Роман Злотников - Обреченный на бой

Пятый, тот, кого Грон подстрелил у двух сосен, был еще жив. Это был совсем молодой парнишка. Болт пробил ему грудь, чудом не задев сердца, но легкое было разовано, поэтому, когда Грон подлетел к нему и, соскочив с коня, повернул к себе свесившуюся на грудь голову степняка, у того на губах уже лопались кровавые пузыри. Если Грон хотел что-то узнать — следовало поторопиться. Он на мгновение задумался. Обычный метод быстрого получения сведений сейчас не годился, парня и так корежило от боли при каждом вздохе. Грон наклонился к самому лицу степняка и произнес:

— Я — Грон.

Глаза юнца широко распахнулись, и он прошептал что-то вроде:

— Враг Степи! — Но в следующее мгновение у него из горла хлынула кровь, и он обмяк.

Грон опустил парня на землю, выпрямился. Что ж, нельзя было сказать, что он ничего не узнал. Если даже рядовой степняк знал, кто такой Грон, и именовал его Враг Степи, значит, этот набег явно имел некий ритуально-религиозный оттенок. Что подтверждало подозрения, зародившиеся из целой цепочки несоответствий: степь пошла в набег по выжженной солнцем траве, Большая орда собралась необычайно быстро, еще в начале лета о ней никто и слыхом не слыхивал, к тому же он не мог припомнить ни одного хана, который даже номинально мог бы претендовать на роль объединяющего лидера… А теперь еще и Враг Степи, причем каждое слово с большой буквы. То есть все это очень напоминало использование некой технологии манипуляции массовым сознанием, которой в этом мире обладал только Орден. Грон двинулся обратно к кострищу. Следовало попытаться получить ответ еще на один вопрос: что пятеро степняков делали здесь, в стороне от основного стойбища?

Когда он закончил, уже совсем рассвело. Грон задумчиво осмотрел сложенную у костра кучу вещей и развернул свиток, найденный в кошеле одного из степняков, который был одет в балахон колдуна. Прежде чем заняться свитком, следовало закончить с обыском, потому что в любую минуту в лощине могли появиться степняки. Но сейчас настало время и для свитка. После первых же прочитанных слов он улыбнулся. Теперь можно было считать, что его вылазка закончилась полным успехом. Он перехватил важного курьера.

«Свазайр, посвященный второго ранга, к Хранителю Порядка.

Да исполнится воля Творца, мне удалось убедить ханов, что Измененный есть воплощение Исутара, повелителя демонов песчаной бури и огненной стены, Великий Враг Степи, и что его низвержение есть завет, наложенный на ханов, а отказ от участия в его свершении повлечет за собой проклятие всего рода. Клянусь Творцом, это было довольно сложно. И не столько из-за того, что ханы не верили, сколько из-за того, что Дивизия, созданная Измененным, всеми ханами почитаема за слишком опасного противника. После того как прошлым летом, после набега хана Уггойка, воины Измененного углубились в степь на три недели пути и внезапным броском уничтожили все три стойбища рода Сайгака, приколов самого хана Уггойка к тотемному столбу полусотней арбалетных болтов и отбив весь полон, многие из ханов пришли к выводу, что с Измененным лучше не ссориться. Кроме того, необходимость тронуться именно теперь изрядно осложнила задачу, ибо ханы традиционно не ходят в набеги по выжженной солнцем траве. Однако теперь все позади. В убеждении ханов сильно помогло дозволение воспользоваться Местами власти, ибо я смог убедить ханов родов Белого волка, Степной совы и Ворчливого оленя, что сам Великий Отец Степи покровительствует мне. А после ритуала заклания жеребенка, когда присланный вами порошок сжег упрямого хана Сонгайка, все еще продолжавшего противиться походу, остальные ханы приняли волю Творца. В настоящее время мы стоим против войска народа долин. Надобно заметить, что они собрали немалые силы, но присланная вами „бесшумная смерть“ должна обеспечить нам преимущество и внести смятение в войска неприятеля. Однако для укрепления духа степняков я собираюсь провести обряд вызывания духа Великого Врага Степи и наложения на него проклятия страха, что должно еще больше укрепить сердца ханов перед решительной битвой. После разгрома воинов Измененного опишу все подробнее, а теперь же в заключение сообщу, что вряд ли смогу точно уложиться в объявленные сроки, ибо степняки, несомненно, примутся грабить долины, что сильно замедлит продвижение, но заверяю, что приложу все усилия, дабы опоздать ненамного.

Да свершится воля Творца!

Грон удовлетворенно свернул свиток. Теперь расклад был ему абсолютно ясен. Ханы шли, потому что боялись Свазайра больше, чем Грона. Чтобы переломить ситуацию, надо всего лишь сделать все наоборот. Он свистом подозвал Хитрого Упрямца и, одним движением вскочив в седло, двинулся в сторону стойбища. Следовало попытаться разузнать, где и когда Свазайр собирался накладывать проклятие на душу Великого Врага Степи.

На закате он неторопливо трусил на Хитром Упрямце в сторону костров войска народа долин. Грон улыбался. Судя по всему, и Свазайра, и его хозяина сегодня ночью ждал очень неприятный сюрприз.

Лучшие воины всех родов и кланов стояли вокруг шатра на расстоянии ста шагов от него. Рука со сжатым в ней мечом могла дотянуться острием до плеча соседа. Ни один из них не сомкнул глаз всю ночь, ибо каждый знал, что все ханы и колдуны собрались на волшбу. Сегодня с первыми лучами рассвета сам премудрый Свазайр даст ответ ханам по желудку священной овцы. Какой уж тут сон?

Свазайр потер виски длинными тонкими пальцами. Церемония тянулась уже несколько часов. Курительницы сожгли достаточно анаши и чистой маковой соломки, чтобы ханы и колдуны впали в наркотический транс. Свазайр и сам чувствовал, что, несмотря на противоядие, душная атмосфера шатра действовала и на него. Колдун тряхнул головой — впереди было еще много работы. Он бросил в жаровню, установленную на треножнике, горсть порошка и воззвал:

— Явись, Враг Степи, явись, ибо я призываю тебя именем Великого Отца.

Вспышка озарила грубое лицо идола с красными губами и черными, как смола, зубами. Свазайр швырнул еще порошка, но в следующий момент слова заклинания замерли на его губах. Там, где еще мгновение назад был лишь деревянный идол, стояла фигура, закутанная в темный плащ. О, кобылья течка, неужели эти воскурения подействовали и на него самого. Но фигура шагнула вперед и, распахнув плащ, произнесла:

— Ну, я пришел.

Несколько мгновений висела тишина, потом колдун возопил и, выхватив ритуальный нож, бросился вперед. Грон захватил кисть и привычным движением развернул нож к телу колдуна, уткнув острие ему в живот. Свазайр упал. Грон переступил через труп и негромко произнес: