Стас Лабунский - Чернобыльская рокировка
— Долг платежом красен, — высказал общее мнение Пика.
Американцы передали приказ на самоликвидацию спутников. Умник шифр на всякий случай запомнил, хотя терять свои спутники не собирался. Не у каждого правительства, между прочим, свои спутники есть. А у него появились, и чужие команды, даже бывшего центра, для них ничего уже не значили.
А в Лэнгли лучше не стало. Электричество прямо в стены впитывалось. Четко граница обозначилась — по цоколю здания. С подземной стоянки машины длинным тросом вытягивали. Только если стоял на ней бортовой компьютер, то все — конец.
На автомобильное кладбище, под пресс.
В Управлении разведки ВМФ у всех на мониторах надпись загорелась: «Последнее предупреждение», все намек поняли. Начали дерзких хакеров искать. Безрезультатно, не за что зацепиться. Как будто сигнал прямо здесь появился.
Примерно так, подумал Умник, и обратил внимание на центр управления ракетным комплексом авианосца «Огайо».
Уже всем было понятно, что в этом здании сегодня не работать. Да и завтра тоже. Янки оглохли и ослепли. Нет, еще были службы, но самая большая осталась без штаба. Страшная вещь — потеря управления. Июнь сорок первого это хорошо доказал.
Поставил американцев наш электронный гений на место, честь ему и хвала.
— Тост, — говорю. — За талант организатора ответного удара! Ура!
Все в баре дружно выпили, у кого, что налито. Я по стопочке всем поставил за свой счет, патронами из ящика рассчитался автоматными, все деньги на карточке, да и пригодятся на большой земле.
У меня карта всей Зоны на экране горит, наши коммуникаторы на ней зеленой россыпью.
— Нет, Умник, братишка, здесь ты не прав. Помнишь ловкача из купола? Он враг. Ты его красным обозначь, — вношу я коррективы.
Умник слов на старшего, любимого, но очень глупого брата тратить не стал. Заморгала одна зеленая точка на карте. Увеличил я масштаб. У грузовика на входе-выходе в котловину купола. Там неудачник жадный в засаду сел меня ждать.
Сидит- посиживает, а клиент не идет. Вспомнил он, что я передатчиков принес связку, и сделал правильный, но преждевременный вывод, что пока гарнитура на нем, я за ним следить могу. И выбросил он прибор связи в кусты. И сейчас сидит где-то, и даже Умник его обнаружит только метров за двадцать. Нет у меня форы.
А дядя выглядел опасно, мелкий и жилистый, да еще с фантазией. Здесь не скажешь: «Я не знал, что я участвую в этой войне. Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне. Едва ли узнаю, кому был назначен заряд. Впрочем, все равно. Мертвые люди не спят». Не прокатит. Сам периметр перешагнул.
Переоделся в курточку черную. Прибрал патроны, снаряжение. Закрыл свой сундучок. В рюкзаке кроме резервного запаса, корона, скипетр и две сотни патронов.
У меня в НЗ входит десять аптечек, двадцать бинтов, пять уколов и банка тушенки. Шесть килограммов ровно. Больше не надо, и меньше брать глупо. Когда у тебя два последних бинта, любая стая собак может стать для тебя последней.
Уже корил себя за мерзавца Овсянку. Господа, передо мной стоит непосильная задача. Написать об усопшем некролог, ни разу не использовав слово «падла».
А ловкач еще хуже. Надо эту проблемку решать на данном этапе.
Попрощался со всеми и на «Росток» зашагал. Парни на блокпосте обрадовались, как отцу родному. Они уже все на войну с «Монолитом» записались.
— Дня через три после выброса начнем, если ничего не случиться, — примерно сориентировал их я.
И в пролом знакомый, на Дикую Территорию. Кто тут у нас такой обидчивый?
— Ты решил человека убить, за то, что тебе его взгляд не понравился? — Умник решил уточнить.
— Типа того, — говорю.
— А как к этому отнесется народ?
— Ну, это не та история, которую стоит рассказывать за вечерним чаем. Мы и не будем.
Двор проскакиваю. Кирпич битый под ногами шумит. Неприятно, но не смертельно. Аномалии разрядами по всему заводу трещат, четвертый блок рокочет на севере, ветер завывает, трубы гудят. Там, за горизонтом где-то, есть далекая планета, где живут такие же, как мы, скитальцы и слепцы. Там где небеса чудесны, там, где чудеса небесны, там живут такие же, как мы, спесивцы и глупцы.
Он взглядом костюм армейский ищет, это мне еще две секунды в зачет. Выглядываю в пролом осторожно. Умник дискуссию прервал, опыт у него боевой обобщенный, богатый, может инструктором в спецназе работать.
Чисто. Тупичок у выхода свободен. На машине грузовой нет никого. Медленно и плавно перетекаю за контейнер. День, в нем самое главное — тень. День, часто проходит как жизнь — незаметно.
Вот она. Тень стрелка с той стороны контейнера.
В русском языке есть слово из трех букв. Оно означает — «нет», но говорится и пишется совсем по-другому.
— «Нет» тебе! — гаркнул я, нажимая на спуск.
Я ствол на уровне живота держал, для гарантированного летального исхода. А ловкач и здесь с выдумкой к делу подошел. Он на железную станину забрался. Очередь ему прямо по коленям пришлась. Пал он со своего насеста и задумался. Нет, не о вечности. Пистолет из-за пояса тащить или за автоматом тянуться. Избавил я человека от раздумий. Снял у него с пояса гранаты, пистолет, еще один из сапога достал. Маленький. Наподобие «Браунинга». Можно было бы просто в голову выстрелить. Но. Вечное «но»!
Рука не поднималась. В бою убить, хоть десяток. Не доводилось мне пленных расстреливать.
— Что за день такой невезучий, — подранок на судьбу жалуется. — Сначала урод армейский сделку сорвал. Хотел его пристрелить за обиду и ущерб слегка возместить, так он в куполе засел наглухо. Тут сам подставился. Ты под кем ходишь?
Я Умника по гарнитуре щелкнул, учись мыслитель, пока есть у кого.
— Сам по себе, — говорю.
— Одежда у тебя не самостоятельная, — оскалился ловкач. — Куртка не плащ.
— Верное наблюдение, — соглашаюсь. — На два килограмма легче.
— Кого из черных мастеров знаешь? — спрашивает.
— Так не осталось никого, — улыбаюсь в ответ. — Кто в «Сталь» ушел, кого убили, некоторые за речку вернулись. Долго черных мастеров не будет. Товар штучный, а воспитывать некому.
Истекай ты кровью и умирай. Вон уже асфальт под коленями черный. Интересно, зачем он на разговоры силы и время тратит. Заблеял бы жалко, что жить хочет, я бы сразу вспомнил, что он в засаде по мою душу сидел и пристрелил его.
Психолог подранок тоже неплохой. Не злит меня. Правда, не узнал или прикидывается?
— Слыхал я об этом, только не верил. По случаю, знаю, где казна черных мастеров лежит. Перевяжи, в долю возьму.
Вкусная приманка. Нет, ну что за жизнь. Убить некого, все живые нужны.
— Сам перевязывайся. Лишнее движение, сразу стреляю. И рассказывай. Вранье чую, слово неправды — ты покойник.
Есть у него мыслишка задняя. Понять не могу, что он задумал.
— Конторский дом на перроне станции знаешь? Туда ход такой. С торца со стороны завода бак стоит. Забираешься по лесенке, с колпака вентиляции прыгаешь на соседнюю крышу склада. Между крышами трубы идут, по ним перебираешься на крышу конторы.
Там пролом в крыше. По наклонной балке вниз и вверх ходят. Прямо над «электрой». Сорвался — смерть. Весь дом в тайниках. Там миллионы!
Правую руку в небо, внимание отвлек, а левой нож метнул из рукава. Вот на этот шанс он все и поставил. Игрок. Ва-банк на зеро. Ваша карта бита. Еще летел клинок, я падал в бок, а он начинал подниматься на руках, когда моя очередь его достала.
Пуля, она, может, и дура, но быстрее штыка и ножа.
Живучий был паренек. До последнего глаза злобой светились. Достойно умер. Все его добро стало мое, тело в аномалию. Мне на Янтарь.
Вышел на площадку с грузовиком. Подобрал передатчик выброшенный.
В куполе разгрузился от добычи случайной. Еще денежки в бумажник убрал.
Акелла с Гердой решили у ученых остаться. Шумно им на базе, людей много. Я не возражал, от Агропрома до Янтаря полтора часа ходу, а псу минут двадцать. Связь работает, соскучился через полчаса можно встретиться.
Умник предложил в Долину прогуляться. Воды из нашего родника принести пару канистр. У него большие надежды на нее были.
Есть такое слово «надо». Когда я его слышу, всегда спрашиваю: «Кому?».
Здесь все ясно — нам.
— Убедился, что не зря человека убили? — говорю. — Взгляд не понравился. Глаза зеркало души. Классическая формулировка. А у тебя данные о расширении зрачка и связанных с этим реакциях должны быть. Используй знания, чего они мертвым грузом лежат.
Включились мы с ним на общий канал, стали в дороге новости слушать.
Серый добровольцев звал на охоту, монстры Свалку заполонили. Кеннеди репортеров в поселок привел за сенсациями. Щенок за драку сталкера в погреб посадил.
Добежал до родничка, гарнитуру в ветки шалаша вплел, чтоб кабаны не утащили. Пусть наше место заветное под наблюдением всегда будет.
