Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты
— А какие ты математические загадки знаешь? — спросила я. Лайта надолго задумалась, потом сказала:
— Как рассчитать дальность полёта стрелы, если её выпустили из баллисты под углом тридцать градусов к горизонту и со скоростью сто метров в секунду?
— А что, это возможно? — удивились мы с Серым.
— Возможно. Для этого надо решать квадратное уравнение, а для этого надо знать, что такое квадратная функция. Нас в школе только что научили.
Мы с Серым преисполнились большого уважения к той, которая знала, что такое квадратная функция.
— А ты какой класс закончила?
— Шестой.
— А мы с Серым второй.
Дракон наверху ещё раз взвыл и со всей мощью обрушился на наше каменное убежище. Камни немного подались, с потолка посыпалась земля, но убежище выстояло.
— Да, баллиста нам бы сейчас не помешала, — мечтательно протянул Серый.
Дракон сделал несколько кругов по поляне перед убежищем, захлопал крыльями и улетел. По всем правилам, которым нас учили на природоведении, выходить из убежища можно не ранее получаса после ухода дракона. Драконы — хитрые твари, иногда они делают вид, что улетают, а на самом деле возвращаются и садятся в засаду.
— Ещё загадки знаете? — спросила Лайта.
— Ага. За хлеб заплатили монету и ещё полцены. Сколько стоит хлеб? — спросила я.
— Полторы монеты, — дружно сказали Серый с Лайтой.
— Неправильно!
Мои друзья мне не поверили, и следующие четверть часа мы провели, горячо споря о решении этой задачи. В конце концов мне это надоело, и я спросила:
— А квадратная функция — это сложно?
— Нет, это число, умноженное само на себя. Сложнее всего — это обратное действие, найти число, когда известен только его квадрат. Приходится много раз умножать разные числа сами на себя, чтобы понемногу приблизиться к правильному решению, его ещё называют корнем.
Эта задача меня заинтересовала.
— То есть если квадрат девять, то корень — три?
— Да. А если квадрат шестнадцать, то корень из него — четыре. Сложнее, если число промежуточное, например, восемь.
— Мы еще нецелые числа не проходили.
— Ну тогда попробуй найти корень из восьмиста, это то же самое, только в десять раз больше число и в сто раз больше квадрат.
Я начала в уме прикидывать разные варианты и вскоре спросила:
— Корень из восьмиста — примерно двадцать восемь?
— Не знаю, — удивилась Лайта, — похоже, ты действительно любишь математику.
Потом они с Серым начали меня проверять, и за это время минули те полчаса, которые полагалось ждать дракона. Мы начали выползать из убежища, когда вдалеке послышались крики. По голосу я узнала Лейте и Масю.
— Теперь мы точно можем быть уверены, что дракон не вернётся, — сказал Серый.
Мы осторожно приблизились, готовые в любую секунду удрать обратно в убежище. Но оказалось, что тревожные крики Лейте и Маси относились совсем не к дракону, а к древесным мартышкам. Эти безобидные в обычное время существа сейчас занимались тем, что активно собирали орехи нум с тех деревьев, до которых мы так и не дошли. Я быстренько переговорила с Лейте — дракон наведался к их убежищу, попробовал его на прочность и сразу улетел. Всё то время, пока мы прятались от дракона, они весело играли в слова и очень хорошо провели время. Я представила Лейте Лайту, они поздоровались, но разговаривать не стали — нужно было прогонять мартышек. Работа эта непростая, мартышки очень ловкие, а между конечностями у них кожаные перепонки, благодаря которым они могут планировать от дерева до дерева и не разбиваться, если упали. Единственный способ их прогнать — это кидаться камнями и палками, но даже это не всегда помогает. Иногда мартышки ловят их прямо в воздухе и кидают обратно. На счастье людей, кидают они неточно.
За следующий час мы набрали множество орехов нум. Обратно мы еле ползли, нагруженные тяжелыми мешками. Не то что играть в слова, но даже смеяться уже сил не было. На очередном подъёме Лейте пришла в голову великолепная мысль:
— Лайта, а ты видела Найвины платья? Давай мы тебе их покажем. У неё целая коллекция!
Я удивилась тому, почему такая хорошая мысль не пришла в голову мне, и горячо поддержала Лейте. У меня у единственной из всех детей нашего племени есть коллекция платьев. Строго говоря, я единственная, у кого из детей вообще есть платье. Красивые, сшитые специально для них, платья есть не у всех взрослых. Это очень трудоёмкая вещь. Обычно наши люди заворачиваются в кусок ткани длиной в шесть шагов особым образом, в результате чего он держится на теле сам и не мешает двигаться.
