Фурия Первого консула - Джим Батчер
Тави, отпустив огонь меча, оглядел себя. Быстрый полет стряхнул с него бо́льшую часть пыли, и со второй попытки он убедился, что вполне может сам удержаться в воздухе. И постучал Китаи по пальцам – та выпустила. Выровнявшись, Тави пристроился рядом с ней, почти касаясь плечом и плавно слив две воздушные струи.
– Ты ее еще не убил? – тонко, взволнованно выкрикнула Китаи.
– Не совсем. – Он ткнул большим пальцем в чудовищного великана позади. – Я вот чем занимался.
В ее взгляде он увидел странную смесь уважения с обидой и капелькой зависти.
– Так-то ты доказываешь, что хочешь меня в жены?
– Это дело серьезное, – невозмутимо ответил он. – Ты же не ждешь, что я управлюсь за часок?
Китаи показала ему язык и тут же вскрикнула:
– Берегись!
Оба они отлетели влево от протянувшейся к ним гигантской руки. Едва ушли от ее взмаха, но не от поднявшегося ветра. Их бешено закрутило, разбросав в разные стороны. На глазах у Тави из поднятого ударом горы вихря родился новый ветрогрив.
– Она где? – крикнула ему Китаи.
– В последний раз видел… вроде бы у груди.
Она кивнула, и оба, не сговариваясь, развернулись навстречу великой и медлительной ярости горы. На них налетали новые ветрогривы – кажется, случайно, а не в обдуманной атаке, но при такой ярости Великой фурии это не много меняло. Каждого приходилось сбивать ветряной магией, и Тави поневоле подумал, что он много легче отбился бы, не имея фурий, а положившись на мешочек с каменной солью. Правда, разбрасывая вокруг соль, непросто было бы самому удержаться в воздухе, а его что-то не тянуло высмотреть на Гарадосе удобную площадку, чтобы рассыпать соль с земли. Поэтому он, скрипя зубами, сосредоточено отбрасывал с дороги налетающих ветрогривов, вынуждая злобных фурий держаться на расстоянии.
Воздух дважды содрогнулся от звукового удара – Гарадос ревел: с досады, или от ярости, или от иного нечеловеческого чувства, непостижимого для недолговечных смертных тварей? Может, после он спросит Алеру. Мимо снова пронеслась огромная ладонь – на сей раз не так близко. Сосны топорщились на предплечье, как волоски на человеческой руке. Полил частый холодный дождь.
Они пронеслись мимо бугристого живота и над огромной грудью, так и не увидев царицы, а на высоте плеч Гарадоса их встретила грозовая туча. Они окунулись в густой серый туман, в темноте сверкнула молния. Ветер рванул, взвыл и замер до редких шепотков, но Тави, продолжая полет, явственно различал в этих дуновениях голос – голос, суливший боль, мучения, смерть.
Новый могучий звук – и Великая фурия вдруг застыла. Оба они опешили от внезапной перемены. Замолк скрежет камней, затих рокот земных слоев, и только последние мелкие камешки еще стучали по склонам. Почти в тот же миг замер воющий в туче ветер. Замер и воздух, в нем теперь двигались только падающие дождевые капли. Реже стали вспышки молний, а свет, переливавшийся всеми мыслимыми оттенками, остановился на одном – зеленом.
Зеленый цвет ворда.
– Алеранец! – выкрикнула, стреляя по сторонам глазами, Китаи.
– Кровавые во́роны, – шепнул Тави и обратился к ней: – Она пытается их подчинить. Царица ворда пытается овладеть Гарадосом и Таной.
– Такое возможно?
– Для нас с тобой? – Тави покачал головой. – Но Алера говорила, что основание ее силы шире нашего. Может быть. И если она…
Китаи мрачно закончила:
– Если подчинит двух Великих фурий, ее уже ничто не остановит. – Она смерила Тави взглядом. – А это ты ее к ним привел.
Он скривился:
– Да.
Оба ускорили полет.
– И разбудил их ты.
Тави стиснул зубы:
– Да.
– Просто уточняю, правильно ли поняла.
Тави сдержал вздох, постарался забыть о нарастающей усталости и наддал так, что рев воздушной струи положил конец разговору.
Царицу ворда они нашли на ледяной короне Гарадоса. Она просто стояла – вся в ожогах, нагая, склонив голову и слегка расставив руки. Над ней застыл вихрь – насыщенные кристаллами льда и снега, свитые в блистающую спираль воздушные струи.
Царица открыла глаза, когда они подлетели ближе. Ее улыбка больше не выглядела поддельной. Столько в ней было горечи, ненависти, злого веселья… Тави еще не доводилось видеть подобного.
– Отец, – произнесла царица. – Мать.
Китаи чуть заметно напряглась, но не ответила. Вместе с Тави она опустилась на скалы перед царицей. Трое стояли по углам неровного треугольника.
Несколько секунд длилось жуткое молчание. На камень падали тяжелые холодные капли. Их дыхание превращалось в облачка пара.
– Вы здесь, чтобы меня убить, – не переставая улыбаться, заговорила царица ворда. – Но не сумеете. Вы устали. А все ваши силы очень скоро станут бесполезными перед…
– Она тянет время, – бросил Тави и потянулся к ветряной магии, добавляя себе скорости. В растянувшемся времени собственный голос показался ему протяжным, замедленным. – Бей! – сказал он и швырнул в царицу самое жаркое пламя, какое сумел вызвать.
Царица начала сдвигаться влево, но маратка начала атаку вместе с Тави, не дожидаясь его указаний. Царица ударилась в поднятый Китаи полумесяц стены. Пробила его насквозь, но до того огненная магия Тави опалила ее, вырвав крик из груди.
Вместе с этим криком задрожала, вздыбилась земля.
Тави с мечом в руке метнулся вперед. Царица швырнула в него огненное полотнище, но он вновь принял огонь на клинок, раскалив его до ало-сапфирового пламени. Оставшаяся за его спиной Китаи превращала камень под ногами царицы в густую грязь. Та увязла одной ногой по щиколотку, застряла. Выставила меч навстречу Тави, и клинки, скрестившись, взвизгнули, рассыпав слепящие искры – такие густые, что Тави пропустил удар ногой.
Пинок пришелся ему в грудь, отшвырнул на десять ярдов – на скальный выступ. Тави ударился головой и, отлетев, упал – руки и ноги разом превратились в студень. Дыхание прервалось. На нагруднике его лорики осталась глубокая вмятина.
Китаи ринулась на царицу – блеск кольчуги, взметнувшееся облако волос, по клинку в каждой руке. Ее стихийная, направляемая дикарским чутьем атака ничего общего не имела со строгой выучкой, какую получил Тави, но оттого не стала менее опасной. Сталь ее клинков, встречаясь со сталью ворда, рассыпала лиловые и изумрудные искры.
– Бессмысленно, – холодно проговорила царица, блестя инопланетными глазами, отбивая удары. – Вы опоздали. Убив меня сейчас, вы выпустите на волю Гарадоса и Тану. Вы почли за бедствие то, что сделал со столицей Алеры Секстус? А ведь он выпустил всего одну Великую фурию. У меня их две, и обе древние, совсем не прирученные. Гарадос с Таной убьют все живое на половине континента. Фригия, Аквитания, Родис обратятся в
