Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн
«Это истинный запах настоящей войны», - печально подумал Маритон. – «Это её лик, неприкрытый, не овеянный романтикой».
Прекрасно только одно – небо. Оно практически полностью отчистилось от облаков, и представляет собой живописную картину прекрасного заката, как с востока наступает тёмно-лиловый мрак, а на западе золотистый небесный огонь противостоит ему, медленно уходя за горизонт, позволяя руке тьмы накрыть Флоренцию и опрокинуть её в ласковые объятия ночи, до которых остаётся ещё пара-тройка часов.
На фоне вечного неба и догорающего дня Дворец «Неоспоримой Воли» окрасился в чёрные тона, словно сделан из угля. Но даже в паре километров отсюда он выглядит слишком величественно и гордо, чтобы быть похожим на нечто потрёпанное военными действами. Полтора километра в высоту и триста этажей каскадом причудливых конструкций устремляются в поднебесье, зависнув над всей столицей подобно строгому надзирателю, жестокому судье, готовому покарать непокорного раба в любой момент.
- Маритон, - ложиться почерневшая от сажи рука священника на плечо. – Ты как? В порядке?
Взгляд уставшего глаза и красным свечением второго мужчина окинул своего друга. Он увидел в нём такую же усталость, только скрашенную рвением и лёгкой улыбкой на грязном лице, выдавленной сквозь слабость.
- В относительном… в относительном, - тяжело выдаёт парень и его слова едва не тонут, когда рядом ложиться снаряд лёгкого миномёта, не принёсший вреда. – Слишком трудный и насыщенный сегодня день выдался, - сказал мужчина, оглядевшись на только что проделанную дымящуюся воронку.
- Я слышал, что стало с твоими друзьями. Мне жаль. Надеюсь, их Господь помилует и примет во Царствии Своем.
«Ирония», - Маритон усмехнулся, вспомнив, в какого бога информации и её процессов верили его товарищи и явно не задумывались о древнем Господе. Они бы тоже посмеялись, услышав это, но вместо речи старых друзей остался один лишь напев войны.
- Господин Первоначальный Крестоносец! – звучит обращение к механическому воину от одного из нуккеров, полное покорности и уважения, выбившее и Маритона из его размышлений. – Что будем делать дальше?
- Сколько осталось у нас сил? – занеся меч в ножны, грубым голосом вопрошает Аурон.
- По последним данным в составе ударно-штурмовой группы осталось три десятка нуккеров, около пятидесяти бронепехотинцев и сотня тяжёлых пехотинцев. Их поддерживают остатки батальона мотопехоты и мотострелков, общим числом около пятиста. Ну и стрелки из Орды числом в пару сотен, - отчеканил механическим голосом воитель в помятой броне, еле удерживающий автопушку.
- Не густо,… а остальные?
- Оставлены на ключевых позициях с целью не допустить глубокого продвижения контратаки. Большую часть мы потеряли.
- Что с обстановкой вообще? – загоняя новую обойму в пистолет вопросил Аурон.
- Под нашим контролем только «Старая Флоренция» и та часть дороги, сквозь которую мы прорвались. Первый и второй сегмент города по большей части в руках сил Информократии.
Когда Аурон растерзал «апостола» войны, оборона города пошатнулась, ибо лишилась главного командира со всеми его директивами. Апостолы в своё время завязали всё управление страной на себе, вместе со всеми законами, чтобы внушить в мятежников страх – если падёт власть, падёт и всё общество, дабы удержать неразумных бунтовщиков от действий под предлогом тотального разрушения.
Однако остальные «побратимы» взяли управление на себя, делегировав часть полномочий администраторам и верховным модераторам. Перераспределение и реорганизация позволили усилить оборону, но всё равно силы Рейха продолжают давление, сковывая колоссальные силы Информакратии. Если бы не штурм города, прорыв в области дороги давно бы окружили и уничтожили.
- Хорошо, нам нужно как можно быстрее закончить с этим, - заключил Аурон и подозвал связного. – Передай сто пятнадцатому полку и тридцать шестой аэромобильной бригаде, чтобы выступали за нами. Если командование собрало воинства из бывших програманн, то пусть отправят их на поддержку штурмующих город.
- Командир! – раздался крик.
Маритон через пару мгновений ощутил работу гусениц и тяжёлых моторов, что сотрясли землю под ногами. Парень резко обернулся и увидел, как позади по широкой дороге тащится на всём ходу колонна чёрной бронетехники. Приплюснутые танки скрежещущим приливом подобрались к позициям имперцев, вызвав всеобщее ликование и радость. Солдаты устало улыбались, отрадно взирали на скрипящие громыхающие махины.
- Восемьдесят первая энерготанковая бригада! – крикнул офицер в сером кителе, высунувшись из люка. – Мы отправлены генералом Гастоном вам на помощь!
- Что ж, хвала Тебе Господи, что вселил благую мысль в ум генерала, - обрадовался Флорентин.
Спустя считанные минуты танки уже практически стояли рядом с остатками наступательного воинства, что позволило Маритону рассмотреть их получше, вглядываясь в каждую деталь. Чёрный окрас боевых машин придаёт им мрачный и устрашающий вид, но хорошо укрывает на фоне городских пейзажей. Приплюснутая ромбовидная башня со спаренной лазерной пушкой, поставленной взамен гладкоствольного орудия, ранее тут стоявшего. Корпус так же чуть приземлён и плоский, увенчан дополнительным орудием вроде пулемётов или лазпушек.
- Что они мне сильно напоминают, - произнёс священник, потирая подранный бронежилет. – Видел их в книгах.
- Это очень старые танки, - проговаривает Маритон. – Видимо Т-90 или что-то похожее. Это из очень далёких и забытых времён. Я удивляюсь, как они ещё на ходу и не рассыпались в ржавый песок.
- Это же техника, - бодро говорит Флорентин. – Улучшенная и модифицированная. Помощь Бога да должный уход всё что нужно, чтобы она работала.
- Ага, а как же боеприпасы, экипажи, ГСМ и всё в этом роде, - усмехнулся мужчина.
- Я же говорю – уход.
Разговор двух человек прерывает ярый приказ командующего, разнёсшийся средь развалин гулким эхом, устремлённый к союзникам с небывалым рвением:
- Собраться! Собраться! – после громогласного воззвания оставшиеся командиры стали пробираться к могучему великану, укутанному в металл и алые ткани. – Нуккеры занимайте позиции между танками. Моя гвардия встанет рядом со мной, а остальная пехота пусть расступиться по флангам колонны и в тылу, - и, лязгнув сверкнувшим в лучах уходящего солнца клином, Аурон Лефорт обратил ревностную речь в динамики рыцарского шлема, что усилили её многократно. – Этим «Кулаком Рейха» мы пробьём себе дорогу вплоть до ворот Дворца! Братья, остался последний рывок. Там – меч уткнулся дальше в дорогу, - остались последние враги человечества. Враги Бога! Уничтожьте
