Сергей Кусков - Золотая планета

А Эмма? Пожалуй, тут сработал тот же закон, что и с Бэль. Она не сделает мне плохо просто потому, что ей это не надо.

— Они уехали. Я же развернулся и убежал. Вот и все.

Я закончил. Эмма задумчиво молчала. Долго молчала, несколько минут. Затем выдала вердикт:

— Так не бывает.

— Бывает, Эмм, бывает. И после этого ты со своими глупостями? Пожалуйста, пожалей меня, не доставай. Я только что потерял девушку — не до тебя сейчас.

— И что ты собираешься теперь делать? — словно не услышала она.

— А что я могу?

— Как — что? Искать ее!

Я рассмеялся:

— Зачем? Господи, Эмма, как же ты не понимаешь, я не смогу смотреть ей в глаза после этого!

— Но ты же ни в чем не виноват?

— Не виноват? — Я вспылил, закричав во весь голос. — А если бы она не была аристократкой? Если бы сзади не ехали ее охранники? Что было бы тогда?

Я неудачник, Эмма. Неудачник во всем. Да, мне везет по жизни, сказочно везет! То, что я встретил ее, — чистая случайность. Она тупо забыла у меня свой навигатор, которым я затем растиражировал преступления Толстого, — тоже случайность. Я устроил дебош, да такой, что в школу нагрянула королева, но и это случайность! ЭТО ВСе СЛУЧАЙНОСТИ, Эмма!!!

…Когда я говорил, озвучивал вслух сокровенное, мне становилось легче. Пусть она знает, кто я, — слишком тяжело таскать такой груз в одиночку.

— Я ничего не добился из того, что хотел, мне просто сказочно, нереально фартило. Всю прошлую неделю. А встреча с Толстым — закономерный итог. В школе меня считают чуть ли не героем, но на самом деле я — ничтожество. Ничтожество, неспособное самостоятельно защитить ни себя, ни собственную девушку. И то, что произошло, — всего лишь судьба, решившая забрать назад свои долги. Только и всего.

Ну, вот и выговорился. И стало намного легче. Спасибо Эмме хотя бы за это.

— Я не могу с ней встречаться, — закончил я. — Не могу с ней видеться. Я просто не смогу посмотреть ей в глаза.

— Ты слишком строг к себе. Ты не виноват, что не можешь справиться с целой бандой.

Я лишь усмехнулся:

— Человек отвечает за все, совершаемое им в жизни. Я мог что-то сделать, мог как-то договориться с ними. Раньше, в школе, с первого дня. Я не знаю, что я мог, НО ЧТО-ТО ВЕДЬ МОГ ЖЕ!

Вновь горькая усмешка. Эмма не перебивала.

— Знаешь, если бы на нас напали совершенно левые, посторонние хулиганы, дело случая… Но так? — Мне было дано понять, что нельзя выжить, опираясь на одно везение. Какие-то высшие силы постарались, я благодарен им. Надо что-то делать самому, не надеясь на чудо, а с этим у меня проблемы. И пока я не решу свои проблемы, пока не смогу защититься от Толстого и ему подобных… Пока я не научусь делать так, чтобы у меня что-то получалось… Я должен забыть о ней.

Она лишь покачала головой:

— Ты не прав. Я не знаю почему, просто… не прав ты.

— Тем более ты ее не нашла. — Я вновь усмехнулся. — Видишь, все-таки судьба!

— Я могла плохо искать. Пропустить. Я же человек! И еще… Помнишь, я тогда начала говорить в коридоре, когда ты ударил Рубини по носу?

Я кивнул.

— Что есть одна девушка, но не из первой сотни?

— Да. Знаешь, кто это?

— Ну, кто же?

— Принцесса Изабелла.

Я вновь рассмеялся, от всего сердца.

— Эмма, чтобы ты знала, принцесс охраняют «ангелы-хранители». Это такие молоденькие девочки лет от восемнадцати и до тридцати пяти. Я вчера, да и позавчера, достаточно на них насмотрелся. Даже дворцовая стража, те ребята в черном, не допускается к этому. А ее охраняли здоровые молодчики. Так что это не принцесса, однозначно.

— Ну, не знаю… — Эмма задумалась. — Но она подходит по всем твоим параметрам.

Я пожал плечами. Мало ли людей подойдет под мои скромные параметры? Наличие брата, сестры и кузена определенного возраста.

— И твою Бэль ведь тоже зовут Изабеллой? — не унималась она.

— Ты знаешь, сколько Изабелл на планете? После Марии это одно из самых распространенных имен. Сколько ты встретила их, пока копала? А сколько среди них модов?

— Много. — Она задумалась. — И модов человек десять. И четыре точно с белыми волосами.

— Вот видишь. — Я усмехнулся. — Но допустим, это она. И что? Это что-то изменит? Я смогу смотреть ей в глаза оттого, что ее мать — правительница планеты?

Молчание.

— Помнишь, ты говорил Карине, что тебя найдет настоящая принцесса и ты ее…

Я вновь рассмеялся. О, святая наивность!

— А что я еще должен был сказать Карине, Эмма? Или ты предлагаешь мне стать альфонсом? Найти себе принцесску, аристократку, спрятаться за ее юбку, решить с помощью ее громил свои проблемы, затем лечь на диван и не знать горя?

Эма открыла рот от удивления.

— Но… Я думала… Ты серьезно тогда…

— Я серьезно. Но только начну я с того, что я буду защищать ее. Может, не кулаками, как-то иначе, но только не прячась за чьей-то юбкой. Все, Эмм, прости меня, но я хочу посидеть в одиночестве.

Она поднялась, направилась к двери, затем обернулась:

— Хуан, может, если тебе все равно… ты сделаешь, что обещал? Я ведь исполнила твое требование.

Я с таким презрением оглядел ее снизу вверх, что она непроизвольно отшатнулась.

— Эмма, неужели ты такая дура и не понимаешь, как низко пала со своей «лотереей»?

— Но я…

— Тебе так нравится быть опустившейся блядью без собственного мнения? Пусть даже с деньгами и влиянием семьи?

Молчание. Долгое-долгое. Она порывалась что-то мне сказать, открывала рот, но вновь закрывала. Наконец, увидев что-то на полу, воскликнула:

— Ой, а что это?

«Это» оказалась визитка Сильвии — кусочек позолоченного пластика, инкрустированный драгоценными камешками. Видимо, вчера, снимая брюки, не заметил, как она вылетела из кармана.

Карточка эта, даже без учета стоимости камней и золота, сама по себе произведение искусства. Одна работа ювелира в ней, ручная работа, стоит больше маминой зарплаты. Оно и понятно, личный номер сеньорита Феррейра абы кому не дает, а те, кому дает, — достаточно состоятельные люди, чтобы продемонстрировать им шик, богатство и превосходство семьи Феррейра над остальными, даже в такой мелочи.

— Так это что, правда? — Ее изумление было… таким искренним и огромным, что мне вновь захотелось рассмеяться.