Обычно летом наши дети носят самую минимальную одежду. На ногах — сандалии, чтобы можно было ходить по скошенной траве и не бояться колючек. Чуть выше — особые гетры из кожи, они завязываются над коленом, для того, чтобы можно было бегать между трав с острыми листьями и зарослям разных крапив. На шее висит на завязках плащ — пончо, для тех же целей. По сути дела, это просто кусок кожи, в котором прорезано отверстие для головы. Вокруг талии идёт пояс, на котором спереди висит карман для разных вещей, а по бокам — ножны для ножа и колчан для стрел. Сзади на отдельном ремне находится так называемая «сидушка» — кусок кожи с пятой точки хищного ящера. В этом месте кожа у них самая толстая и самая мягкая. На голых камнях и на земле нам сидеть без сидушки не разрешают, говорят, что у людей очень легко простужаются все органы, которые расположены в низу тела, и что так можно умереть. Дети, говорят, простужаются ещё легче. Поэтому все люди нашего народа — и дети, и взрослые, таскают на себе эти сидушки. На этом летняя одежда для детей заканчивается. Зимой нам выдают плащи, сшитые из меха разных животных. Они совершенно бесформенные, от меховых одеял они отличаются только тем, что у них есть рукава. Зато они очень тёплые. Осенняя одежда отличается от летней только увеличенным кожаным плащом.
— У тебя есть платье? — удивилась Лайта.
— Много платьев!
— И такие забавные! — поддержал Серый, который как-то раз видел всю коллекцию.
Идея о том, как мы повеселимся по ходу примерки коллекции, придала всем сил, и мы зашагали быстрее.
— А ты ещё какие-нибудь математические загадки знаешь? — спросила Лайта, с трудом таща свой переполненный заплечный мешок.
— Знаю. Друг навстречу другу начинают катиться два шара. Между ними было двести метров, когда с одного из них взлетела муха и полетела к следующему, от него — обратно, а потом опять ко второму шару, и так до тех пор, пока шары не встретились. Сколько к этому моменту пролетела муха, если шары двигались со скоростью пятьдесят метров в минуту, а муха — семьдесят пять метров в минуту?
Лайта несколько раз переспросила условия задачи, потом подумала и сказала:
— Это легко! Это задача с неизвестным, которое надо обозначать, обычно «иксом». Составляем уравнение, так, за то время, пока муха пролетит до второго шара, он прокатится икс метров… Ой, таких уравнений будет много…
— А вот и не так! Шары встретятся через две минуты, а муха со скоростью семьдесят пять метров в минуту пролетит за две минуты сто пятьдесят метров!
Собачка в кармане у Лейте хрюкнула (обычно она так хрюкает от удивления), а Лайта сказала:
— Всегда боялась математики. А она, оказывается, может быть весёлой.
Войдя в нашу пещеру, Лейте бросил мешок с орехами в прихожей и юркнул на кухню за кувшином с питьём.
— Папа, мама, мы пришли! Извините, что так долго, нас гарпии задержали, а потом дракон надолго в убежище зажал! — закричала я.
С кухни донёсся папин рык:
— Анустойкудапошел! Лимонные орешки возьми! И орехи нум надо не на пол кидать, а на полки складывать!
Иногда наш папа любит притворяться очень суровым, хотя на самом деле он очень добрый. Из кухни выскочил Лейте, держа в руках кувшин и тарелку с орехами.
— Да, пап, мы сейчас всё сложим.
Мы подобрали мешки, кое-как запихнули их на полки над входом и закрылись в детской. Там мы по очереди приложились к кувшину с водой, разбавленной фруктовым соком, и пососали лимонные орешки. Нет ничего лучше, чем после жары и беготни попить водички с орешками! Хотя лимонные орешки и требуют некоторой ловкости при их поедании, дело того стоит!
Лимонные орешки опасны тем, что при попадании в жидкость раскрываются и стреляют семенем с очень большой скоростью. При этом из очень твёрдого ореха вытекает кисло — сладкая, очень вкусная жидкость. Засунув орех в рот, надо держать его утолщением к себе, а узкой частью так, чтобы она немного выходила из губ. Тогда семечко стреляет вперёд, а не тебе в рот. Если перепутать, то оно может и щёку пробить. Но таких дураков, которые способные перепутать толстую часть с узкой, мы не знаем, а маленьким детям лимонные орешки не дают.
Некоторое время мы сидели на наших с Лейте койках, находящихся в выдолбленных в камне нишах, и постреливали орешками в стену напротив. Потом Лейте придумал соревнование — кто попадёт семенем лимонного дерева в пирамиду из палочек. Некоторое время было очень весело, весёлой суматохи добавил ещё и щенок рыжего волка, который кидался за каждым упавшим на пол семенем, как за своим личным врагом, и частенько врезался лбом в стены или мебель. Потеху не испортила даже рана у Маси, которая появилась из-за неосторожности Милы. Мила засунула орех в рот и отвлеклась на щенка. Когда она повернула голову в сторону Маси, семечко как раз и вылетело, оцарапав тому щёку. Малыши у нас молодцы, другой бы разорался со слезами на целый час, а Мася лишь кратко застонал, а потом утёрся и продолжил играть дальше. Потом мы почувствовали, что больше выпить уже не сможем ни капли, а без воды какие лимонные орешки? Никакого удовольствия. Недоеденные орешки остались в блюде на тумбочке, а мы начали доставать платья.
