Александр Горобец - В лабиринте "Ведьм"
— Да, вроде, — неуверенно прошептал Кирилл.
— А в церкви давно был?
Тяжин ничего не ответил. Только кивнул.
— Плохо, Кирилл Александрович, — Аббат, на секунду задумался, — Вообще-то, перекрестить человека заново нельзя… Но я тебя перекрещу… — голос Аббата стал вдруг каким-то не таким, как раньше. Сила в нём появилась, лютая, — Водой и жаром неистовым. Выдержишь — ни одна зараза тебя не возьмёт. Ни одна пуля не пробьёт. А если и пробьёт, то такая защита за тобой встанет, что друзья удивятся, а враги испугаются. Не выдержишь?! Рухнешь от первой простуды. От первого насморка сляжешь. Готов???
— А почему второй раз не крестят? — от голоса Аббата в жилах Китяжа начала стыть кровь.
— А потому, что Крещение есть Таинство, в котором верующий, при троекратном погружении тела в воду, с призыванием Бога Отца, и Сына, и Святого Духа, умирает для жизни плотской, греховной, и возрождается от Духа Святого в жизнь духовную, святую. Так как Крещение есть духовное рождение, а родится человек однажды, то это Таинство не повторяется. Так что, считай — ты заново родишься. А рождается человек в муках. Вот и помучаться придётся. Последний раз спрашиваю, ГОТОВ???
У Китяжа от таких слов пробежала перед глазами вся жизнь. Все грехи свои он вспомнил, всё то, что не сделал или сделал не по совести. Таких вещей было не много, но они были.
Те поступки, которые нам иногда мешают заснуть, есть у каждого. Есть совесть — есть и поступки. А если нет у человека совести, то ему все его поступки хорошими кажутся. Совесть у Китяжа имелась.
— Да, — шепнул Кирилл и зажмурился, как маленький, — Готов.
Аббат сунул веник в кадушку с ледяной водой, перекрестил её, затем перекрестился сам, достал веник, стряхнул с него лишнюю воду на камни, от чего те снова зашипели, а по парилке разбежался аромат берёзы вперемешку с эвкалиптом.
— Во имя Отца, — Саша брызгал веником Китяжа крест-накрест, — и Сына, и Святого Духа. Аминь!
Кирилл сжал зубы, а Аббат зачерпнул полный ковш воды и вылил его на камни. Термический удар был настолько сильным, что Тяжин грохнул лбом об полок.
— Держись, разведка. Это только начало… Ты полежи, я приду сейчас.
От этих слов, Тяжин ещё сильнее стиснул зубы. Он, почему-то верил Аббату…
* * *Александр зашёл в парилку в, почти прозрачной, белой рубахе до пят, с огромным, серебряным крестом и книгой в руках. Их он положил на лавку рядом с выходом. Затем перекрестился и громогласно заявил:
— Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков!!! — он взял крест и начал крестить кадушку с водой, — О еже освятитися воде сей силою, и действом, и наитием Святаго Духа… О еже ниспослатися ей благодати избавления, благословению Иорданову… О еже приити на воду сию чистительному Пресущественныя Троицы действу… О еже показатися ей отгнанию всякаго навета видимых и невидимых врагов… О еже быти ему сраслену и причастнику смерти и Воскресения Христа Бога нашего… О еже сохранити ему одежду Крещения и обручение Духа нескверно и непорочно, в день Страшный Христа Бога нашего… О еже быти ему воде сей банею пакибытия, оставлению грехов и одежди нетления… Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя сил! Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы! Да сокрушатся под знамением образа Креста Твоего вся сопротивныя силы!
Затем он снова перекрестился:
— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь!
Зачерпнув полный ковш, освящённой только что воды, он выплеснул его на раскалённые камни и жар пронзил измученное тело Кирилла.
А Александр взял с притолоки какую-то маленькую баночку и открыл её.
— Мир всем. Главы ваша Господеви приклоните! — и трижды дунул в неё, — Сам благослови и сей елей силою, и действом, и наитием Святаго Твоего Духа, якоже быти тому помазанию нетления, оружию правды, обновлению души и тела, всякаго диавольскаго действа отгнанию, во изменение всех зол, помазующимся верою или вкушающым от него в славу Твою, и Единороднаго Твоего Сына, и Пресвятаго, и Благаго, и Животворящаго Твоего Духа, ныне и присно, и во веки веков» — с той же притолоки он взял маленькую кисточку, окунул её в жидкость находящуюся в банке и, трижды перекрестил воду, — Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…
И снова он зачерпнул ковш воды и выплеснул на камни. Раскалённый воздух в парилке стал густой и сладкий как кисель. Кирилл покосился на старенький спиртовой термометр, висевший на стене.
