Сага о диком норде - Наталья Викторовна Бутырская

А потом мы обогнули Бриттланд на корабле, привыкая к его оснастке, ходкости и маневренности, каждый вечер высаживались на берег и ночевали там. А когда добрались до мест, где жили малахи, Альрик лично отправился к Полузубому вместе с Живодером и Рысью.

Через три дня они вернулись. Диких и впрямь осталось немного, по крайней мере, в этих краях, всего с полсотни, но там были и дети, и женщины, и старики. И когда они зашли разом на корабль, я едва не пожалел о нашем решении. Изящный грозный «Сокол» стал похож на плавающую деревню с шумом, гамом, криком. Визжали дети, их постоянно одергивали женщины, испуганно мекали козы, кто-то протащил с собой собаку и кур.

Но когда все разместились и успокоились, «Сокол» поднял красно-белый парус и полетел по морским волнам, я понял, что мы поступили правильно.

Эпилог

Изломанные бурые камни с серыми проплешинами мха. Стылая темная вода. Ледяные брызги, хлещущие в лицо при каждым порыве промозглого ветра. Мрачные холмы с ржавыми иссохшими стеблями угрюмо смотрели на людей, копошащихся у их подножия.

Высокий мужчина, не единожды поцелованный Домну, размеренно говорил запретные слова и так же размеренно перереза́л глотки людям. Их кровь стекала в речные воды, окрашивала их в багровый, который под напором потока истончался до розового и таял. Обреченные на гибель пытались сорвать веревки, бились, кричали, но холмы слышали лишь приглушенные стоны.

Последняя жертва. Последние капли крови упали в реку и тут же исчезли. Последние слова произнесены.

Убийца стоял на коленях и вглядывался в воду. Ждал.

Река смыла всю кровь, унесла трупы. Вода выглядела чистой и невинной, как ребенок перед получением благодати.

А он всё ждал. Смотрел. Вслушивался.

— Да что еще тебе от меня нужно? — взревел он. — Неужто мало? Мало крови? Мало смертей? На, возьми мою! Возьми!

Он поднял отброшенный в сторону нож, полоснул по руке и засунул ее в воду.

— Пей! Пей досыта! Только сделай, что я прошу!

Река струилась по знакомой проторенной столетия назад дороге, стачивая камни, смывая и хорошее, и плохое.

— В Бездну! — выругался он. — В Бездну все эти бабкины ритуалы!

И ушел.

После его ухода утекло немало воды. Берега горной речки то зеленели, то бурели, то покрывались снегом. Однажды ударил сильный мороз и почти сковал ее неукротимый нрав, оставив лишь узенькую полоску между ледяными тисками. Но река упорно ломала тонкую наледь и стремилась уйти из холодных северных холмов к южным лесам и равнинам.

Река была щедра. Она одаривала всех жаждущих. Из нее пили и дикие звери, и уродливые твари, и люди, деревья тянули к ней свои корни, птицы на лету подхватывали брызги.

Так же щедро она принимала всех, кто попадал в ее воды. Уносила дары, подхватывала листья, ветки, тела.

И однажды ей достался особенно щедрый дар. Десятки людей, сильных воинов, полегли прямо в ее водах, отдавая уже ненужную им кровь. Но вместе с человеческой в реку попала и иная кровь: темная, густая, тяжелая. И хотя река пробовала ее на вкус прежде, в этот раз всё было иначе.

Едва заметно всколыхнулись воды. Твариная кровь позвала кровь жертвенную. Некогда сказанные слова потянулись к другим словам. И реки, окутавшие эти земли плотной сетью, в едином выдохе отдали накопленную силу, данную им взаймы. Воздух, почва, вода — всё пропиталось чуждой силой. Камни трещали от напряжения. Деревья стонали. Болота вздулись пузырями. И заворочались давно умершие, зашевелились незапертые под мшистыми покровами, под травяными пологами, под гнилыми водами. Но не спешили они выходить на свет, не тянулись гнилыми пальцами наружу. Ибо им некуда было идти.

Вздрогнули и люди. Не все, а лишь те, что могли заглядывать за пределы этого мира, те, что отдали частичку себя Бездне и потому слышали чуть больше остальных, чуяли больше.

Небольшая горная речушка, которая по случайности приняла в себя кровь последних жертв, услышала последние запретные слова, впитала смерть Безднова творения, теперь изнемогала от желания выплеснуть запертую в ней мощь. Чуждая сила сдавливала ее, как некогда ледяные тиски, корежила воды, отпугивала животных, птиц, людей. Даже травы по берегам умирали, не выдерживая ее дыхания.

А потом к ней пришел человек, сел на камень.

— Ты звала меня, — сказал он. — Я пришел. Чего ты хочешь?

Вода бежала возле его ног, молчаливая и равнодушная.

— Я же слышал! Ты звала. И сейчас зовешь. Тебе больно!

Лишь мерное журчание разбивало тишину.

Человек задумался, коснулся пальцем воды, потом зачерпнул пригоршню и отпил.

— А теперь я тебя напою. Хочешь?

Обнажил руку по локоть, долго выбирал место, куда вонзить нож, потом небрежно срезал часть своей плоти и окунул рану в воду.

— Пей сколько хочешь!

Его кровь текла свободно, не смешиваясь с речными водами, отдельной струйкой. А человек всё не убирал руку, смеялся:

— Пей-пей! Давно, видать, тебе не дарили подарков!

Вдруг длинная алая полоса растворилась и исчезла. Вода приняла дар. И убивающая ее сила перешла в человека, освободив реку от мучений.

Человек закричал, его тело выгнулось дугой, забилось о камни, кожа вздымалась волнами и скручивалась водоворотами.

— Сторборг, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. — Сторборг.

И бессильно распластался на холодных мокрых камнях.

Река колыхнулась, наконец свободная от чужих желаний, требований и страхов, побежала чуть быстрее. Ее воды смывали всё: и хорошее, и плохое.

Бонус

Виса, написанная на основе рассказа Ньяла Кулака о главной битве Сторборга.

Мёртвых карлов море

Сельди битвы(1) съели.

Сторборг, град престольный,

Отобрать нам должно.

Стражи сечи(2) строем

Стронулись, кричали,

И волной железа

Смяли тех драугров.

Дуб булавы(3) доброй

Дробит злые кости.

Брат его, вой Хьярвард,

Рассекает жилы.

Не пройдут немые!

Мертвые не встанут!

Всех сметут те братья,

Что Фомриру служат!

Хёвдинг карлов мертвых

Хирд сгонял за хирдом.

Реки в граде полны

Не водой. Железом.

Сердца пожиратель(4)

Слишком слаб пред ними.

Только бык могучий(5)

Рубит их рогами.

Руны сносят рунных,

Сорваны покровы!

Очага обитель(6)

Не одна упала.

Смерч мечей(7) сметает

И людей, и силы.

Рассекатель тверди(8)

Хирд получит новый!

Ненавистник брони(9)

Руку держит твердо.

Не издал ни крика,

Пал на громе сечи(10).

Сторхельт, Ньял могучий,

Крови друга(11) кличет.

Лишь Хьйолкега посвист(12)

Был ему ответом.

Круг теснее мёртвых,

Давит, рвёт, довлеет.

Бури страж(13) отважный