Андрей Самойлов - Последний переход
– Видал? – спросил со значением.
Княженцев глянул на кучу, подумал, что подвиг не велик, однако вслух сдержанно похвалил:
– Молоток.
Виталий, кажется, хотел что-то сказать, но не успел, поскольку тут раздался голос Павла. И голос этот был озабоченный.
– Однако, мужики… – протянул Забелин.
– Что? – обернулся Егор.
– Ха-ха, – без смеха ответил Пашка. – Как выражаются наши младшие братья по разуму, янки: я не думаю, что это хорошая идея… Я вот тоже не думаю, что это хорошая идея, но мой телефон не работает.
И продемонстрировал табло телефона с надписью «Нет сети».
– Первый раз такое, – промолвил он грустно.
Из еловых зарослей появился Аркадий, также с охапкой веток.
– Как мои портки? – спросил он, видя свою амуницию распяленной на траве.
– Коптятся. – Егор усмехнулся.
Это словечко, видимо, вызвало у Виталия рыболовные ассоциации.
– Слушайте-ка, – оживился он. – Может, удочки побросаем пока?
Пашка поднял голову, оценивающее обозрел реку.
– Можно, – вынес он вердикт. Кивнул Егору: – Пошли, князь. Порыбачим, посмотришь, что это за штука – рыбалка.
Княженцев отказался. Рыбная ловля всегда казалась ему занятием, рассчитанным на субъектов, чья нервная система отмерла за ненадобностью, вместе с головным мозгом… Не пошел удить и Аркадий.
– Не люблю, – коротко сказал он. – Да и за костром кто-то должен смотреть.
Павел с Виталием долго собирали какие-то свои рыбацкие манатки, потом спустились к воде. Слышно было, как они о чем-то там неразборчиво переговариваются, затем утробно булькнуло упавшее в воду грузило.
Егор пощупал раскинутые джинсы.
– Сырые, черт, – сказал он.
– Подкинь дровишек, – посоветовал Аркадий.
Сделали так. Сухие ветки радостно вспыхнули, затрещали, закорежились на углях.
– Послушай, Егор… – Кауфман понизил голос. – Скажи, пожалуйста, что ты обо всем этом думаешь?
Княженцев поморгал.
– Трудно сказать… А ты?
Аркадий сделал маленькую паузу, прежде чем спросить:
– Скажи, в поезде ничего странного ты не заметил?
Этот вопрос заставил Егора усмехнуться еще раз.
– Заметил, – сознался он. И рассказал о случае со спичками. Да и вообще с Семеном…
– Вот! – воскликнул Аркадий приглушенно и обернулся. – Вот именно. Семен! С ним начало твориться неладное еще задолго до того… Согласен?
– Есть резон, – спокойно произнес Егор. – Скажи, а ты что… не хочешь, чтобы они слышали наш разговор?
– Чтобы Виталий не слышал, – еще тише ответил Аркадий.
– Почему?
Аркадий дернул уголками рта.
– Пока не скажу. Сам не знаю.
Егор пожал плечами.
– Дело, конечно, твое… А у тебя что, тоже нечто странное в поезде было?
Аркадий как бы замялся:
– Похоже, что да.
– Уточни.
– Уточнить не просто. Это довольно смутно… Сон какой-то странный; точнее даже не сон – не картинки то есть, – а какая-то тревога. Мрак, клубящаяся тьма. Будто бы это обступает меня со всех сторон… Обступало, но я вырвался.
– И то уж хорошо, что вырвался, – улыбнулся Егор.
– Я тоже так думаю. Вырвался и проснулся. Думаю: вот, черт возьми, этакая дрянь приснится… Встал, пошел в сортир. За окнами темень, все спят, весь вагон. Зашел я в сортир, сделал дело, ручку повернул, чтобы выйти, а дверь не открывается. Ну, думаю, спросонья фиксатор не повернул. Смотрю: а он стоит на «открыто». Я дверь еще раз дернул – она как будто поддается, и в то же время нет, будто ее кто-то придерживает снаружи. Я еще сильнее дернул – то же самое… – Аркадий прервался, покачал головой. – Надо сказать, мне малость не по себе сделалось. Что за дела? Повернул на «закрыто», дернул – да, закрыто. Вновь на «открыто», дернул – та же штука, словно кто-то мешает. Тут, признаться, мне стало жутковато, остановился. Перестал дергать. Стою, вслушиваюсь. Вагон мотается, колеса по рельсам стучат, вроде бы за дверью ничего не слышно. Ну, постоял я полминуты, взялся за ручку…
– И тут она легко открывается, как в сказке, – закончил в тон рассказчику Егор.
– Совершенно верно, – сказал Аркадий, даже не улыбнувшись.
– И никого за дверью не было?!
– Абсолютно, – подтвердил Кауфман. – Спящий вагон, ни одного бодрствующего объекта.
– А в тамбур ты не заглянул?
Аркадий усмехнулся.
– Побоялся. Поверишь?.. Подумал об этом, но не стал. Пошел к себе…
Он не успел договорить, потому что тут, как чертик из коробочки, появился Пашка со спиннингом в руке. Вид у него был злой.
