Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Дзы-ынь!
У меня назначена встреча с дедом и дядей-цезарем, но когда она случится, неизвестно. Странно это все. Да и хрен с ними. Тут, в Большом дворце, много странностей. Пока вели по коридорам, толпы людей разглядывали меня так, словно я был ожившей статуей Сигурда Завоевателя. То есть какая-то непонятная штуковина, от которой вреда вроде пока нет, но если на ногу наступит, то мало не покажется. В общем, никто не понимал, что со мной делать, и на всякий случай сооружали умильное выражение лица и рассказывали, как счастливы меня видеть. А с чего бы это мое появление делало их счастливыми, интересно? Они тут и без меня распрекрасно жили.
— Ваша светлость! — хорошенькая служанка, услышав звонок за дверью, просунула носик внутрь. — Умываться изволите? Или сначала кофе с газетой принести?
— Изволю, — потянулся я. — Умываться. Кофе с газетой тогда завтра сразу принесешь, как проснусь.
— Слушаюсь! — присела она, склонив головку. — Меня Огняной зовут.
Хороша, зараза! Стройная, гибкая, в белом чепце и в сером платье, перетянутым пояском на тонкой талии. Или мне сейчас все девчонки симпатичными кажутся? Служанка выпрямилась, стрельнула глазками и повела рукой направо, показывая на неприметную дверь. Там располагалась ванная комната моего сиятельства. Впрочем, я ее ночью сам нашел, когда приспичило. Только рассмотреть толком не смог, темно было.
— Ванну примете или желаете просто душ? — спросила она, а я мысленно возблагодарил всех богов, что они хоть это умудрились не похерить. Горячая вода тут шла самотеком с чердака, где ее нагревали в огромном чане и смешивали с холодной специальные люди. Недешевое удовольствие, скажу я вам. Но когда я рассказал Марии, что так можно, она с меня не слезла, пока не получила желаемого. Ей это казалось большим чудом, чем поимка в Пруссии двухголовой рыбы, во что она, как истинная дочь своего времени, верила совершенно безоговорочно.
— Душ, — ответил я, а когда служанка вознамерилась было пойти со мной, спросил. — Ты-то куда собралась?
— Как куда? — совершенно растерялась она. — Омовение же. Прислуживать должна. Мыло подать там, полотенце. Голову вашему сиятельству снадобьями помыть. Ой!
И она испуганно посмотрела на мою голову, где мыть особенно было нечего.
— Тут жди, — сказал я. — Я сам свои омовения совершаю, мне для этого прислуга не требуется. Бритву принеси, голову мне потом побреешь.
— Слушаюсь, ваша светлость, — ответила служанка, снова присела в поклоне, щипнув подол платья, и выпорхнула из моих покоев.
Ванная комната превосходила все, что я видел и в этой жизни, и в прошлой, да и в позапрошлой тоже, если уж быть совсем откровенным. Стены и пол были выстланы мрамором, а саму ванну, унитаз, похожий на небольшой трон, и раковину умывальника отлили из меди. Причем отлили не просто так. Они были покрыты какими-то завитушками, цветами и прочей дребеденью. Ручки крана горячей и холодной воды сделали в виде бутона розы, который ко всему прочему еще и покрыли позолотой. Прямо над умывальником располагалось зеркало, которое, как я знал, в местных реалиях стоило небольшое состояние.
— Хм… — произнес я, впервые разглядев свою физиономию как следует. Не то, чтобы прямо красавец, как Кий в молодости, но тоже вполне ничего себе. Даже шрам на скуле, что был длиной сантиметров семь, меня почти не портит, а скорее придает немного свирепый вид. Голова малость обросла коротким ежиком, на да ничего. Это мы сейчас поправим. А вот тело порадовало. Синюшная худоба, покрывающая перевитые веревочными жилами кости, ушла без следа, а торс и руки покрылись слоем твердых как камень мышц. Да и немудрено, на каше-то и на рыбе, которой в замке нас кормили до отвала. Ее в местной реке можно было руками ловить. На завтрак рыба, на ужин рыба, а на обед — уха. Ненавижу рыбу!
Я почистил зубы специальной щеточкой, прополоскал рот каким-то эликсиром со вкусом мяты, искупался в душе, побрил голову и пришел к выводу, что жизнь не такое уж дерьмо, как я думал все последние шестнадцать лет. В ней, оказывается, есть довольно много хорошего. Например, рубаха из шелка, штаны, заправленные в сапожки из мягчайшей кожи, и столик, уставленный тарелками, тарелочками и плошками. И кувшин вина ко всему этому. Когда я попробовал было налить себе, то столбообразный слуга, стоявший за спиной, внезапно ожил и сам налил мне полный кубок, глянув укоризненно. Да, нехорошо с моей стороны лишать его работы. А вот со столовыми приборами наблюдался полный мрак. Одних вилок больше десятка. Я и раньше эту науку освоить не мог, а теперь все стало еще запутаннее. В общем, я справился, как мог, прожигаемый насквозь презрительными взглядами собственной прислуги. Они моих плебейских манер явно не одобряли.
— Я наелся, — величественно заявил я им.- Уносите.
— Слушаемся, ваше сиятельство, — склонились слуги и удалились, вводя меня в смущение своими манерами. Они даже двигались не так, как это делают живые люди. Они несли себя, явно гордясь и своей службой, и близостью к священным телам. Да, тут немудрено изнежиться. Я теперь понимаю, как тут франки чуть было все не захватили. Карл Великий, насколько я помню, вполне простым мужиком был. Он до самой старости на копье кабана брал, а кабан ошибок не прощает. Чуть зевнул, и тебя топчет и рвет трехсоткилограммовая хрюшка, превращая в ошметки мяса. В это время зверье не измельчало еще, можно настоящего монстра встретить.
— Ваше сиятельство, — на моем пороге возник неприметного вида человечек со скучным лицом. — Если вы закончили завтракать, то его блаженство ждет вас у себя. Дозволите проводить?
Я милостиво дозволил, и еще раз прошел по коридорам, пожираемый жадными взглядами десятков людей. Я небрежно кивал, отвечая на поклоны, а сам разглядывал интерьеры Большого дворца, над которым явно потрудились мастера из Константинополя. У здешних императоров какое-то время явно наблюдался существенный избыток денег и критический недостаток мозгов. Объяснить чем-то другим такое обилие в отделке мрамора, позолоты, порфира и слоновой кости я не мог никак. Одни мозаики на полу, сложенные из камушков размером с ноготь мизинца, чего стоили. Да миллионы солидов закопали здесь
