Эдуард Шауров - Оракулы перекрестков
— Мистер офицер! Мистер офицер! — принялся звать Бен. — Меня зовут Бенджамиль Мэй, я служащий корпорации. Произошла ошибка! Я никогда не торговал наркотиками! Я сижу здесь уже четыре часа! Мистер офицер!
Эта зараза не вела даже ухом.
— Эй, буфы, мать вашу! Заткните кто-нибудь пасть этому ублюдку! Или я щас сам подлезу!!! — взревел хрипловатый бас.
— Сам заткнись! — лениво отозвался худой парень с жутким спиралеобразным шрамом на бритой голове и с угольно-черными блестящими прямоугольниками вместо бровей. — Это наш циви, пусть орёт сколько хочет.
Бен уже знал, что парня зовут Тимом. Сквозь толпу протолкался здоровенный амбал с разноцветной пигментацией на щеках. Лоб в два пальца высотой, белок левого глаза заплыл кровью. Спина Бенджамиля в который раз за сегодняшний день покрылась холодным потом, но внимание здоровяка уже всецело приковал к себе Тим.
— Да ты кто такой, чтобы указывать?! — Красноглазый угрожающе нагнул бычью шею.
— Это ты кто такой? — нагло парировал Тим. — Меня-то в сине-салатовом любая крыса знает.
— А мне насрать!!! — надсаждался амбал. — Я в своём районе!
— Не гони, снипер! — Бритый Тим ловко вскочил на ноги. — А то мы с Мани тебя упакуем! Где я не допрыгну, там он достанет. Эй, Мани? Закопаем снипера?
Мани в полосатом платке молча оскалил красные пластиковые зубы.
— Эй, хватит тявкать, все, — неожиданно вмешался в разговор третий голос. — Потолкались и будет.
Бен тихонько покосился через плечо. Говорил Будда, невысокий плотный мужчина с восточными чертами лица. Его гладкое, абсолютно круглое лицо излучало спокойствие, маленький рот улыбался. Говорил он всегда негромко, но Бен уже заметил, что окружающие к нему прислушиваются и практически всегда следуют его ненавязчивым распоряжениям.
— Как скажешь, папаша. — Тим тут же уселся на место.
— Я в своём районе! — угрюмо повторил здоровяк, хотя по всему было видно, что его боевой накал пошёл на убыль. — А этих трэчеров всё одно пропишут. От них же пульпой на десять шагов тянет. Вставят им по имплохе в артерию — и в периметр, на работы. Че они мне наступают?
— Ты снипер, да? — наставительно сказал Будда. — Вот и держись своей бранжи. И пацаны к тебе вязаться не будут. Тебя за что забрали?
— Жене руку сломал, — осклабился амбал.
— Тем паче, — покивал лысой головой Будда, — оштрафуют и выпустят. Пойдёшь обратно рычаги давить. А будешь шуметь, могут периметр прописать месяцев на шесть. Сечёшь? А цивильный пусть покричит, после шока полезно, когда его сюда приволокли, он аж синий был.
Амбал поворчал ещё немного себе под нос, потом поплёлся куда-то вбок и исчез из поля зрения. Тим, Мани и ещё один типчик со свёрнутым носом принялись играть в какую-то игру на пальцах.
— Иди посиди маленько, я подвинусь, — предложил Бенджамилю Будда.
Бен только помотал головой. Ему давно хотелось в туалет. В самой середине кишки торчал исцарапанный пластиковый унитаз, но Бен представлял себе, что нужно будет проталкиваться сквозь одуревшую от безделья толпу, потом гнать кого-то, рассевшегося на очке, будто на стуле, потом расстёгивать штаны перед десятками беспардонных зрителей и терпел, терпел, терпел…
Недалеко от места, где стоял Бен, опять раздались крики и брань. На этот раз Фемида явилась в лице молодого парня с нашивкой «Д. Смит» на груди форменного комбинезона. Пока охранник дошёл до решётки, ссора улеглась сама собой, и он в нерешительности остановился как раз напротив Бена.
— Мистер Смит! Офицер! — возопил Бен, изо всех сил стараясь просунуть голову сквозь углепластик. — Выслушайте меня, ради всего святого! Произошла ошибка! Они, наверное, перепутали файл. Я служащий компании «Счастливый Шульц». Я здесь уже четыре часа.
Офицер с сомнением погладил короткие пшеничные усики.
— Я имею право на один звонок! Я это точно знаю!!!
Наверное, полный отчаяния вопль Бенджамиля наконец произвёл на стопа впечатление, глаза его стали осмысленными, более того, слегка заинтересованными. Он указал на Бена рукоятью шокера:
— Как зовут?
— Бенджамиль Фрэнсис Мэй! — окрылённый надеждой, затараторил Бен.
— Задержанный Мэй, на выход!
— Сейчас… сейчас, — исступлённо бормотал Бенджамиль, пробираясь к узкой двери.
