Владислав Морозов - Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

Позади меня двигались пара «Т-72» и два или три «Т-64», номеров которых не видел. И действительно, на подступах к базе что-то густо дымило.

Девятьсот девяносто третий и Семьсот пятьдесят пятый – это «Т-64», ребята из первого и второго батальонов. Черт, опять пошли потери, без которых на войне, как известно, не бывает. Интересно, успели ли пацаны вылезти?

В этот момент в нашу лобовую броню задела болванка. Похоже, на излете и издали, раз уж снаряд, похоже, дал рикошет. До ближайшего «Чифтена» было метров 300, и даже 105-мм с «Леопарда-1» могла пробить нас с такой дистанции, а у «Чифтена» орудие и вовсе 120 мм. Но стреляли, похоже, не «Чифтены». Может, какой легкий «Скорпион» сдуру пальнул из своей 76-мм? Все может быть. Пуля она, конечно, дура, да и не всякая в лоб. Называется – повезло… Наш танк содрогнулся, но по отсутствию какого-либо видимого эффекта я понял, что на это попадание вообще не стоило обращать внимания.

Между тем Прибылов, опять не оставшись в долгу, выстрелил и зажег один из «Чифтенов». Второй вспыхнул от сразу двух болванок, выпущенных откуда-то из-за нашей кормы. Ничего работают подчиненные, как говорится, ртом мух не ловят. Чему-то я их все-таки, надо думать, научил…

– Я Четыреста десятый, кто это там за мной? – спросил я у радиоэфира.

– Четыреста шестидесятый и Четыреста тридцать первый, – отозвались в шлемофоне. Это были «Т-72» из моего батальона.

– Четыреста шестидесятый, Маликов, это ты, что ли, нарисовался? – поинтересовался я.

– Так точно, – отозвался знакомый глуховатый голос и добавил: – Мы, товарищ майор, думали, вас подбили…

– А вот хрен им, не ссы, кинолюб, это еще не конец!

Между тем Черняев продолжал движение между покалеченных близкими разрывами и пулеметным огнем строений вражеской военной базы, а Прибылов, не отвлекаясь ни на секунду, наводил орудие.

Лязгнул досылатель, выстрел, светлый росчерк – снаряд попал, ни к селу ни к городу, в выехавшую из-за здания БРМ «Скимитер». Взрыв полностью скрыл легкобронированную машинку, от которой, похоже, мало что осталось. Снова раздался знакомый лязг автомата заряжания. Новый выстрел – загорелся стоявший в отдалении у какого-то лабораторного корпуса БТР «Троуджен», от которого разбегались в разные стороны фигуры в чужом камуфляже.

– Четыреста десятый, я Четыреста тринадцатый, – услышал я в наушниках голос капитана Шестакова. – Мотострелки и саперы спешились и уже вошли на территорию базы. Противник организованное сопротивление практически прекратил. Похоже, отхо…

Его голос обрезало на половине фразы.

– Четыреста тринадцатый, что случилось?! – запросил я, но ответом было зловещее молчание начштаба на фоне многочисленных возбужденных матюков командиров танков и БМП.

Сдается мне, насчет прекращения сопротивления Шестаков погорячился, поскольку автоматная и пулеметная пальба слышалась вокруг вполне отчетливо.

Я, провернув командирскую башенку, увидел, что чуть в стороне, за КПП, хорошо горят машины и танки из подходившей колонны, там даже что-то взрывалось. Похоже, сопровождавшие колонну танки так и не сумели развернуться в боевой порядок.

– Четыреста десятый, я Девятьсот девяносто первая, – услышал я Ольгин голос в наушниках. – Похоже, они спецбоезапас собирались эвакуировать именно на этих грузовиках!

