Несущий свет - Борис Григорьевич Рогов
Первое, с чего начал президент, после того как закончились протокольные мероприятия была преамбула, настраивающая на серьёзный лад.
– Соединенные Штаты и Советский Союз – две величайшие страны на Земле, две сверхдержавы. Мы единственные, кто может развязать Третью мировую войну, но также и единственные, кто может принести мир всему Миру.
Советские участники даже посветлели лицами, им показалось, что американская делегация настроена на конструктивный диалог. Однако уже спустя полчаса стало ясно, – простыми переговоры не будут. Рональд Рейган начал с претензий. При этом это не столько претензии к системам стратегических вооружений, сколько текущие общемировые вопросы.
– Почему войска вашей страны находятся на территории Афганистана? – патетически вопрошал президент. – До каких пор ваша коммунистическая партия будет чинить препятствия для эмиграции? Как долго вы собираетесь поддерживать бандитские террористические группировки в развивающихся странах? Сколько ещё будет литься кровь детей и женщин в Никарагуа, Камбодже и других несчастных странах?
Вот это уже не нравилось никому из советской делегации. Горбачёв даже подумывал, не стоит ли встать и покинуть зал переговоров. Всё-таки сдержался и решил ответить.
– Я не ваш ученик, господин президент, – Михаил Сергеевич заговорил спокойно и даже, казалось, несколько флегматично, что было на него совсем не похоже. – Вы не мой учитель. За нами огромные страны. Можно сказать миры. В каждом из этих миров есть много проблем. Я сейчас тоже мог бы назвать проблемы связанные с вашей, мистер президент, политикой, вашей страной, но не буду этого делать. Если мы свалим в одну большую кучу все проблемы мира, то решить их не сможем никогда. Я предлагаю вернуться к заявленной теме: «Ограничение стратегических ядерных вооружений». И впредь стараться не отходить от конкретики. Только так, мне кажется, можно достичь каких-то значимых результатов. В противном случае нам с вами не имеет смысла терять время на пустые перебранки.
После этого американская делегация несколько снизила накал атак, а после того, как прозвучали общие положения, лидеры двух сверхдержав притупили к переговорам в режиме один на один.
В этом режиме напор Рейгана на младшего по возрасту партнёра ещё более усилился. Даже спокойный и обладающий сангвиническим темпераментом Горбачёв иногда начинал терять самообладание.
Вместо пятнадцати минут первая беседа продолжалась более часа. Тон с самого начала заданный Рейганом привёл в идеологический тупик. Это скорее яростный спор «коммуниста № 1» с «империалистом № 1», чем деловой диалог руководителей двух самых мощных государств. Горбачёв как мог, отбивался от обвинений в нарушении прав человека, а Рейган, в свою очередь, отвергал всякие попытки указать на роль ВПК в США, на существование машины пропаганды, ведущей подрывную работу против СССР. И уже оба с жаром возлагали друг на друга ответственность за гонку вооружений, поставившую мир на грань катастрофы.
Разгорячённые непростым диалогом, главы США и СССР решили пройтись перед обедом вдоль берега Женевского озера. Шли медленно, словно выверяя каждый шаг на минном поле. Вдруг Рейган остановился и, повернувшись к партнёру по переговорам, спросил:
– Скажите, Михаил, – он доверительным жестом легко коснулся локтя Горбачёва. – Скажите, если на мою страну, на Соединённые Штаты нападут инопланетяне, можем ли мы рассчитывать на вашу военную помощь?
Горбачёв удивлённо поднял глаза. Он вспомнил причину этих переговоров, но только сейчас догадался, что инопланетяне подталкивали к ним не только руководство Советского Союза. Последняя фраза свидетельствовала о том, что с администрацией США тоже вели определённую работу.
– Рональд, вы верите в инопланетян?
– Нет, хотя и видел как-то раз нечто похожее на странный искусственный объект. Поэтому мне хотелось бы быть уверенным, что нам, как жителям одной планеты лучше держаться вместе. – Рейган отвёл взгляд чуть в сторону. – Лучше противостоять возможным вторжениям, откуда бы они ни происходили.
– Как сосед по планете, я отвечу, что да, вы можете рассчитывать на любую нашу помощь, как наши отцы в своё время бились плечом к плечу с нацистами. В случае инопланетного вторжения мы бы пришли вам на помощь.
Про себя Михаил Сергеевич отметил, что упоминание инопланетян вполне может указывать на то, что минойцы посетили не только Кремль, но и Белый дом.
– Мы бы тоже, – коротко сказал Рейган и протянул руку для рукопожатия.
В кабинете, отведённом советской команде, все с нетерпением ждали возвращения Горбачёва. По протоколу вот-вот должен начаться обед, а глав делегаций всё ещё не было. Наконец, на крыльце виллы появились «виновники» волнения.
– Товарищи, – сходу начал Михаил Сергеевич, – этот мистер президент, не просто рядовой консерватор, это просто какой-то политический динозавр. С ним очень трудно вести нормальный диалог. К тому же верящий во всякую чепуху вроде инопланетян.
– Так вы там про зелёных человечков полчаса разговаривали? – удивился Яковлев.
– Нет, мы больше про евреев, про психушки и про... – Горбачёв взял под руку Раису Максимовну и направился в сторону обеденного зала. – Мне кажется, нас уже пригласили к столу.
После обеда разговор пошел о контроле над вооружениями. Рейган почувствовал прилив сил и рванул в бой. Он рассчитывал первым огласить заготовки, чтобы, навязать свою игру. Он предложил резко сократить наступательные вооружения с переходом к оборонительным системам. Президент с благородным негодованием разнес в пух и прах доктрину сдерживания, которая привела к гонке вооружений. Закончил Рейган страстным утверждением, что Советский Союз не должен бояться стратегической оборонной инициативы. Президент даже выдвинул идею «открытых лабораторий», заявив, что, когда технология будет отработана, Америка поделится ею с русскими.
Горбачёв слушал собеседника, не перебивая и не останавливая его полет фантазии. Про себя же думал, что значат эти разговоры? Всего лишь прием, имеющий целью сделать СССР сговорчивым, или все-таки попытка успокоить пришельцев, которые наверняка потребовали от американцев того же что и от русских. Тогда, возможно, что и сама идея СОИ, получившая последнее время какое-то новое дыхание, попытка защититься от этих самых минойцев. Хоть и возникла она пару лет назад и с самого начала продвигалась как инструмент устрашения Советского Союза.
– Спасибо за столь трогательную заботу, мистер президент, – сказал Горбачёв, получив ответное слово. – Однако есть нюанс. Любому здравомыслящему человеку видно, что СОИ – в сущности, такая плохо замаскированная попытка создать щит для отражения