Арестанты его пропускали.
В небольшом тупиковом коридоре охранник указал Бену на торчащий прямо из стены провод с ракушкой на конце.
— У вас две минуты, — строго сказал благодетель.
— А можно мне сначала в туалет? — жалобно попросил Бен, указывая на дверь с табличкой в конце коридора.
Конвоир хмыкнул, покрутил головой, пошевелил усами и, видимо, решил быть великодушным.
— Двери не закрывать, — сказал он, постукивая разрядником по голенищу ботинка.
Из сортира Бенджамиль вышел с опустошённым мочевым пузырём и с душой, исполненной надежды. «Всё образуется, — думал он, вставляя ракушку в ухо. — Ещё немного, и я буду спасён». Он так увлёкся мыслями о спасении, что чуть было не позвонил Ирэн, но, вовремя спохватившись, назвал номер своего друга, соседа по этажу и товарища по собирательству старинных безделушек Трустама Вайса.
«Тирлим-пам-пам, тирлим-пам-пам», — пропел сигнал вызова, и знакомый голос осторожно отрапортовал:
— Трустам Вайс слушает. С кем имею честь?
— Русти! — закричал Бен, прижимая пальцем ракушку. — Ты меня слышишь?
— Слышу. А кто это? Не имею чести…
— Это я, Бен! — перебил друга Бенджамиль. — Ты хорошо меня слышишь?
— Хорошо, — недоуменно отозвался Вайс. — А почему номер незнакомый?
— Я потом объясню! Русти, мне очень нужна помощь! Ты вот что сделай…
— А почему семёрка в начале? Ты откуда?
— Я в красно-синем секторе рабочего буфера, в полицейском участке номер пятьдесят два! Меня обвиняют в двойном убийстве, ну и ещё по мелочам! Ты…
— Какой участок? Какое убийство? — Голос Трустама стал испуганным.
— Я потом объясню! У меня мало времени!
— Кто это?
— Бенджамиль! Бенджамиль Мэй!!! — взревел Бен.
— У меня нет знакомых с таким именем. Вы ошиблись номером, — сказал Вайс ровным голосом и отключился.
Некоторое время ошарашенный Бен бессмысленно слушал короткие гудки, затем офицер Д. Смит тронул его за плечо и попросил вынуть телефон из уха.
Когда подавленный и расстроенный Бен вернулся в кишку, между Буддой и парнем со свёрнутым носом уже сидел новый постоялец — маленький жилистый человек с крючковатым носом и светлыми беспокойными глазами.
Бенджамиль прислонился спиной к решётке, им овладели тоска и апатия. Он даже не заметил, как Будда поймал его за рукав и почти насильно усадил рядом с собой, предварительно прогнав кого-то с лавки.
— Посиди-ка маленько, — сказал неожиданный покровитель, — а то маячишь, глаз натёр, весь вид закрываешь. — И, указав пальцем на входную группу участка, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Чего там за хрень-то происходит?
Бенджамиль невольно взглянул в указанном направлении. Возле шести детекторных рамок входа действительно творилось нечто странное. Издалека ничего не было слышно, но перед входом невесть откуда образовалась непонятная сутолока. То ли кого-то выталкивали вон, то ли, наоборот, не пускали в здание.
Бенджамиль вытянул шею, приглядываясь. Вдруг что-то треснуло коротко и зло, мерное гудение полицейского участка взорвала автоматная очередь, за ней вторая. Бен успел заметить, как над сутолокой взлетел человек с неестественно длинными и гибкими конечностями. Человек этот, скорее походивший на паука или обезьяну, мощно оттолкнулся ногами от чьей-то головы, зацепился за гладкую отвесную стену, совершенно невероятным манером взбежал по ней вверх и повис на решетчатой ферме перекрытия. Снизу по нему ударили аж в три ствола. Будда ухватил Бена за шиворот и повалил его рядом с собой за скамейку. Пули с противным визгом рикошетили от стен и потолка. Бен отчаянно выворачивал шею, пытаясь разобрать, что происходит. Он увидел, как обезьяноподобный человек спрыгнул с десятиметровой высоты, разбив вдребезги напольную плитку, прокатился по полу, вскочил на ноги и с утробным воем двинулся на стрелявших в него стопов. Пули с сочными хлопками попадали ему в грудь, заставляя всё тело содрогаться в нелепой пляске. Жуткий человек сделал несколько шагов, упал, и в ту же секунду рвануло.
У Бена заложило уши, он на несколько мгновений ослеп и даже слегка сошёл с ума, а когда стал способен хоть как-то воспринимать действительность, вокруг стоял полный кавардак. Отовсюду неслись крики и стоны. Где-то, захлёбываясь, визжали истошным голосом. Помещение заволокло едким дымом, и люди лезли друг на друга, ничего не видя и ничего не соображая. Сверху моросил мелкий дождик. Откуда-то вывернулся давешний крючконосый сосед по лавке, прокашлял:
