомед. – Меджидов улыбнулся уголками тонких синюшных губ. – У нас на зоне ты был бы в большом авторитете.
– Я уж лучше здесь в авторитете побуду, – тоже с улыбкой ответил Магомедов. – А за девчонку камень на сердце не держи.
– Конечно, Магомед, – легко согласился Вали. – Я себе всегда найду хорошенькую девку. Наши братья нередко таких из города привозят.
– Братья… – хмыкнул Хаким-бей и добавил после некоторого молчания: – Они мне такие же братья, как и тебе. Толпа моральных уродов и извращенцев. Один золотые коронки ножом ковыряет, второй норовит за щеку какому-нибудь мужику сунуть, будто баб мало. Да они ему, наверное, и не нужны: всю жизнь в горах коз трахал.
Произнеся это, Магомедов скривился. Многие земляки доставляли ему головную боль.
Вали понимающе покачал головой.
– Есть садисты, насильники, все до одного мародеры… – продолжил Хаким-бей. – Кадры как на подбор. А что ты хочешь, они ж действительно полудикие, большая часть жизни любого из них высоко в горах прошла. Это мы с тобой на равнине жизнь прожили, я в армии служил, ты… ты до отсидки председателем колхоза был. Так что нам такие братья – как собаке пятая нога нужны. Но других взять негде, хотя я многое отдал бы, чтобы вместо них оказался мой последний взвод – парни как на подбор все были, хоть и разных национальностей. Я тебе даже больше скажу, Вали: те русские, что прибились к нам, мне больше симпатичны, чем мои земляки, хоть и не подарок все эти кяфиры – тоже за каждым по обозу трупов. Но они – солдаты, я армейскую косточку чувствую сразу. Поэтому и разрешил им остаться: они воевать толково могут, чего не скажешь о наших братьях. – Последнее слово Магомедов произнес с соответствующей интонацией.
– Ты, как всегда, прав, Магомед, – все так же размеренно ответил Меджидов. – В коровнике, в том, который частично переделали под казарму, в уголке русских гораздо чище, чем у наших земляков. Мне даже стыдно за них. Вот уж действительно полудикие. А ведь по таким, как они, люди получают представление о нашем народе и считают потом, что мы все такие. Стыдно, Аллахом клянусь!
– Давай поговорим о нашем деле, Вали, – предложил Магомед, чтобы уйти от неприятной темы.
Меджидов кивнул.
– Процесс выращивания практически закончен, – сказал Хаким-бей. – Приезжавшие в последний раз ученые остались довольны результатом. Вскоре первую партию экземпляров заберут, а мы начнем выращивать следующую. Существам нужна еда, много еды. А рацион у них… ты ведь знаешь, что им нужно. Поток рабов не должен ослабевать. Иначе, хоть меня и убеждают в обратном, твари могут взяться за нас.
Вали вздрогнул. Такая мысль ему в голову не приходила.
– Не волнуйся, Хаким-бей. Еды у этих тварей будет вдосталь.
– Я знаю, что на тебя всегда можно положиться, – одобрительно сказал собеседник. – Скоро мы закончим укрепления и тогда будем чувствовать себя увереннее в случае возможного нападения Асмолова и его банды. Если вторая партия получится так же хорошо, как и первая, то я возьму парочку существ на время, чтобы разделаться с асмоловцами. Тогда мы станем полновластными хозяевами всего района. Городские банды в расчет не беру, их слишком много, некоторые состоят из четырех-пяти человек. Поэтому всех не выловишь и не изведешь. На их место все равно придут другие.
– А дадут ли тебе эту парочку? – с сомнением спросил Вали.