— Сто два, — выдохнул он, — Жесть…
Александр уже не слышал его. Создавалось впечатление, что он вообще ничего не слышит и не чувствует. Взяв два веника в руки, он начал размахивать ими, как опахалами. Затем, он положил один свежий веник на полок, а из под полка достал старый, сухой, облезлый. Собственно, это был даже не веник. Он больше смахивал на метлу, которой дворники метут улицу. Окунув старый веник в освящённую им воду, Аббат громко, на распев произнёс:
— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — и, со всего маху ударил Китяжа по спине связкой розог. На коже сразу же вздулись красные полосы.
— ААААААААА!!!!!! — заорал Тяжин, — АААААТРЕКАЮСЯ!!!!!
— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — снова, не своим голосом спросил Аббат и снова ударил Китяжа по спине, только, на этот раз, ещё сильнее.
— ААААААААААААААТРЕКАЮСЯ!!!
— ОТРЕКАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ, КИРИЛЛ, ОТ ДИАВОЛА, ВСЕХ ДЕЛ ЕГА И ПОМЫСЛОВ ЕГА? — в третий раз спросил Александр и ударил Тяжина так, что кожа на спине лопнула.
— ААААААААААААААТРЕКАЮСЯ!!!
Аббат наклонился к Тяжину и тихо, почти шёпотом, сказал на ухо.
— Держись, Кир. Ты справишься, — он снова замахнулся, но на этот раз, уже свежим, душистым веником, — САЧЕТОВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ???
Веник шлёпнул по спине и Кирилл зажмурился, но боль от предыдущих ударов уже была настолько сильной, что эти шлепки показались ему лёгким массажем. В то же время, сок с берёзовой листвы моментально попал в рассечённую спину, в раны. От чего пошёл нестерпимый зуд.
— СОЧЕТАВАЮСЯ…
— СОЧЕТАВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ??? — Аббат был сам не свой. Голос его был будто из трубы.
— СОЧЕТАВАЮСЯ… — спину одновременно и жгло, от попавшего в раны пота и листвы, и, в то же время, приятно остужало.
— СОЧЕТАВАЕШЬСЯ ЛИ ТЫ С ГОСПОДОМ БОГОМ, ОТЦОМ НАШИМ, И СЫНОМ ЕГО ИИСУСОМ ХРИСТОМ И ДУХОМ СВЯТЫМ??? — последний удар был, как обычно, очень сильным и Кирилл даже дёрнулся.
— СОЧЕТАВАЮСЯ…
— Молодец, старлей… Чуть-чуть осталось. Сейчас будет совсем горячо, — Аббат набрал полный ковш воды и вылил его на раскалённые камни. Камни, не выдержав такого издевательства начали лопаться. Сам Аббат пригнулся а Кирилл лежал и терпел. Всё равно, сил передвигаться самостоятельно у него не было.
Пар обжигал спину так, что на ней вот-вот должны были проступить пузыри от ожогов. Но пузыри, почему-то не появлялись и кровь в жилах не сворачивалась.
А Александр, тем временем, взял последний веники продолжил процедуру таинства.
— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ???
Удар этого веника по спине, заставил Китяжа ойкнуть от удивления, настолько мягким и приятным он был. Словно и не удар, а так… Платком протёрли…
— ВЕРУЮ…
— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ???
— ВЕРУЮ…
— ВЕРУЕШЬ ЛИ ТЫ В ГОСПОДА БОГА, ОТЦА НАШЕГО, В СВЯТУЮ ТРОИЦУ И ПРЕСВЯТУЮ БОГОРОДИЦУ??? — в третий раз спросил бывший прапорщик, и после этих слов, на Китяжа нахлынула волна эмоций…
Он заплакал и тихо произнёс:
— ВЕРУЮ…
— ПЕРЕВОРАЧИВАЙСЯ!!! — прохрипел Аббат, — Благословен Бог, просвещаяй и освящаяй всякаго человека, грядущаго в мир, ныне и присно, и во веки веков! — раскалённый воздух, легким бризом начал ласково греть грудь Китяжу, — Помазуется раб Божий Кирилл елеем радования, во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Во исцеление души и тела. — Аббат помазал тругцом лоб Китяжа, а сам Кирилл почувствовал, что дуновение горячего воздуха становится всё сильнее. Оно уже не было таким ласковым, как в начале. Сейчас, он уже жёг и колол. Да и Аббат махал им как-то странно, крест накрест, — В слышание веры, — Александр нарисовал кисточкой на ушах Китяжу крест, — Руце Твои сотвористе мя и создасте мя! — затем крестики появились на руках, — Во еже ходити ему по стопам заповедей Твоих!!! — и на ногах.
А дальше Кирилл уже с трудом понимал, что происходит. Он помнил, что Аббат взял его на руки и понёс к Белому озеру, как он зашёл в него, как попросил Китяжа задержать дыхание. Помнит как ледяная вода вокруг него кипела, когда Александр, трижды окунул его в озеро со словами: «ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА». А когда он сказал «АМИНЬ!», Китяж заснул. Заснул, как младенец.
