Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
— Доброе утро, Станислав! — приветствовал меня князь-епископ с видом любящего дядюшки, который мечтал угостить племянника теплыми пирожками с повидлом. — Проходи.
В общем и целом, далекий праправнук оказался нормальным мужиком, особенно когда осознал происходящее в полной мере и принял на грудь пару кубков того, в чем я не без удивления признал весьма неплохой коньяк. Сейчас, конечно, не климатический средневековый оптимум, до начала которого еще добрых полсотни лет, но тоже вполне ничего себе. Виноград вызревает там, где мне в седьмом веке и в мечтах присниться не могло. Раньше он рос лишь в Италии и Далмации, а теперь пробрался на север, до Любляны и долин Паннонии. Наверное, уже и Токайское имеется в наличии. Надо будет поинтересоваться. А то этот организм коньяк еще плоховато переваривает, с непривычки косеет сразу.
— Так зачем меня в Египет хотели сплавить? — задал я самый волнующий вопрос.
— Ты начал про гривну и айдар спрашивать, — вздохнул князь-епископ, — а нобилям нашим это не понравилось. А поскольку ты… то есть Стах… ни малейших опасений не вызывал, то тебя отрокам и поручили. Там дел-то пару пустяков. Так всегда поступали. Если кто из ублюдков Золотого Рода более-менее зубки показывать начинал, его тут же принимали в оборот, давали денег и заставляли отказаться от всех претензий на родство. Вот многие и соглашались. Сам понимаешь, золотую гривну получить — это как Луну с неба достать. А когда у тебя выбор: или солдатскую лямку тянуть, или прожить безбедно до конца дней своих, то многие ломаются. Да почти все ломались, если честно. Немногие готовы до конца идти, а доходят до цели и вовсе единицы. Только ты вот и Мечислав смогли.
— Мечислав Великий был незаконнорожденным? — я даже кубок отодвинул подальше. — А что же об этом не пишут? Ах да… Кто же о таком писать будет…
— Он потому и победил, — невесело усмехнулся князь-епископ. — Отважен был, и военачальником отменным оказался. Он с самого низа начал, потому и сумел войско изменить. Наша знать к тому времени изнежилась вконец. Едва все не потеряли тогда. Уж очень франки стали сильны. Одной конницы бенефициариев больше пятнадцати тысяч выставить могли, да еще ополчение пешее.
— И сколько Мечислав прожил после того, как разбил Карла? — спросил, уже понимая, как тут ведутся дела.
— Меньше двух лет, — с каменным лицом ответил князь-епископ. — Напился и умер во сне, захлебнувшись собственной рвотой. И об этом ты тоже нигде не прочтешь.
— Весело тут у вас, — я потер виски ладонями, но это не помогало. Голова просто дымилась от мыслей.
— А император сегодняшний? — задал я новый вопрос. — И цезарь? Я когда служил, только на монетах их и видел. Они хоть живы?
— Мой брат Брячислав жив, но это лишь видимость, — с мукой на лице ответил Яромир. Видимо, он брата любил. — Его разбил паралич пять лет назад, когда он потерял старшего сына. Половина тела не слушается вовсе. А цезарь Святополк… он не вояка совсем… Понимаешь, он неплохой человек, но очень слабый. Он истово верующий, и чаще бывает в церкви, чем во дворце. Его знать протолкнула на это место. После того как старший брат Святослав умер.
— У вас тут что-то часто умирают, — нахмурился я. — Кто выиграл от их смертей?
— Как кто? — криво усмехнулся князь-епископ. — Великие семьи и выиграли. Любимовы, Туровские, Вороновы, Волковы, Константиновы, Драгомировы, Банины, Войковы, Лотаревы… два десятка богатейших нобилей из Боярской Думы. Они всем и верховодят.
— А Орден куда смотрит? — прямо спросил я.
— А что Орден? — совсем грустно посмотрел на меня Яромир. — Такой порядок вещей не сразу сложился, на это десятилетия ушли. Предлагаешь казнить всю знать? Всех крупных промышленников? Всех военачальников и дьяков? Императорская семья лишь посредник в спорах великих семей. Она самая сильная из всех, если брать по отдельности. Но совокупно нобили намного богаче императоров, ведь им не приходится содержать армию и чиновников. Приходится лавировать. Мы едва удерживаем свое право на землю и доли в мануфактурах. Казна часто показывает дно, и нам предлагают пойти на уступки в обмен на деньги. Мы идем по краю… э-э-э…
— Станислав, — подсказал я. — Пусть все происходящее останется нашей тайной.
— Да! — с облегчением выдохнул князь-епископ. — Спасибо тебе, царственный… Так вот, Станислав, у нашего цезаря двое сыновей и три дочери. И я с ужасом думаю, что будет, если кому-то из них придется править. Мои внучатые племянники еще хуже, чем их отец, а потому пользуются полной поддержкой высшей знати.
— А у покойного цезаря Святослава есть дети? — потер я лоб. Все же многовато плохой информации для одного дня.
— Есть, — качнул головой Яромир. — Они существенно лучше своих двоюродных братьев, но потеряли первородство. Они в очереди на трон стоят за детьми Святополка. Они живут в имении вместе с матерью и нечасто бывают в столице. Агриппина весьма неглупа, она поняла, почему умер ее муж. Она просто живет и заботится о детях. Сын и дочь, они чуть младше тебя.
— А зачем понадобился я? — этот вопрос заставил князя-епископа смутиться. Он даже на мгновение глаза в сторону отвел.
— Видишь ли, — начал он, то сжимая пальцы в замок, то разжимая их. — Ты и без того законный сын своего отца, а тут еще и золотую гривну заслужил. Вот я и подумал, что это промысел божий. Как с Мечиславом, понимаешь?
— Так мать была права? — я медленно наливался кровью.
Я прекрасно понимал, что насчет промысла божьего старичок врет и не краснеет. Я ему для чего-то другого понадобился. Не иначе как получил донесение о двинутом на всю башку родственнике и решил сделать из меня свой персональный таран. В его благие намерения я не верю ни на грош. Он та еще продуманная сволочь. Ну что же, как говорил товарищ Сталин устами товарища Солженицына, надо не теории всякие обсуждать, а постоянно кумекать, с