Магомедов пристально посмотрел на собеседника и сказал:
– Мы с тобой давно и хорошо знаем друг друга, поэтому я не стану скрывать от тебя своих планов. Просить я ничего не буду, товар все равно находится у меня. Скажи, зачем мне отдавать кому-то такой товар? Первых я отдам, ладно. Потому что это опытные образцы, экспериментальные, так сказать. Мне самому интересно было, что это такое и что, собственно, должно выйти из этой затеи. Теперь вижу: получилось. И доложу тебе – я шокирован тем, ЧТО получилось. С НИМИ я смогу такие дела проворачивать, что мои теперешние боссы, – Магомедов произнес слово «боссы» с нескрываемым презрением, – мне будут не нужны.
– Я знал, что ты заглядываешь гораздо дальше, чем думают другие, – серьезно произнес Меджидов. – В нынешнем бардаке только ленивый и глупый станет подчиняться кому-то, тем более кяфирам. Признаться, в самом начале я засомневался в тебе, когда ты замутил дела с этими учеными и вояками. Я подумал: «Зачем он делает это, зачем заводит дружбу с неверными?» Но быстро понял: Магомед не так прост: сейчас он делает вид, что подчиняется русским, но потом свое возьмет. Я не ошибся.
– Да, Вали, ты не ошибся. Эти земли не в силах подмять под себя ни Блок Регионов, ни Центр. Им разобраться бы с тем, что они имеют. Эта земля считается ничейной, но так не бывает и быть не должно. Я заберу ее себе, уничтожу всех конкурентов и стану полновластным хозяином. Тогда и город полностью приберу к рукам, ведь, когда я стану снабжать его продуктами, я смогу назначать такую цену, какую захочу. Они все у меня будут вот где. – Магомедов сжал крепкий кулак и, помолчав значительно, добавил: – Мне понадобятся помощники, Вали. Толковые помощники, потому что дел будет больше в разы. Ты согласен помогать мне?
– Какие могут быть сомнения, Хаким-бей? Я согласен, – спокойно и уверенно произнес Меджидов.
Вдруг с улицы донеслось несколько одиночных выстрелов.
Собеседники одновременно посмотрели в окно, за которым уже стемнело и светили прожектора.
Вали резко поднялся, поморщившись оттого, что тело затекло. Прихрамывая, подошел к двери, приоткрыл ее и сказал стоящему за ней охраннику:
– Узнай, что там.
17
Когда Исмаил Исрафилов увидел, как старый Ахмед повел Мажора за штабель досок, он игриво подмигнул Мансуру Махадову:
– Смотри, Ахмед повел Мажора. Сейчас любить его будет прямо в рот много-много раз. – Исмаил многозначительно почмокал.
Махадов презрительно сплюнул:
– Этот старый гомосек вообще на баб не смотрит. А вот мне даже представить противно, что я даю в рот какому-то мужику. То ли дело – бабе. Это я понимаю. Да и многим бабам это нравится.
– Чужие слабости надо уважать, Мансур, – насмешливо произнес Мурад Гамидов. – Ахмед уже старый, у него свои радости в жизни. Смотри, его аж трясет.
Махадов опять с досадой сплюнул:
– О чем вы говорите? Вам это интересно? Мне лично блевать хочется.
– Да брось, Мансур, – усмехнулся Исрафилов. – Никто не говорит, что интересно. Ну хоть поржем, а то скука же смертная.
– Идите, смотрите, – проворчал Махадов, поправляя ремень висящего на правом плече автомата.
Исрафилов и Гамидов переглянулись. Они понимали, что это недостойно мужчин – смотреть на такое непотребство, да не просто смотреть, а подглядывать. Но, с другой стороны, это же не всерьез. Так, чтобы не скучно было.
Можно будет напугать Ахмеда, вдруг у него от неожиданности упадет? Он разозлится, начнет ругаться. А они поприкалываются над ним. А если Мажор от испуга прикусит конец Ахмеду – вот смеху-то будет!
– Ну что, пойдем? – весело спросил Исрафилов.
Гамидов в раздумье пожал плечами:
– Да пошли! Что ты как целка ломаешься!
– Э! Не скажи больше так, да! – возмущенно воскликнул Мурад.
