Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты

Некоторое время мы сидели на наших с Лейте койках, находящихся в выдолбленных в камне нишах, и постреливали орешками в стену напротив. Потом Лейте придумал соревнование — кто попадёт семенем лимонного дерева в пирамиду из палочек. Некоторое время было очень весело, весёлой суматохи добавил ещё и щенок рыжего волка, который кидался за каждым упавшим на пол семенем, как за своим личным врагом, и частенько врезался лбом в стены или мебель. Потеху не испортила даже рана у Маси, которая появилась из-за неосторожности Милы. Мила засунула орех в рот и отвлеклась на щенка. Когда она повернула голову в сторону Маси, семечко как раз и вылетело, оцарапав тому щёку. Малыши у нас молодцы, другой бы разорался со слезами на целый час, а Мася лишь кратко застонал, а потом утёрся и продолжил играть дальше. Потом мы почувствовали, что больше выпить уже не сможем ни капли, а без воды какие лимонные орешки? Никакого удовольствия. Недоеденные орешки остались в блюде на тумбочке, а мы начали доставать платья.

Платья у меня появились потому, что пару лет назад папочка увлёкся идеей математического моделирования одежды. С тех пор он только и твердит о том, что вскоре все члены нашего племени смогут иметь собственные платья, штаны и рубашки, сшитые точно по их размерам, и о том, что самая сложная часть в изготовлении одежды — разработка выкроек — вскоре будет очень простой. Он мечтает разработать такие формулы, в которые можно будет подставить только размеры человека, и сразу можно будет получить размеры выкроек. Первое платье, которое он сшил для мамы, представляло из себя прямой цилиндр, а для выпуклостей грудей — два острых конуса. Мама сказала, что не оденет такое никогда, папа обиделся и сказал, что мама ничего не понимает в красоте строгих математических форм, а мама сказала, что пусть он лучше пробует на мне. С тех пор моя коллекция платьев сильно увеличилась, но до желанной цели папе ещё далеко.

В нашем возрасте девчонки растут немного быстрее, чем мальчишки, и потому платья примеряли мальчишки — в некоторые я уже не могла влезть. Лайта начала смеяться, увидев самое первое платье — то самое, цилиндром с конусами, перешитое на меня, и не переставала до самого конца. За платьем с конусами последовало платье, сшитое из секторных кусочков (человек в нём был похож на апельсин, точнее, на салат из апельсинов). За «апельсиновым» платьем последовало платье, сшитое из вертикальных полос разной ширины (человек в нём был похож на рыбу), а за ним — платье, у которого зона вокруг груди выглядела, как бочонок из множества дощечек, а низ — как множество клиновидных полос. Папа в своё время очень гордился, когда научился рассчитывать эти «бочоночные» полоски.

— Бочонок! — заливалась Лайта.

Смеха добавляло ещё то, что мальчишки расстарались вовсю, с удовольствием передразнивая девчоночьи жеманные жесты. В разгар веселья подруга Серого опрокинула воду в тарелку с лимонными орешками. На миг все застыли, а потом Лейте завопил: «Ложись!». Мы все плюхнулись на пол, и очень вовремя: в комнате началась канонада, во все стороны летали со страшной скоростью семена лимонных орешков. Открылась дверь, в комнату заглянул папочка. Он зашел в тот самый момент, чтобы получить по лбу последним срикошетившим семечком. Почему-то он решил, что мальчишки баловались, и заревел:

— Вы почему балуетесь? Вы зачем испачкали платья, наше будущее? Я, кажется, запретил вам брать Найвины платья и показывать их чужим? А где у нас запас сушеной крапивы?

Лейте потащился за крапивой, чтобы получить по заду, а Лайта, Мила, Серый и его подруга Квалта быстренько распрощались и спаслись бегством. Так печально закончился такой хороший день.

Ночью собачка сказала Лейте:

— Ваш папа — гений. На таком уровне заниматься математическим моделированием одежды… Это очень почтенно. Найдите способ передать ему, что он не сможет довести это дело до полезного применения, пока не появятся автоматические вычислители.

Глава 6. Прибытие корабля

Этот день начинался очень печально. Накануне мы веселились и заработали наказание. Дело было так: мы собрались в одной пещере рядом с Залом Собраний. Было очень весело, потом Найва за что-то в шутку обозвала меня дураком, я слегка хлопнул её по спине, а она погналась за мной. Убегая по коридору, я завернул за угол и налетел на тётю Берту, которая несла пирожки для вождя племени. Пирожки посыпались на пол. В следующий миг на нас налетела Найва, и мы все упали. К счастью Макуны и ещё одной одноклассницы Найвы, которые решили составить ей компанию в моей поимке, они успели остановиться. Но хуже всего было то, что следом за тётей Бертой шли вождь племени вместе с Главным Ведуном. Зрелище рассыпанного по полу ужина их совсем не обрадовало, и вождь сказал: «Передайте вашему папе, что назавтра вы назначаетесь в помощь главному кожевеннику, на весь день».

