Владислав Морозов - Медаль за город Вашингтон

Владислав Морозов

Медаль за город Вашингтон

Иллюстрация на обложке – Нина и Александр Соловьевы

© Морозов В.Ю., 2015

© ООО «Издательство «Яуза», 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Посвящается всем тем, кто в начале XXI в. воюет с фашистами. Снова.

Практически все люди и события, описанные в книге, вымышлены и не имеют ничего общего с реальностью, а трактовка автором некоторых реальных исторических событий и фактов необязательно совпадает с общепринятой.

Пролог. Атомные танкисты

«Что-то с памятью моей стало,

все, что было не со мной, помню».

Туман и дождь, уже третий день – сплошной, серый с пеплом и какими-то продуктами горения, капитально засоряющий триплексы и прицелы. Конечно, это нас не удивляло – до этого по Западной Германии мы шли буквально сквозь огонь и дым.

Но сейчас крупные города мы, по понятной причине, обходили. И большие пожары, сполохи от которых стояли до горизонта, оставались справа и слева от нас, там, где еще недавно были Антверпен, Гент и Брюссель. Мелкие городишки и местечки безмолвно мелькали по сторонам шоссе, так, словно всякая жизнь в них прекратилась.

Не было видно и противника. Уже дня три по нам никто всерьез не стрелял, зато мы время от времени натыкались на брошенные в изобилии немецкие, бельгийские и голландские танки и другую военную технику, скособоченную на обочинах дорог.

Да, по-настоящему мы воевали первую неделю. Вот тогда было все, хоть мы и шли во втором эшелоне. И глубокий прорыв на Падеборн, и встречные бои с еще оставшейся после столкновения с первым эшелоном наших войск элитой западного блока – «Абрамсы», М-60, «Челленджеры», «Чифтены», «Леопарды-1 и 2», и дымное небо, битком набитое авиацией, бьющей все, что движется. Никогда раньше я не видел (да, наверное, уже и не увижу), как горящие самолеты и вертолеты падали на горящие танки. Все вокруг ждали применения нейтронного оружия, которым нас пугали накануне, но так и не дождались.

Потом натовские танки и авиация стали заметно редеть, а сопротивление североатлантического блока – ослабевать, а на восьмой день, когда мы уже вовсю давили армейские тылы и неразвернутые тяжелую артиллерию и ракетные установки противника, наконец произошел-таки вполне ожидаемый глобальный обмен ударами. Насколько я понял, наши вдарили первыми. Ощущения были непередаваемыми – мы видели вспышки над Бонном и Кобленцем, нас даже тряхнуло ударной волной от этих взрывов. Похоже, нам сильно повезло, поскольку мы оказались далеко в стороне от крупных городов и военных баз.

И было совершенно понятно, что такие же красивые «грибы» сейчас встают и позади нас, и над ГДР, и дальше, уже над Польшей и «Союзом Нерушимым», а значит, прежняя жизнь, видимо, кончилась, глобально и навсегда….

А когда мы отдышались и собрали в кучу то, что у нас осталось, последовал кодированный приказ – вскрыть запечатанный пакет № 3 и действовать в соответствии с тем, что в нем изложено. Вскрывать пакет и командовать далее пришлось мне, поскольку никого старше меня по званию вокруг, как это ни странно, не уцелело. У нас в полку к этому времени уже недосчитались как всего управления части, так и трех комбатов из четырех…

В итоге пришлось быстро формировать сводный отряд и двигаться к цели, которую крайний раз, четыре дня назад, обозначил открытым текстом непонятно кто, назвавший наш позывной и представившийся штабом фронта (и которого мы с трудом услышали сквозь сплошной вой и треск по уцелевшим исключительно благодаря нашей предусмотрительности рациям). Кто нами сейчас командовал, я вообще не очень представлял – наш полкан Табачников погиб на пятый день (штабной КУНГ на базе «ЗиЛ-131», который он неизменно предпочитал бронированной командной технике, накрыло шальным снарядом), комдив генерал-лейтенант Кондратенко со всем штабом попал под авиаудар бундеслюфтваффовских «Фантомов» еще на третий день войны, а штаб 3-й общевойсковой армии во главе с генерал-полковником Пьянковым, похоже, за компанию со всеми прочими, накрыло ядерным ударом на восьмой день. Да и от города Магдебурга, где стоял до войны штаб нашей армии, теперь, похоже, мало что осталось. В глазах наших солдат и сержантов стоял откровенный страх и непонимание, поскольку никто не знал даже, кто вообще сейчас у руля, если от Москвы и Кремля теперь одно воспоминание, а живы ли те же Андропов с Устиновым и прочее Политбюро – пойди пойми. И только нахождение в глубине вражеской территории, похоже, еще сдерживало личный состав от глупостей и вопросов, на которые у меня, как и у всех прочих, не было ответа….