– Всем прекратить огонь! Стрелять только по четко определившимся целям! – приказал я, увидев за разрушенным забором базы позади полыхающей немецкой техники два горящих «Т-64» с сорванными башнями, а чуть левее – горящую «БМП-1». Дорогой подарочек…

В грязные стекла перископов было видно, как мимо наших танков, прячась за строениями, перебегают цепочками мотострелки, саперы и разведчики. По ним постреливали, но как-то вяло. Слева от меня из-за горящей вражеской техники выехали и встали на месте, открыв башенные люки, два «Т-64» и один «Т-72».

Из пушек больше вроде бы не били, да и стрелковая стрельба стихала.

Вражеские танки у ворот горели, дым от них сносило ветром мне за спину. Впереди маячило несколько вражеских легких танков и бэтээров, но они стояли без движения с открытыми люками. Похоже, экипажи дали тягу.

Я присмотрелся и невольно присвистнул. Это были не просто легкие танки или БТРы, а установки ПТУР «Страйкер» на шасси «Скорпионов». Их бросили в неразвернутом состоянии, и сейчас они сиротливо стояли с опущенными в походное положение пусковыми установками. Что-то быстро и очень сильно поменялось в психологии натовских вояк за эти дни – если бы они пытались хоть немного упорно обороняться, то они одними этими «Страйкерами» могли бы спокойно подбить несколько наших танков или БМП. Но сыновья Туманного Альбиона не сделали такой попытки…

Один «СН-53» на вертолетной площадке, с самого начала заполыхавший, словно большая бочка с керосином, уже догорел, от него остались только раскалившиеся, оплетенные каким-то невообразимым хламом трубы двигателей и нелепая кочерыжка втулки основного многолопастного ротора с автоматом перекоса. А вот второй однотипный вертолет, стоявший чуть в стороне, похоже, вообще не задело.

Н-да, ненамного же сегодня хватило супостатов…

Я открыл люк и высунулся по пояс наружу. Утренний воздух противно вонял порохом и горелой резиной.

Мимо меня проскочили на большой скорости две БМП и три БРДМ с разведчиками и группкой вооруженных «агентов в штатском» на броне. Направлялись они к тому самому хранилищу, возле или внутри которого еще глухо стреляли.

Дальше, в глубине базы, за зданиями тоже были слышны редкие автоматные очереди, но, судя по звуку, стреляли в основном из «калашниковых».

В той стороне, где находилась база хранения техники, стрельба и взрывы тоже понемногу стихли, а потом оттуда, двигаясь вдоль битой колонны, появились наши «Т-64» и БМП.

– Всем выдвинуться к объекту атаки! – передал я в эфир, понимая, что все, похоже, кончено. – После выдвижения занять круговую оборону вокруг объекта!

Минут через двадцать мне стало понятно, что все действительно кончено.

В обороне и вокруг базы мы насчитали тридцать девять танков – пять бельгийских «Леопардов-1» и тридцать четыре «Чифтена».

«Чифтены» и «Леопарды» мы, конечно, повыбили (пять «Чифтенов» и два «Леопарда-1» были просто брошены сбежавшими экипажами). При этом при дальнейшем осмотре выяснилось, что у шести «Чифтенов» имели место сквозные пробоины в лобовой броне. Похоже, полусекретные отчеты с полей ирано-иракской войны, в которых говорилось о том, что лобовая броня иранских «Чифтенов» пробивалась с нормальных дистанций 115-мм снарядами из пушек иракских «Т-62», отнюдь не врали. Правда, и сами мы понесли серьезные потери. Сгорело вместе с экипажами (спаслось только два человека) пять «Т-64» и два «Т-72», еще шесть «шестьдесятчетверок» и три «Т-72» были подбиты, получив повреждения, которые можно было устранить только в условиях рембазы или завода, – искорежена ходовая часть, сорваны катки, заклинены башни, разбиты прицелы. Слава богу, большая часть экипажей осталась жива. Еще пять танков имели мелкие повреждения, вроде перебитых гусениц, но это было не смертельно и устранимо в полевых условиях.