Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн
Энергетический мушкет выдал отработанную батарейку – цилиндрическое устройство, размером с мизинец блеснуло в руках, и в батарейную камеру помещается новый источник энергии.
Ближе к вечеру ситуация «стабилизировалась», если можно, так сказать. Имперские войска, задействовав все возможные резервы и боеприпасы фронта держат столицу в кольце, отсекая подкрепления Информакратии. Пункты боепитания, предназначенные, чтобы снабжать целые армии, практически истощились. За всё это время войска Канцлера заняли старую Флоренцию и окраины нового города, увязнув в квартальных боях и непреодолимой обороне. Но всё это только для того, чтобы дать Рейху шанс захватить Дворец и поставить конец в этой всей компании одним хирургическим ударом.
Противник не перестаёт наступать, только это не Гвардия «Антивирус», которая укрепились во Дворце и не остатки самых ревнивых почитателей Макшины – киберарии, а дроны и ликвидаторы, продолжающие бессмысленное наступление до полного уничтожения. Сквозь руины многоэтажных домов и растерзанные пейзажи города, представленные полотнами почерневших развалин, устремляются огненной линией трассирующие пули и энергетические лучи. С высоты дороги, которая широченным мостом уходит едва ли не в небо, нависая над остальным городом лестницей в «божественный мир», Маритон видит горькие последствия этой войны.Артиллерия Империи выжгла артузлы Информакратии, в ответ же ракетчики Флоренции потрепали гаубичные батареи Рейха. Авиация Канцлера выбросила дожди бомб, оплачивая это собственными жизнями, уходя от ПВО и от немногочисленных самолётов врага.
Руководить всем должен был командующий фронтом, но он предпочёл решать проблемы войны по старинке. Сквозь ряды нуккеров прорывается могучий воитель в почерневших и исцарапанных, помятых доспехах, которые давно потеряли былой блеск и лоск, но всё так же придают владельцу сил и несут его к победе на крыльях механики и технологии. Пистолет в его руке дрогнул, сотрясся пространство от жуткого хлопка и один из ликвидаторов лишается правой части груди, отзвенев ею на кучи раскуроченного асфальта. Однако даже такое ранение не сбило его наступления. Маритон увидел это и метким выстрелом добил механизм.
Нуккеры попытались встать стеной и расстреливать врага плотным огнём, но тут же прилетел массированный ответ вражеской артиллерии, который мгновенно рассеял их, заставил остановиться. Позади Маритона на головы бедолаг рухнул снаряд миномёта, испепелив трёх человек высвободившейся горячей плазмой, залив солдат ею с ног до головы. Три сожжённых трупа калачиком свернулись, прожарившись до хруста, в небольшой яме, проделанной ранее артиллерией Империи.
В поднебесье самолёты кружат как хищные птицы, пикируя на наиболее лакомые и важные цели, сметая их ракетным ударом или бомбовым налётом. Истребители Рейха схлестнулись в жаркой схватке с асами Информократии, усеяв оранжево-лиловое небо вечернего заката множеством мелькающих фигурок, преследующих друг друга и усыпающих яркими вспышками. Штурмовики и бомбардировщики Империи без устали утюжат столицу, методично и хладнокровно превращая крепостные кварталы, узлы сопротивления в объятые огнём руины.
Маритон отвлёкся от неба, лениво пригнувшись, чтобы не быть застреленным. Над его шлемом просвистела очередь едва не сделавшая из его головы скворечник.
- О-ох.
Мужчина рухнул наземь от усталости и долгого боя, почувствовав спиной холодные изгибы статуи, на которую он опёрся. Все мысли спутаны и уступают место обычной пустоте в голове, которая бывает только перед сном после тяжёлого дня. Он пододвинул себя, смог взглянуть на поле брани. Люди престали серыми пятнами в смешанной картине движения.
Первоначальный крестоносец ведёт остатки ударно-штурмовой группы и личной гвардии в последний бой, усеивая свой путь горами механических трупов, отплясывая смертельные танцы с клинком. Нуккеры же заслоняют воинов тяжёлой пехоты и стрелков, монохромно одетых воинов. Воинство останавливается только за тем, чтобы получить пополнение, оставить раненных и убитых, перевести дух и продолжить самозабвенное наступление.
Имперские войска платили кровью, жизнями за каждый метр продвижения, используя каждое укрытие, выбоины или воронку. Но для бывшего аккамулярия всё погрязло в одной бойне, превратившейся в однотонную череду уже неважных событий на фоне всеобъемлющей боли и усталости.
- Маритон! – на всё поле боя раздаётся знакомый возглас. – Ты ранен?!
Возле тела парня склоняется высокая статная фигура, доставая ошмётками балахона до обнажённого лица, слегка его щекоча. Мужчина невольно вспомнил, как так же над ним склонялись, только тогда лил страшный дождь, и воля к жизни практически покинула его.
- Флорентин, - устало выдохнул парень, потерев алый механический глаз. – Как же я устал… - говорит мужчина, чувствуя, как лёгкое поветрие ласкает его лик малыми порывами воздушных масс.
- Все мы устали, - механично без эмоций вымолвил священник. – Но продолжаем сражаться. Так что нечего филонить, вставай.
Маритон хватается за руку Флорентина и позволяет себя подтащить. Мужчина едва не рухнул от того, что его с силой потянули вперёд, но всё же устоял на ногах. Где-то, в одном из карманов, у него валяются боевые стимуляторы, но Маритон пока отказывается их использовать.
Нуккерам всё же удалось подавить роботов. Воины тяжёлой пехоты грузными чёрными фигурами следовали за элитой, разрывая из лазпушек дронов. Мотопехота «Когтя Орла» расчехлила миномёты, навелась и единым залпом «залила» тылы противника дождём мин, которые взвизги и опустившись, подняли тучи пыли и осколков. Стрелки Орды завершили начатое – автоматами и пулемётами скосили фланги, превратив их в кучи дымящегося металлолома.
Бой подошёл к концу. С последним в этой волне контрнаступления Ликвидатором расправился лично Аурон. То ли слишком разошёлся в нём фанатизм, или же его дух сковала злоба. «Крестоносец» подлетел к несчастному роботу и вместе с руками вырвал у него оружие, отбросив в сторону. Затем ударом ногой в грудь опрокинул конструкцию и мощным ударом подошвы сапога размозжил голову ликвидатору, расплющив лицо, превратив в металлический диск.
На этом участке главной дороги бой прекратился окончательно, дав небольшую передышку. Маритон озирается по сторонам и усталым взглядом наблюдает за окружившим его пейзажем. Его сердце сжали образы выгоревших невысоких построек по бокам у дороги. Некоторые из них не выдержали напряжение битвы, рухнув на другие дома, обратив и их в груду строительного мусора. Главная «артерия» превратилась в подобие пути в ад – горы трупов тут и там усеяли асфальтовое покрытие плотными коврами, оросив холодный камень горячей кровью, маслом и другими жидкостями. Само покрытие во многих местах слетело к чёрту от постоянных бомбёжек. Она вся в ухабинах и