* * *И выругался он неприлично.
– На… … …!! Дурак!
– Кто? – искренне удивился Егор.
– Да я, кто же еще. Других у дурака дел нет – пошел рыбу ловить! Вот уж действительно, нашел, кого слушать!
Не прекращая самокритику, он сунулся к своим вещам, словно бы проверял что-то.
Здесь появился и тот, кого сдуру послушал Забелин. Выражение его лица было крайне недовольным и обиженным – похоже было, что, прежде чем подняться наверх, Пашка сперва высказал напарнику свои созревшие после рыбалки умозаключения.
– Не клюет ни хрена, – пожаловался он, подойдя к костру. – Что, блин, за место такое!
– Место, положим, и впрямь замысловатое, – с неуловимым сочувствием сказал Аркадий.
Виталий присел у костра.
– Да уж… – протянул он. – Если уж люди пропадают неизвестно куда…
Павел проверил одежду. Повеселел немного:
– Сохнет отлично, скоро тронемся.
– А если нас еще один такой дождичек накроет? – Егор ухмыльнулся.
– Ты предлагаешь здесь сидеть? – скосился на него Пашка.
Княженцев только плечами повел, ссутулился.
Пашкино «скоро» оказалось не таким уж скорым. Солнце уже перевалило зенит, тени укоротились и вновь стали удлиняться… Жара усилилась, накаленная за день земля начала отдавать тепло снизу. Видно было, как над дальним перевалом дрожит, призрачно переливаясь, горячий воздух. Здесь же, у костра, под елями, он казался насыщенным запахами дыма, смолы, хвои и реки – вольный, неспокойный, с диковатым ветром воздух бескрайнего, как океан, изменчивого мира.
Княженцев залюбовался видом, но тут Пашка бесцеремонно ткнул его пальцем в бок:
– Эй, герр профессор! Подъем.
Егор откашлялся.
– Замечтался.
– О чем?
– Ну… трудно сказать. Просто сидел, смотрел… Красиво.
На миг вспомнились свои странные видения на пути к реке; не забыл Егор и рассказ Кауфмана о снах в поезде – явная схожесть этих двух событий, конечно, не прошла мимо внимания философа, но пока он не стал обнародовать её.
– Да уж. Ну, туши костер, да поехали.
Погрузились быстро, отчалили, поплыли.
– Дистанцию держим небольшую, метров пять! – крикнул Павел.
Аркадий в ответ махнул рукой – понял, дескать.
Забелин оглянулся, подправил курс.
– Хорошее течение. Если так идти будем, часа через два будем в деревне… Кстати, – он натянуто улыбнулся, – деревня называется Метеля. Занятное название, правда?
Княженцев улыбнулся тоже, но ничего не сказал. Он отклонился вправо, чтобы взглянуть на большую лодку, как там дела. Взглянул и убедился, что дела там в порядке: Аркадий с Виталием на месте, плывут и, кажется, о чем-то переговариваются.
После этого Егор посмотрел по сторонам. Ничего нового. Все то же. Густо поросшие еловым лесом склоны… вот только двигалась лодка гораздо быстрее, чем в прошлый раз.
Он сказал об этом Пашке.
Тот осмотрелся.
– Пожалуй, – согласился он. – Мне и самому так показалось… а теперь-то вижу, что не показалось.
– Этак мы до деревни твоей мигом долетим.
– Не моей… А то, что скорей доберемся, это может быть. Там река должна делать изгиб, и такой каменный выступ… утес…
Забелин умолк.
– Ты что? – удивился Егор, поднял взгляд и увидел, что его друг, повернув голову смотрит вперед. И сам он тоже поднял взгляд – и увидел скалистый утес с одинокой сосной наверху, резко выдающийся от левого берега, и крутой поворот реки.
ГЛАВА 6
– Ты хочешь сказать… – Егор не закончил, хотя Павел вовсе ничего не говорил. Но понял все, кашлянул и вот тогда сказал:
– Да. Сейчас повернем… Там будет видно.
– Павел! – крикнули с задней лодки.
Пашка обернулся.
– Смотри, поворот коварный! – донесся голос Аркадия. – Сразу не поворачивай, иначе на берег выкинет! Немного подожди, метров десять, потом начинай заворачивать.
– Понял, – отозвался Павел. – Сам вижу… Что, верно, то верно, тут с умом нужно.
– А мне что делать? – спросил Егор.
– Тебе? Ничего. Ты пассажир. Сиди, смотри.
Течение действительно поднесло их к небольшому водовороту, образованному изгибом реки, они проскочили через него, и лишь после этого Павел сработал веслом. Лодка послушно вильнула влево точно по течению.
– Ловко, – похвалил Егор.
– Обыкновенно, – усмехнулся Пашка.
Из-за утеса начала выдвигаться новая панорама берега. Она была на самом деле новая, другая – этот берег, так же круто поднимавшийся вверх, был безлесным, весь в кудрявой травке и округлым, как поросячий бок. Берег косо пересекала протоптанная тропинка – от огородов наверху до деревянных, потемневших от воды и времени мостков внизу.
