Александр Иванин - Антизомби

Народа становилось все больше и больше. Ребят и девчонок хлопали по спинам и дергали за руки. Одна из девочек была именно той, которая вчера заехала по морде нахальной болонке. Знай наших, старая школа.

Тут же подогнали погрузчик и уволокли тварь в генштабовский двор. Большинство людей в форте не видели морфов.

Все вече, совмещенное с завтраком, было посвящено молодым героям. Эта семнадцатилетняя девушка оказалась самой старшей из группы. Самому младшему пареньку было всего четырнадцать. Мрачноватый Быня выглядел как жених на свадьбе. Нет не пьяный. Смущенный и счастливый.

На общей волне я поднял вопрос о наборе новой группы мортусов. Желающих не было. Тогда я дал задание Дворяновой найти тех, кто ничем не занят. Она это сделает, если у нее уже не было наготове этого списка. Я выцепил глазами сценариста Антона из толпы завтракающих. Я ему улыбнулся и поманил к себе пальцем. Он сделал вид, что не понял и затерялся в толпе.

После завтрака около меня появилась завуч с приспешниками. Мне колоссальное удовольствие доставил, замазанный тональным кремом, фингал под глазом у одной из болонок. Она улыбнулась мне, как будто я вчера не обматерил, и не послал ее на три советских буквы. Клара вела себя также максимально дружелюбно и участливо.

Я чувствовал, что меня ожидает повтор вчерашнего дня. Завуч была сама предупредительность и угодливость. Она начала подкидывать мне проблемку за проблемкой. Проблемки были и пустяковые, и серьезные. Я заметил, что как только я пытаюсь заняться хоть чем‑нибудь конкретным, она мне подкидывает сразу новую задачу, еще более срочную и неотложную. Но при этом, как бы невзначай дает путь решения предыдущей проблемки. Все понятно. Хотят инициативу в управлении фортом перехватить, а вы отдыхайте гражданин начальник, мы сами все сделаем. Что бы отвязаться от Клары Игнатьевны и ее присных, я ушел проверять периметр и караулы. С караулами было все в порядке, прибраться было не к чему, бригада из молодняка и баптисты подходили с душой к, казалось бы, рутинной работе. По дороге я устроил разнос строителям за некачественную стройку. Точнее я продолжил разнос. Виновных я отыскал быстро по дикому крику Корнеева — бригадира строителей. Он орал матерился и брызгал слюной. На земле валялось несколько оторванных листов профнастила.

- … вы должны сами под этим забором и спать, и есть и, еб….ся! Для чего мы это строим? Для чего? Мне самому за тебя саморезы вкручивать и хомуты крепить? …

Из матерной ругани заслуженного строителя форта я узнал, что листы подвесили для монтажа на креплениях, но так и оставили их не затянув. Жуткая халатность, которая чуть не привела к трагедии. Проступок был серьезным. Чуть не погибли люди. Нас спас только случай. Орать на троих мужиков, стоящих понуро свесив головы, было бесполезно. Все они полным составом были отправлены на таскание трупов в ученики к мортусам. Разобравшись с ними, я взялся за Корнеева. Его вина была больше. Он пропустил некачественную работу. Он был центр ответственности, он отвечал в том числе и за своих людей и за результат. Я не стал орать, а просто сказал, что прострелю ему в следующий раз голову, если такое повториться. Любое появление зомботварей внутри периметра будет значить, что Корнеев покойник. Так что, пусть сам по ночам вдоль периметра ходит. Корнеев посерел лицом. Время было другое, и спрашивать приходилось по–новому.

По моей просьбе Дворянова нашла троих вчерашних жалобщиков на недокорм в столовой. Я отправил их проверять работу строителей. Надо было только видеть, как загорелись их глаза и расправились плечи. Можно было не сомневаться, что эти прохиндеи каждый шуруп обнюхают и на вкус попробуют, чтобы доказать свою полезность. Более того, один из них оказался проектировщиком, но только систем газоснабжения, ну это частности. Спуска строителя не будет. Я не сомневался, что три бригады строителей и без этих лизоблюдов готовы выкладываться до последнего, но береженого Бог берет. Недаром в советской космической промышленности были запредельное количество дублирующего контроля и проверок.

На самом деле меня беспокоило другое. Морф фактически перолез через забор. Это счастливое стечение обстоятельств и невероятное везение, что все так удачно получилось и морф застрял, и рядом оказались смелые или безголовые подростки со стволами. Я видел этих морфов намного чаще, чем кто‑либо. Наш забор мог защитить от обычных и быстрых зомбаков. От морфов он не защитит и даже превратится в западню. Корнеева можно было прилюдно четвертовать за нерадивость, но все равно ему не по силам сделать забор, который не сможет преодолеть морф. У меня перед глазами прямо стояла картинка со пускающимся прямо по стене морфом во время эвакуации спасшихся из торгового комплекса. Что делать? Я голову буквально сломал. Башка кипела, как паровой котел.

Вернувшись в генштабовский гараж, я опять занялся текучкой. Тут меня настиг следующий атрибут верховной власти — это женское внимание. Женское внимание во все времена было избирательным. С увеличением власти и богатства конкретного самца, в прямо пропорционально прогрессии увеличивалось внимание самок к его персоне. Богатство и власть — самые сильные афродизиаки для большинства женщин.

В генеральном штабе меня накинулись две молодые светские львицы. Ранее они специализировались на миллионерах в дорогих клубах и на элитных курортах. Но волею судеб их занесло в наш форт. Я немного обалдел от их наката. Здесь было и НЛП, и психологические приемы, и тела тюнингованные в тренажерных залах, спа–салонах и косметических кабинетах. Я был здравомыслящим человеком для того, что бы понять чего им действительно надо. Я отделался от них старым добрым приемом. Пообещал их обязательно взять с собой в зазомбяченый город на боевую экскурсию. Если я такой замечательный и они готовы для меня на что угодно, то пусть разделят со мной риск героической гибели. Потрепев поражение, но не сдавшись, две феи ночных тусовок для богатых папиков не оставляли надежды меня охмурить до конца дня. В итоге я их сплавил к военным фуражирам. Жили они вполне прилично для наших условий, да и женский пол любили очень. Может там захребетницы и смогут обрести свое специфическое счастье.

Избавившись от парочки лярв, я не остался без пристального внимания женского пола. Со мной флиртовали и заигрывали, меня пытались соблазнить. Начиналось это с заигрываний юных пустоголовых прелестниц, прекрасно изучивших мужчин через гламурные издания, сериалы и реалити шоу. Они были абсолютно уверены в совей привлекательности и располагали наивно–потребительским взглядом на жизнь. Наверное они до сих пор изводят последний заряд батареек в фотоаппаратах на фотографирование себя любимых с помощью зеркала или без такового. Меня их ухаживания забавляли. Были также более настойчивые и откровенные ухаживания.