Но, уж коль мы солдаты, приказ надо выполнять, пока живы. А сдохнуть сейчас – не вопрос, признаки слабости и заторможенности были почти у всех, и иди разберись – от воздействия радиации это или от общей усталости и безнадеги. Наши чудом уцелевшие медики уже явно ничего не понимали в происходящем, даже не зная что делать с теми двумя десятками тяжелораненых, которых мы тащили за собой. Дозиметры сначала сошли с ума, а потом по большей части сломались. Противогазы и ОЗК мы сначала надевали, а потом плюнули – в такой сбруе в люке не повернешься, да и прок от них в целом сомнителен. Я лично предпочел заматывать физиономию влажной тряпкой (чтобы гарь не лезла в легкие) в сочетании со штатными для любого танкиста противопылевыми очками.

Вообще, мы и так практически «долгожители» – нашу дивизию, как и всю 3-ю общевойсковую армию, рассчитывали минут на сорок боя, а мы, гляди-ка, воюем уже третью неделю, и живы. Пока…

А на дворе, между прочим, июль месяц, год 1983-й. Жаркое еще недавно, и уже последнее, видимо, лето, которое поразительно быстро сменилось этими странными, почти осенними по виду дождями, которые, похоже, не кончатся, пока не догорят пожары в руинах на месте крупных городов. А потом, если в популярных брошюрках «для служебного пользования» писали правду, все сменится очень длинной зимой, полной смерти и безмолвия. Что при этом будет с нами – про это даже думать не хотелось. Ладно, я неженатый, а вот куда возвращаться с этой войны тем, у кого остались семьи-дети-жены – неизвестно…

Под гусеницы моего командирского Т-80К все так же ложатся километры хороших бельгийских дорог. Называется, вот пришли освободители, встречай нас Европа. Но цветов от нее теперь не дождешься, от нее уже вообще ничего не дождешься. Тишина и безлюдье, нарушаемые только ревом и свистом наших дизелей и турбин. Проезжая через когда-то чистенькие и аккуратные немецкие и бельгийские городки и деревушки, мы в последние дни натыкаемся только на редкие трупы, брошенные легковушки, разграбленные магазины, бензоколонки и прочие следы разномасштабного мародерства. Людей нет вообще, видимо, если живы, отсиживаются по домам и погребам (если они здесь вообще есть). Не думаю, что натовцы нарыли такое количество противоатомных бункеров, в которое поместилась бы большая часть местного населения.

Следы бомбежек здесь уже попадались совсем редко – наши ВВС густо бомбили Западную Германию и, действуя на опережение, хорошо обработали Англию, при этом стараясь все-таки щадить мосты и дороги на пути к нашей основной цели. За что им спасибо. Хотя что им наше спасибо, если и наши и западные летуны сейчас по большей части уже на том свете? По аэродромам-то явно долбанули в первую очередь….

Впереди меня – разведка и пара Т-80Б. А вообще наша колонна не особо длинная. Тринадцать Т-80Б, считая мой, командирский танк, десять Т-64А и Б, плюс присоединившиеся к нам пять Т-55 и четыре Т-72М из 11-й мотострелковой дивизии Национальной Народной Армии ГДР (немцами командовал некий очень вежливый майор с музыкальной фамилией Вагнер, хорошо говоривший по-русски – поскольку мы с ним были в одном звании, я поначалу даже предложил ему возглавить наш сводный отряд, но он тут же отказался, что значит дисциплинированная нация).

Плюс к этому три десятка БМП-1 и 2, три БРМ-1К и пять БРДМ-2 (считая две машины с ПТУРами) и шестнадцать БТРов – БТР-70, БТР-60 (включая даже три взявшихся непонятно откуда БТР-60ПА и пару БТР-60ПУ), а также пара санитарных МТ-ЛБ и прочая второстепенная техника – грузовики и бензозаправщики, как наши, так и подобранные по дороге трофейные.

Учитывая, что в нашем и соседнем полках в начале войны было по 104-105 Т-80 (а в полках соседней 7-й гвардейской танковой дивизии – по 95 Т-64), по 57-59 БМП-1 и 2, а также по 12-18 САУ и масса всякой прочей вспомогательной техники, можно с чистой совестью сказать, что от нас остались практически рожки да ножки, как в той детской песенке….

Главный плюс в том, что большая часть техники пока работала надежно, и в том, что пока еще есть топливо на брошенных бензозаправках и в баках оставленной на дорогах вокруг нас техники, поэтому тот НЗ, что мы везем с собой, не особо тратим. Ну а снаряды-патроны пока есть. Стрелять вот особо не в кого….