Витязь. Змееныш - Константин Георгиевич Калбанов
— Его светлость дома? — спросил я.
— Платон Игоревич и Анна Фёдоровна убыли на бал в дом князя Артамонова, — ответил дворецкий.
В этот момент из карточной в вестибюль вышли двое мужчин лет сорока. Сложены крепко, по осанке, походке и жестам сразу видно, что воины не из последних, в подтверждение чего щеголяли шестиранговыми перстнями.
У князя в усадьбе всегда имелось несколько дружинников из худородных дворян, в развитие которых вложено немало сил и средств. Ближний круг, ни хухры-мухры. Двое остались дома, четверо обычно сопровождали княжескую чету на бал. И их перстни, я так полагаю, врут на один-два ранга, принижая реальную силу их обладателей. Есть и воины простецы, парочка непременно в привратном домике, другие на постах по периметру, ну и кто не в увольнительной, вечер коротают в казарме.
— Никита Григорьевич, — поздоровались они, обозначив поклон.
— Судари, — проявил я ответную вежливость, не зная, как быть.
— Что-то случилось? — спросил первый из дружинников.
— Мне необходимо незамедлительно поговорить с его светлостью. У вас есть с ним связь?
— Позвольте узнать о причине? — решил уточнить первый.
Оно и понятно, как-то неправильно вот так, по первому моему требованию теребить князя. Я ведь всего лишь ухажёр Ольги Платоновны, допущенный в дом, и не факт, что перейду в статус жениха.
— Только что в районе Лопуховского рынка на меня было совершено покушение. Через портал в меня швырнули змеехвоста, которого я насилу упокоил. Потом появился полицейский чин, но я не подчинился ему и, построив портал, переместился к этому дому.
— И чего было от полиции бегать? — покачал головой второй.
— Чтобы подгадать с открытием портала и бросить в меня тварью, нужно иметь наблюдателя, и я понятия не имею, кто это был, — посмотрев на дружинника, как на сморозившего глупость, пояснил я.
Ответа не последовало, зато первый велел дворецкому закладывать карету и, связавшись по карте с Фролом Акимовичем, находившимся в доме, попросил его спуститься в прихожую в готовности к отъезду. Затем связался со стряпчим, которому коротко обрисовал ситуацию и узнал, где того можно подхватить.
Не прошло и десяти минут, как в вестибюль вышел Любавин и второй дружинник, успевшие облачиться в доспехи. Круто. Ну чисто на бой собрались. Или это для солидности. Потому как с кем драться решительно непонятно. Мне осталось только накинуть обратно плащ и выйти вместе с ними к подъехавшим к крыльцу саням.
Признаться, я поначалу удивился подобной оперативности. Но затем прикинул и понял, что у его светлости вполне себе компетентные подчинённые и вассалы. Если князю лично заниматься всеми вопросами, то ему ни времени, ни здоровья не хватит.
Не прошло и часа, как наша компания, вооружённая рунами, железом и законодательством подъехала к уже знакомой мне Никитской управе, к которой относился и Лопуховский околоток, где и случилось происшествие. Народу внутри хватало. Одни куда-то спешили с бумагами. Другие сидели на лавках в ожидании распоряжений. Третьи волокли задержанных, не гляди, что я разворошил курятник, рутинную работу никто не отменял.
А вон и тот самый полицейский, окликавший меня. Сидит за дежурным столом и пишет рапорт о происшествии, а перед ним лежит моя шапка как подтверждение того, что сбежавший был в студенческом мундире.
Мы с охраной остались возле стойки дежурного, а стряпчий, испросив разрешение, направился прямиком к участковому приставу.
— Ого. Так вот кто у нас безобразничает. Только не говорите, что это не вы, — услышал я знакомый голос.
— Алексей Игоревич, — обозначив поклон, приветствовал я Беляева.
Княжеские дружинники лишь окинули околоточного надзирателя Троекуровки взглядом и остались к его появлению совершенно безучастными. Обманчивое впечатление, гадом буду. Как-то сомнительно, что князь стал бы приближать к себе никудышных дружинников и уж тем более доверять одному из них единолично сопровождать по городу его дочь.
— Я гляжу, твари вас прямо-таки любят, Никита Григорьевич. Сами к вам в руки идут, — хмыкнул околоточный надзиратель.
В этот раз он был в мундире, без доспехов, и на боку всего лишь уставная сабля. Впрочем, а чему тут удивляться. Пусть он и в курсе, но происшествие случилось не в его околотке, а в соседнем. Судя по всему, общую тревогу не объявляли, так что никаких причин расхаживать в боевом облачении. А может, и объявляли, да потом отменили, а он прибыл выяснить причину, чтобы держать нос по ветру.
— Или мне их подбрасывают под ноги, — улыбнувшись, возразил я.
— Хотите сказать, что… — начал было и осёкся он.
— Кто-то открыл портал и бросил в меня змеехвостом, успев снять с него «Ловчую сеть», пока тот летел на долгожданную встречу. А дальше уж мне пришлось вертеться как ужу на сковороде, — закончил я его мысль.
— Но никто не упомнит хлопка портала, хотя отлично слышали, как рвануло несколько «Шаров», — возразил Беляев, но как-то без огонька.
— С чего бы мне убегать, появись тварь из пробоя? В прошлый раз я ведь бегать не стал, — развёл я руками.
— Это да. В прошлый раз вы даже не помышляли о том, чтобы отказаться от своего законного трофея, — задумчиво согласился Беляев и поспешил попрощаться.
Мы простояли ещё минут пять, после чего появился наш стряпчий. Спиридона Яковлевича сопровождал дознатчик в звании коллежского регистратора. Низкий чин указывал на то, что никакого особого статуса нападению на меня не придадут, как не станут придираться и к моему побегу посредством портала.
Так оно и вышло. В ходе моего опроса выяснилось, что передо мной возник пробой, из которого появился змеехвост, которого я благополучно и упокоил. А далее незамедлительно появились полицейские чины, запротоколировавшие происшествие. Мне, как ушатавшему тварь в одиночку, полагается премия в виде её сферы и благодарность властей. И никаких побегов через портал или покушений на мою тушку.
— Так надо, — коротко пояснил Диков.
Я и не подумал возражать стряпчему, собаку съевшему на деликатных делах рода Зарецких. Коль скоро он утверждает, что лучше именно так, то мне остаётся лишь согласиться. Хотя тут к гадалке не ходить, княжеские безопасники, ну или дознатчики, сейчас начнут землю рыть в поисках покушавшегося.
Отчего-то не отпускает меня ощущение, что это привет от Каменецких. Имею отношение к гибели Михаила или не имею, без
