Вращение временной оси - Ибикус
Полный радостными мечтами, я влетел в издательство и просто ворвался в кабинет Марка. Первое, что я увидел, это обнявшихся Марка с Полиной, которые стояли перед столом Марка. На звук открывшейся двери они повернулись и мгновенно отстранились друг от друга. У Марка был ошарашенный вид, а Полина побледнела, как мел.
— Я пойду к себе Марк Савельич, — жалобным голосом сказала она и, обойдя меня по дуге, словно опасного зверя, вышла из кабинета.
— Ну, ты братец и фрукт! — раздраженно сказал Марк. — Стучаться надо!
— С чего бы вдруг! — не менее раздраженно ответил я. — Я зашел в рабочий кабинет в течение рабочего дня! Этикет дозволяет входить без стука, Марк Савельич. Заведи себе секретаршу, тогда не будет сюрпризов.
— Ладно, ладно, проехали… Чего хотел? — уже без раздражения, но с легким неудовольствием спросил Марк.
— Соскучился, повидаться заскочил, — зло ответил я. — Только, кажется мне здесь не рады.
— Продолжение повести принес? — спокойно спросил он.
— Принес, — ответил я и швырнул пакет с рукописью на стол. — Если угодно могу больше не появляться, окончание повести пришлю с курьером. На этом наше сотрудничество считаю законченным.
— Да погоди, не кипятись, благодетель ты наш. Сходи наверх к Полине, получи гонорар за предыдущую часть, да Варвару навести, очень интересуется продолжением твоей повести, да и тебя желает повидать…
У меня вдруг вся злость испарилась. Чего я, собственно раскипятился? Полина переметнулась к Марку? Да и бог с ней. Я же все равно собирался покинуть эти края. Да я ведь и не на Полину разозлился, а на Марка. Я же его из г… вытащил, ну где бы он был, если бы я придумал реанимацию его издательства? А он в награду невесту у меня увел. Друг называется! Ну и черт с ними со всеми. Повесть допишу все равно, тут у меня свой интерес, и гонорар, естественно, получу. Деньги то очень понадобятся для моего путешествия в Сибирь.
— Нет, Марк. Разбирайся со своим гаремом сам, да повесть мою прочитай. Завтра я зайду, чтоб узнать резюме, ты уж побеспокойся. Гонорар тоже завтра получу. Приду к концу рабочего дня, часа в четыре. В кабинеты входить не буду, ты уж сам изволь выйти и пригласить, если свободен будешь.
Я отправился домой, но не отказал себе в удовольствии, выходя из кабинета, пропеть песенку:
«Если б я был султан, я б имел трех жен,
И тройной красотой был бы окружен…»
По дороге домой завернул в лавку и приобрел бутылку мадеры. Недешевое вино, но могу себе позволить, наливка мне не нравиться, возможно, ее тут делать не умеют. Возвратился домой, хоть и не рассчитывал столь рано появиться. Ольга, казалось, ждала меня.
— Не печальтесь барин, — сказала она, принимая мой полушубок. — Не велика потеря.
— Ты о чем? — удивленно спросил я.
— Известно о чем. О барышне Елисеевой, — усмехнулась Ольга.
— А ты откуда все знаешь?
— Прислуга всегда все знает. Это господа прислугу не замечают, а уж она-то все знает о господах.
— Пожалуй, ты права, — задумчиво сказал я. — А скажи-ка, раз уж ты все знаешь, давно это у них с Марком?
— Да сразу же, как только Полина Ильинична заняла директорский кабинет в издательстве…
— А как Варвара к этому относится?
— Никак не относится, — продолжала рассказывать Ольга. — Ей все равно. Матери ее тоже все равно, издательство стало приносить доход и не маленький. Так что все довольны, да и вам тужить не о чем. Барышня Денисова поинтересней будет, хотя сердцу не прикажешь. — Тут Ольга вздохнула и ушла на свою половину.
«Как же так получается, — думал я. — Сначала Мальвина меня бросила, это еще в моем мире, потом Анна от меня сбежала с поручиком, уже в другом, чужом для нее, мире, теперь вот Полина переметнулась к Марку. Может что-то со мной не так? Что-то не то я делаю? Ну ладно, Мальвина, бог с ней. Я уж ее почти забыл. Да и не моего уровня девица… Анна, тут все как-то странно, она ведь сама ко мне прилепилась, у меня поначалу только дружеские чувства были. Это потом я на нее запал, когда она спасла меня в моем мире, а потом еще спасла уже в другом. Лучше бы не спасала… До сих пор не могу забыть, а ведь год прошел. С Полиной та же история, только она меня не спасала. С ней вообще черте что: сама полюбила, сама разлюбила… Может мне на крепостной жениться? Вот до чего додумался. Зачем на крепостной-то жениться, она и так моя будет когда захочу… Ох неправильно все это».
Я достал бутылку мадеры и снова окликнул Ольгу.
— Принеси-ка, душа моя, стаканы, да огурчиков порежь, — сказал я ей. — Сама тоже посиди со мной. Не люблю пить в одиночку…
— Извольте, барин, — ответила она, и вскоре появились стаканы и порезанные соленые огурчики.
Я не собирался спаивать свою крепостную девку, зачем мне ее спаивать. Она и так прекословить не станет… Просто, поговорить хотелось, порассуждать о жизни. Я ей, конечно, тоже плеснул в стакан и она пригубила. А я лихо ополовинил стакан и закусил огурчиком. Тут Ольга опять усмехнулась и одним махом допила все, что я ей налил. Удивила она меня, но жмотничать я не стал и налил ей еще полстакана.
— Как же так получается барин, — вздохнула она. — Как же это так получается…
Ольга сидела подперев рукою голову, глядя на меня совершенно чистыми голубыми глазами.
— Вот рождается человек в барской семье, — начала она неспешный рассказ, — с малых лет за малышкой ходит нянька, одевает, умывает, кормит, обихаживает. Вырастает барышня, никаких забот не зная. В жизни ее все ясно и просто: балы, кавалеры, ухаживания, красивые слова, потом ее ведут под венец, рождается новый человек и все повторяется: балы, кавалеры, красивые слова, ухаживания… А вот рождается человек в крестьянской семье, никаких нянек у малышки нет, она сама нянька для младшего братишки. С малых лет работой озадачена, надо гусей пасти, за другой скотиной приглядывать. Подрастет, — с матерью по хозяйству работает и избу обиходит и белье постирает и в поле посильные дела делает. Не сидит без дела, чем-нибудь да занята, а подрастет, никаких балов и кавалеров в помине нет. Только зажмет в углу, да облапает пьяный конюх. А как придет время отдадут ему эту девку в жены, не спрашивая на то ее желания, и рождается новый человек, такой же раб, с такой же судьбой. Вот и скажи мне барин: выходит у господа Бога