Папа, услышав про наше наказание, засмеялся:

— А мы думали идти собирать земляничные арбузы. Ну раз вы баловались, то идите таскать разные разности для кожевенника, а мы с мамой и Масей пойдём косить лён.

Земляничные арбузы! Огромные плоды, сочная мякоть со съедобными косточками и вкусом земляники! В отличии от земляники, которая отходит поздней весной, арбузы имеют толстую корку и могут лежать долго-долго. По этой причине летом их есть запрещено, но во время уборки урожая всегда несколько плодов разбиваются, и обломки обычно достаются детям. От одной этой мысли рот наполнился густой слюной…

А с утра мы пошли к главному кожевеннику. Главный кожевенник, дядька Феодоро, оказался очень добрым и весёлым дядькой. Он очень любил своё дело и сразу рассказал нам много забавного о том, как выделывать кожи, как красить их в разный цвет, о различных сортах кожи. Кожевенная мастерская находилась в самых дальних и самых глубоких пещерах. Этому была очень большая причина: запах. Запах тут был таким сильным, что валил с ног. Мы сразу зажали носы, а дядька Феодоро, будто не чувствуя запаха, понёсся показывать нам своё хозяйство. Оказывается, кожи после того, как их снимают с ящера или других подходящих зверей, надо сначала отчистить от остатков мяса и крови, а затем выделать. Выделка включает в себя дубление и размягчение дублёной кожи. Кожи в нашем мире дубят в огромных бочках с дубящим раствором. Раствор получают из выдержанной сорок дней мочи с доавлением специальных трав. Кожи, которые не прошли выделку, сгнивают за несколько недель. Мы и не подозревали, что наши простенькие плащи и ремни требуют такой сложной обработки. Даже собачка проявила интерес и несколько раз просила меня переспросить дядю Феодоро о тонкостях технологии. Дядя Феодоро обрадовался, подумал, что я хочу стать кожевенником, и разлился трелями, как певчая птица.

Потом дядька Феодоро назначил нам работу. Мы должны были собирать со всех жилищ вёдра с мочой (их каждое утро у нас выставляют из дома в специальное углубление перед дверью) и сливать в очередную бочку. К обеду у нас уже слизились глаза и болели руки. Даже обедать не хотелось, запах забил все отверстия, как глина. После обеда дядька Феодоро сжалился, послал нас на бугор собирать дубящие травы и кору специальных деревьев.

Эта работа была гораздо лучше. Хотя трава была довольно острой и периодически пыталась порезать нам руки, мы собирали её с гораздо большей охотой. Да и вид отсюда открывался просто прекрасный — с бугра было видно море, и очень далеко. Таська, рыжий щенок, которого мы взяли с собою для знакомства с миром, весело носился по склонам и добавлял веселья. Наша старая собака, Ната, смотрела на его веселье неодобрительно и несколько раз даже пыталась пригавкнуть. Где-то через три вязанки душистой травы Найве пришла в голову великая мысль:

— Собачка, а у тебя, наверное, есть имя?

Собачка дёрнулась и немного удивилась:

— Ну… да. Меня зовут Пётр.

Мы засмеялись. «Петром» в нашем мире называли кучу навоза, смешанного с соломой для получения удобрений. Мы объяснили это собачке.

— Ну, тогда зовите меня «Петя». Такое имя вас не смешит?

Такое имя нас не смешило, и с этих пор мы всегда звали нашу собачку (точнее, пёсика) этим именем. Найва не остановилась в своих расспросах:

— Петя, а вас в детстве, кода наказывали, заставляли вёдра с мочой таскать?

— Нет, у нас из домов все эти вещества по трубам утекают.

Найва удивилась:

— Что, такое ценное вещество — и в море? А у нас всему применение находится, какашки идут на топливо и удобрения, моча — для кожи, нас их заставляют очень старательно собирать. В море по трубам уходит только грязная вода, которой посуду моют.

— У нас тоже так когда-то было. А потом люди придумали химию и научились выделывать кожи с помощью искусственных веществ… и не таких пахучих. И даже искусственные кожи делать.

Эта идея нам с Найвой понравилась.